Дж. Фридман - Против ветра
Словом, дело из тех, что я люблю. Если я его выиграю, то моя репутация будет выше всяких похвал. Тогда я по-прежнему смогу появляться где угодно, и в тех злачных местах, куда заходят пропустить стаканчик мои бывшие компаньоны.
Только после обеда у меня появляется свободная минутка для того, чтобы позвонить Патриции. После первого же гудка она снимает трубку своего прямого телефона — такое ощущение, что все это время она ждала, когда я наконец позвоню.
— Уилл. — Она плакала. Сейчас уже плакать перестала, но я слышу звук пролитых слез.
— Что случилось?
Только бы не с Клаудией, больше я ни о чем не прошу. Знаю, она заверила Сьюзен, что дело в другом, но, возможно, это просто уловка, чтобы вызвать меня на разговор. Она знает, я уже не люблю говорить о ее личной жизни. Тема эта для меня осталась в прошлом, и я не хочу, чтобы оно снова затянуло меня с головой.
— Меня уволили.
— Что?
Она снова принимается плакать. Я слышу, как капают слезы и как она пытается скрыть их. Однако у нее ничего не получается.
— Меня уволили. Уволили с работы.
— Почему? — Я удивлен, если не сказать больше, я знаю, что Патриция отличный, добросовестный работник. К тому же сообразительный. Это я знаю о ней твердо. Кто станет увольнять сообразительную женщину через полгода после того, как ее приняли на работу и компания даже взяла на себя расходы по оплате ее переезда на новое место?
— Потому что… черт, прямо не знаю, что со мной! — Опять слезы. Она от души, нисколько не стесняясь, сморкается прямо в трубку.
Я уже знаю, что к чему. Знаю наверняка. Она искала любовь во всех тех местах, где ее не было и в помине.
— Я… О Боже! — Она снова всхлипывает. — Мне кажется, я такая непутевая. — Она и говорит, и плачет одновременно. — Извини, я веду себя так глупо. Я перезвоню тебе позже, когда я… когда я… — Она снова ударяется в слезы.
— Не глупи, — советую я и, пока это не взбрело ей в голову, быстро добавляю: — Не бросай трубку! Что бы ни случилось, я не собираюсь тебя судить, так что не волнуйся, о'кей?
— О'кей. — Она пару раз шмыгает носом. Потом р-раз — сморкается! Я отрываю трубку от уха, еще немного, и у меня лопнет барабанная перепонка. Эта женщина теряет всю скромность и воспитанность, как только дело доходит до того, чтобы выбить нос.
— Так… ты мне что-нибудь расскажешь? — Я и сам мог бы составить конспект, а она потом вписала бы в пробелы недостающие места и конкретных людей. Я же знаю ее как свои пять пальцев. Но я жду, когда ее потянет на откровенность, ведь она для того и позвонила, чтобы самой обо всем рассказать, а не для того, чтобы за нее это сделал я.
Патриция успокаивается. Я представляю, как она сидит в кабинете, глубоко вздыхает, берет себя в руки, выпрямляет спину. Она уже выплакалась и теперь намерена вести себя, как подобает взрослой женщине.
— У меня была связь с мужчиной.
— Понятно, — бесстрастным тоном отвечаю я. Это словечко, бывает, используешь в суде, вытягивая признания из не слишком разговорчивого свидетеля, С его помощью язык у того быстро развязывается.
— С одним из старших компаньонов нашей фирмы, — продолжает она. — Его зовут Джоби Брекенридж.
— Тот самый, который брал тебя на работу, — вставляю я.
— У тебя хорошая память.
Я знаю Джоби. Честный малый. Любовные интрижки не в его стиле. Тем более случайные. Однако в правилах всегда бывают исключения.
— У тебя с ним серьезно?
— Очень. Было серьезно, — поправляется она. — Было очень серьезно. По крайней мере, так мне казалось. А теперь… — Она запинается.
— Все кончено.
— Прощальный вальс уже отзвучал. Больше танцы его уже не интересуют.
— Ну… такое случается.
— Со мной такого никогда не случалось.
— Извини.
— Я любила его. — Пауза, она молчит. — Я думала, что любила. Может, я просто хотела любить. Так или иначе, это роли не играет — сейчас, во всяком случае.
— А как он к тебе относился?
— Говорил, что любит. — Снова пауза. Изливая мне душу, она слушает саму себя, возможно, то, что она сейчас говорит, только что пришло ей в голову. — Может, и любил. Обманщиком его назвать нельзя, хотя он порядочный трус и сукин сын.
Девушка в своем репертуаре, начинает сходить с ума. В мире нет ничего полезнее для здоровья. Ты-то что тут можешь сделать?
— О'кей, — говорю я. — У тебя была связь с мужчиной…
— Да не только о связи речь, Бог ты мой! У меня была связь с женатым мужчиной, который к тому же был моим начальником.
— Если у одного из вас или у обоих нет семьи, то это, как правило, связью не считается. В этом случае вы просто трахались друг с другом.
— О…
— У тебя была связь с мужиком, который работает с тобой вместе…
— С моим начальником…
— Хорошо, с начальником, к слову, так обычно и бывает…
— Спасибо. Иными словами, я точно такая же, как и все, — жалостливым голосом отвечает она. Снова, того и гляди, впадет в самоуничижение.
— Да нет, Патриция, ты не такая, как все, — успокаиваю я ее. — Просто связь, о которой ты говоришь, встречается достаточно часто.
— Бог с ней. Я не вижу большой разницы.
— Увидишь. В один прекрасный день, когда все уже будет кончено.
— Великолепно! — грустно восклицает она.
Черт бы тебя побрал! С какой стати ты забиваешь мне всем этим голову, подруга? Мы же развелись, помнишь? Давным-давно. И я не собираюсь больше влезать в твои проблемы. У меня и своих хватает.
Я не говорю об этом вслух. Не могу. Она же мать моего ребенка, такой была, такой и останется до конца своих дней. Я всегда буду рядом с ней, даже если рядом быть придется только ради Клаудии.
— Значит, у тебя была связь с начальником, — продолжаю я, возвращаясь к тому, с чего начал, — и вот между вами все кончено. Какое это имеет отношение к тому, что тебя уволили с работы?
— Потому что мы больше уже не можем работать вместе. Это слишком неудобно.
— Слишком неудобно? Хватит чепуху болтать!
— Но это так. Он сам мне так сказал.
— Он сказал тебе?
— Да, сказал, что я свободна.
— Когда это произошло?
— Сегодня утром… нет, вчера вечером… я хочу сказать, что мы говорили об этом вчера вечером и еще раз сегодня утром. Тогда он и сказал, что ему придется меня уволить.
Она опять принимается шмыгать носом. Я жду, пока она снова не возьмет себя в руки.
— Он увольняет тебя потому, что ему неудобно в твоем присутствии? — спрашиваю я как можно мягче.
Я мысленно вижу, как она кивает, держа трубку.
— Для него это слишком тяжело. Он говорит, что не может работать, когда я рядом. Он не может взять вину за это на себя, так он мне говорит, точнее, говорил, — поправляется она, предпочитая изъясняться в прошедшем времени. — Всякий раз, когда он меня видит, он чувствует себя не в своей тарелке. Потому что снова начинает хотеть меня, — добавляет она. — Он мне сам сказал.
— Ну хорошо. Стыд и позор!
— О чем ты?
— Ну а ты?
— А что я?
— Не надо повторять за мной, как попугай. Да, ты. Что ты обо всем этом думаешь?
— Это ужасно.
— Я не об этом. А ты по-прежнему могла бы справляться с работой? Даже если бы он был рядом, а ты бы хотела быть с ним?
— Это трудно.
— Но ты могла бы?
— Да, — наконец отвечает она. Ей пришлось собраться с мыслями. — Я бы по-прежнему могла справляться с работой.
— Значит, все дело в том, что он выгоняет тебя с работы потому, что в твоем присутствии чувствует себя неловко. Это не имеет ничего общего с тем, как ты работаешь.
— Ничего.
— Ну что ж, твоя проблема решается проще простого.
В трубке наступает пауза.
— В самом деле?
— Да. — Я секунду выжидаю, ведь я же прежде всего адвокат, представляющий ту или иную сторону в судебном процессе. — Пусть он сам увольняется.
— По-моему, я тебя не расслышала.
— Да нет, расслышала.
— Ты сказал: «Пусть он сам увольняется»?
— Вот видишь? Ты прекрасно слышала, что я сказал.
Снова пауза.
— Это… это невозможно.
— Почему?
— Потому… невозможно, и все.
— Почему?
— А потому! Это его фирма, где он начальник. Он взял меня на работу. Он может меня уволить.
— Черта с два!
— Уилл, это его фирма. Он старший компаньон.
— Мне плевать, будь он хоть самим Папой Римским! Он не может тебя уволить только из-за этого.
— Ну, я не знаю, — застенчиво говорит она после еще одной паузы. — Если ты говоришь как юрист…
— Именно как юрист. Я — адвокат, я не знаю, как по-другому говорить.
Молчание.
— Кто на кого запал первым?
— Кто…
— Хватит, Патриция! Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, не заставляй меня тратить время попусту.
