Донна Тартт - Тайная история
— Я тоже, — обронила Софи.
— Для ровного счета? — подняв три пальца, бодро спросил меня мистер Коркоран.
Я пошевелил непослушными губами.
Он вперил в меня один глаз, словно пытаясь рассмотреть получше:
— Слушай, сынок, а с тобой мы ведь, кажется, незнакомы, а?
Я мотнул головой.
— Макдональд Коркоран, — сообщил он, протягивая руку. — Можно просто Мак.
Я промямлил свое имя.
— Как-как? — переспросил он, приложив ладонь к уху.
Я снова представился, на этот раз громче.
— А, так это ты из Калифорнии! А чего такой бледный? Где ж твой загар?
Расхохотавшись над собственной шуткой, он отправился за пивом.
Я обессиленно рухнул в кресло и осторожно огляделся. Комната напоминала фото из «Архитектурного обозрения» — похожая на чердак, несуразно большая, с прозрачным потолком и облицованным плитняком камином. Белые кожаные кресла, овальный журнальный столик — все современное, итальянское и жутко дорогое. Дальнюю стену занимал длинный застекленный шкаф, на полках которого красовались выставленные на всеобщее обозрение гравированные кубки, медали, ленты и почетные грамоты. Я поежился, заметив поблизости несколько внушительных погребальных венков. В сочетании со спортивными трофеями они наводили на мысль о Кентуккийских скачках.
— Какая красивая гостиная, — сказала Софи, и ее слова эхом отразились от витрин и блестящего пола.
— Спасибо, ласточка, — отозвался из кухни мистер Коркоран. — В прошлом году мы попали в «Образцовый дом», а два года назад — в интерьерный раздел «Таймс». Знаешь, я б, наверно, немного по-другому все обставил, но Кэти у нас последняя инстанция по дизайну, и как она скажет, так и будет.
Раздалось мелодичное «дин-дон», и мы переглянулись. После второго звонка из глубины дома послышался перестук каблучков, и, не удостоив нас ни словом ни взглядом, мимо продефилировала миссис Коркоран.
— Генри! Приехали твои гости! — крикнула она куда-то в сторону и открыла дверь. На пороге стоял посыльный: неуклюжий подросток, прыщи на физиономии кое-как замазаны телесного цвета «Клерасилом».
— Здрасьте-здрасьте, — сказала миссис Коркоран. — Ты откуда? Из «Волшебного букета»?
— Да, мэм. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь…
— Нет, погоди. Я сегодня звонила в фирму. Будь любезен, объясни, зачем ты доставил сюда все эти венки — утром, когда меня не было дома?
— Я ничего не доставлял. Я только что заступил на смену.
— Ты, кажется, сказал, что ты из «Волшебного букета»?
— Да, мэм, но…
Я от души сочувствовал пареньку.
— Я ведь вполне вразумительно объяснила, что хочу видеть дома только букеты и растения в горшках. А венки, будь добр, перевези в похоронное бюро.
— Извините, может, вам лучше снова позвонить менеджеру, и он…
— Боюсь, ты не понял. Я не желаю видеть эти венки в своем доме. Я требую, чтобы ты немедленно забрал их и отвез, куда я сказала. И не пытайся всучить мне еще один, — грозно предупредила она, когда посыльный поднял перед собой вычурный венок из красных и желтых гвоздик. — Просто скажи от кого.
— «Скорбим вместе с вами. Мистер и миссис Роберт Бартл», — прочитал мальчик, покосившись в блокнот.
— А, это от Бетти с Бобом? — спросил мистер Коркоран. Он как раз появился в гостиной, еле удерживая в руках четыре банки пива — почему-то он решил обойтись без подноса.
Миссис Коркоран и бровью не повела.
— Папоротники можешь внести, — бросила она посыльному, с глубочайшим отвращением разглядывая завернутые в фольгу горшки.
Когда тот ушел, миссис Коркоран принялась осматривать растения, приподнимая веточки в поисках отмерших листьев и помечая что-то на обороте конвертов серебряным карандашиком.
— Видел венок от Бартлов? — спросила она мужа.
— Правда молодцы?
— Ничего подобного. Я считаю, подчиненные должны знать меру. Подозреваю, Боб скоро подъедет к тебе насчет повышения.
— Дорогая, ну что ты.
— И цветы тоже — просто ужас, — сказала она, брезгливо уминая пальцем почву в горшке. — Эта сенполия совсем засохла. Луиза умерла бы со стыда.
— Не подарок дорог, а внимание.
— Разумеется, но все равно… Нет, если я что и вынесла из всей этой истории, так это что ни в коем случае нельзя заказывать цветы в «Волшебном букете». В «Цветочном рае» гораздо лучше, просто никакого сравнения. Фрэнсис, — не поднимая головы, продолжила она тем же скучающим тоном. — Мы ведь, кажется, с Пасхи не виделись?
Фрэнсис отхлебнул пива.
— О, у меня все по-прежнему, — произнес он с деланой беспечностью. — А вы как поживаете?
Миссис Коркоран со вздохом покачала головой.
— Нам, конечно, сейчас очень нелегко. Столько хлопот навалилось. Стараемся решать вопросы постепенно и не загадывать на завтра. Я и представить не могла, как, оказывается, трудно родителям смириться и перешагнуть… Генри, это ты? — внезапно спросила она, заслышав чье-то шарканье на ступеньках.
— Нет, мам, это я.
— Сходи за ним, Пат, и приведи сюда, — скомандовала она в сторону лестницы и снова повернулась к Фрэнсису:
— Утром мы получили чудесные белые лилии от твоей матушки. Кстати, как у нее дела?
— Спасибо, неплохо. Она сейчас в Нью-Йорке. Она так расстроилась, — прибавил он, смутившись, — когда узнала про Банни. (Накануне Фрэнсис рассказал мне, что во время телефонного разговора с его матерью случилась истерика, справиться с которой удалось только при помощи транквилизаторов.)
— Милейшая женщина, — ласково сказала миссис Коркоран. — Я очень огорчилась, узнав, что она угодила в Центр Бетти Форд.
— Она провела там всего два дня, — сказал Фрэнсис.
Миссис Коркоран выгнула бровь:
— Вот как? Она так быстро поправилась? Впрочем, мне хвалили это заведение.
Фрэнсис кашлянул:
— Ну, вообще-то она просто поехала туда немного отдохнуть. Сейчас так многие делают.
На лице миссис Коркоран отразилось легкое удивление:
— Надо же, как свободно ты обсуждаешь эту тему. Это правильно, на мой взгляд. Признав, что нуждается в помощи, твоя мама поступила как культурная, современная женщина. Раньше люди просто замалчивали эти проблемы. Например, во времена моей молодости..
— О, а вот и он! Где черта помянешь, там он и появится, — пророкотал мистер Коркоран.
Генри, одетый в темный костюм, медленно и тяжело спускался по лестнице. Фрэнсис встал, я тоже, но Генри нас проигнорировал.
— Проходи, сынок, не стесняйся, — сказал мистер Коркоран. — Угощайся пивком.
— Нет, спасибо, — ответил Генри.
Приглядевшись, я вздрогнул — гипсово-белое лицо Генри походило на посмертную маску, лоб густо покрывала испарина.
— Ну и чем вы там целый день занимались, а, проказники? — игриво вопросил его мистер Коркоран.
Но Генри молчал.
— Ладно уж, признавайся. Разглядывали журнальчики с голыми красотками? Или, может, приемник собирали?
Дрожащей рукой Генри вытер лоб:
— Я читал.
— Чита-ал? — протянул мистер Коркоран, словно не веря своим ушам.
— Да, сэр.
— И что же ты читал? Что-нибудь хорошенькое?
— «Упанишады».
— Золотая голова. У меня в подвале целая полка книг, можешь взглянуть, если хочешь. Есть даже парочка старых детективов про Перри Мейсона. Славные, кстати, книженции. Все как в сериале, только Перри немножко ухлестывает за Деллой и иногда вставляет крепкое словцо.
Миссис Коркоран многозначительно кашлянула.
— Генри, я так полагаю, молодые люди хотели бы узнать, где им расположиться, забрать из машины багаж и так далее, — произнесла она светским тоном.
— Хорошо.
— Проверь, достаточно ли в нижней ванной мочалок и полотенец. Если нет, возьми из бельевого шкафа в прихожей.
Прежде чем Генри успел ответить, мистер Коркоран внезапно возник у него за спиной и вмешался в разговор.
— Этому парню, — сказал он, хлопнув его по плечу (я заметил, что шея у Генри напряглась и он стиснул зубы), — цены нет. Правда, он просто сокровище, Кэти?
— Он нам очень помог, — сухо сказала миссис Коркоран.
— Помог — не то слово. Ума не приложу, что б мы без него делали. Знаете, ребятки, — продолжал он, вцепившись в Генри мертвой хваткой, — молите бога, чтоб у вас были такие друзья. Они на дороге не валяются, точно вам говорю. Никогда не забуду, как Бан позвонил мне из колледжа чуть ли не в первый же вечер. Па, говорит, видел бы ты, с каким шизиком меня поселили! А я ему отвечаю, дескать, потерпи, сынок, присмотрись получше. И что же? Не успел я глазом моргнуть, как у него через слово был все Генри да Генри. Бросил уж не помню что и засел за древнегреческий. Рванул в Италию. Аж сиял от счастья.
Мистер Коркоран похлопывал Генри по плечу с грубоватым дружелюбием. На глазах у него опять наворачивались слезы.
