Дэннис Лехэйн - Таинственная река
— Группа крови «А».
— Соуза, — закричал Уити. — Звони диспетчеру. Оповещение всем полицейским постам задержать Дэвида Бойла, Кресенд-стрит, пятнадцать, Ист-Бакингем. Белый, волосы каштановые, глаза голубые, рост пять футов десять дюймов, вес сто шестьдесят пять фунтов. По всей вероятности, вооружен и опасен.
— Вооружен и опасен, — повторил Шон. — Вот в этом-то я и сомневаюсь, сержант.
— Скажи это человеку, который лежит в багажнике, — рявкнул Уити.
Управление полиции Бостона находилось всего в восьми кварталах от штрафной стоянки, так что, спустя пять минут после отъезда Коннолли целая колонна автомобилей с полицейской атрибутикой и без нее уже въезжала в ворота; замыкали колонну фургон городского судмедэксперта и передвижная криминалистическая лаборатория. Завидев машины, Шон снял перчатки и отошел от багажника. Теперь это было их местом работы. Они могут спрашивать Шона о чем угодно, он, конечно же, ответит, но его участие в этом деле закончено.
Первым, кто вышел из машины, был Берт Карриган, рабочая лошадка убойного отдела, принадлежащая к тому же поколению, что и Уити, с теми же семейными проблемами и с такой же несбалансированной диетой. Он поздоровался с Уити за руку — они были завсегдатаями бара «Джей-Джей Фолис», где регулярно встречались вечером по четвергам и состояли членами общества любителей дартинга.
— Вы уже оформили этому водителю штраф за нарушение правил парковки? — спросил Берт Шона. — Или сделаете это после похорон?
— Остроумно, — парировал ехидный вопрос Шон. — Берт, кто теперь пишет для вас такие шутки?
Берт, похлопав Шона по плечу, обошел машину сзади, заглянул в багажник, вдохнул через нос и, выдохнув, с трудом произнес:
— Фу, ну и запах.
Уити, подойдя к багажнику сказал:
— Мы полагаем, что убийство произошло на парковке возле бара «Последняя капля» в Ист-Бакингеме в предутренние часы ночью с субботы на воскресенье.
Берт утвердительно кивнул.
— По-моему кто-то из наших судмедэкспертов встречался с вашими ребятами в понедельник во второй половине дня?
— Да, это тот же самый случай, — ответил Уити. — Ты посылал своих ребят сегодня на помощь нашим?
— Они уже поехали. Наверное, детектив Коннолли попросит их помощи в поиске пули?
— Да.
— Ты также указал имя в своем оповещении, так?
— Да, Дэвид Бойл, — подтвердил Уити.
Берт посмотрел на изуродованное лицо убитого.
— Нам понадобятся все твои записи по этому делу, Уити.
— Какие проблемы. Я побуду здесь с вами еще некоторое время, посмотрю, как пойдут дела.
— Как насчет того, чтобы искупаться сегодня?
— Хоть сейчас.
— Отлично. — Он посмотрел на Шона. — Не составишь ли нам компанию?
— У меня в участке задержанный, с которым мне надо поговорить. Так что сегодня без меня. Я возьму с собой Соуза.
Уити согласно кивнул, и они направились к своей машине.
— Мы считаем Бойла причастным к этому убийству, возможно, он причастен и к убийству мисс Маркус. Возможно, мы купили две вещи за одну цену.
— Двойное убийство, — усмехнулся Шон. — Только расстояние между ними десять кварталов.
— Кто знает, может, она вышла из бара и увидела, что происходит.
Шон покачал головой.
— По времени не сходится. Если этого человека убил Бойл, он сделал это между часом тридцатью и часом тридцатью пятью. После этого ему надо было проехать десять кварталов, найти Кейти Маркус, которая в тот момент еще ехала по улице, и это должно было случиться в час сорок пять. Нет, я не думаю, что так могло быть.
— Да я, честно говоря, тоже, — сказал Уити, прислоняясь к борту машины.
— К тому же, пулевое отверстие выходит из спины мужчины, так? И оно небольшое. Слишком маленькое для тридцать восьмого калибра, верно? Разные пистолеты. Разные стрелки.
Уити снова кивнул и, опустив голову, стал рассматривать свои башмаки.
— Ты снова собираешься взять в оборот этого мальчишку Харриса?
— Надо выяснить у него все, что касается отцовского пистолета.
— Может, достать фотографию отца? Попросить специалиста откорректировать ее в соответствии с прошедшими годами, распространить ее по нашим каналам. Вдруг кто-нибудь его опознает.
Подошел Соуза и, открыв правую переднюю дверь, спросил:
— Я с вами, Шон?
Шон кивнул, снова повернулся к Уити.
— Одна мелочь…
— Ну, говори, в чем дело?
— Мы наверняка что-то пропустили, решив, что это мелочь. А это была вовсе не мелочь, а ключевой факт. Дайте мне время разобраться, и тогда мы закроем это дело.
Уити улыбнулся.
— Какое последнее нераскрытое убойное дело записано в твоем блокноте, сынок?
Это дело постоянно было у Шона в голове.
— Айлин Филдс, восемь месяцев в производстве, а расследование все еще не дало результатов.
— Не каждое дело это орешек, который раскалывается с первого удара, — ответил Уити и направился назад к «кадиллаку». — Понимаешь, о чем я?
Время, проведенное Бренданом в камере, никоим образом не пошло ему на пользу. Он стал как будто меньше и моложе, но одновременно — более угнетенным, словно ему довелось увидеть то, о чем он всеми силами хотел теперь забыть. Но Шон позаботился о том, чтобы поместить его в отдельную камеру, а не в общую с наркоманами и прочим сбродом, так что он не представлял себе, с какими ужасами ему пришлось бы столкнуться, не окажись он в изоляции.
— Так где все-таки ваш отец?
Брендан, сунув палец в рот и пытаясь откусить ноготь, повел плечами и сказал:
— В Нью-Йорке.
— Вы видели его?
Брендан сосредоточенно принялся грызть второй ноготь.
— Видел, когда мне было шесть лет; после этого не видел.
— Вы убили Катрин Маркус?
Палец выпал изо рта у Брендана, взгляд застыл на лице Шона.
— Ответьте мне.
— Нет.
— Где пистолет вашего отца?
— Я ничего не знаю о пистолете моего отца.
Теперь он смотрел на Шона, не мигая, и не отводил глаз. В его взгляде была какая-то жестокая усталость добитого человека, которая впервые за все время их контакта вселяла в Шона чувство уверенности в том, что этот парень может быть жестоким.
Так что же, черт возьми, произошло с ним в камере для временно задержанных?
— Ну а зачем вашему отцу понадобилось убивать Кейти Маркус? — спросил Шон.
— Мой отец, — ответил Брендан, — никого не убивал.
— Вы ведь что-то знаете, Брендан. Но скрываете от меня. Ну что, опять прибегнем к детектору лжи? Мы зададим вам еще несколько вопросов.
— Я хочу поговорить с адвокатом, — неожиданно объявил Брендан.
— Поговорите, и очень скоро. А пока…
— Я хочу поговорить с адвокатом, — настойчиво повторил Брендан. — Прямо сейчас.
— Хорошо, — с трудом сдерживая себя, ответил Шон. — У вас есть кто-либо на примете?
— У мамы есть. Мне надо позвонить.
— Послушайте, Брендан… — начал было Шон.
— Мне надо позвонить, — перебил его Брендан. — И сейчас…
Шон, вздохнув, подтолкнул к нему телефон.
— Сначала наберите девятку.
Адвокатом Брендана оказался старый самонадеянный ирландец из того поколения, для которого в молодости любимой забавой было цепляться за кареты скорой помощи, когда те перемещались по городу еще на конной тяге. Однако у него хватило ума сообразить, что Шон не имел права задерживать его клиента лишь потому, что у того не было четкого алиби.
— Задерживать его? — изумился Шон.
— Вы же поместили моего клиента в камеру, — осадил его адвокат.
— Помилуйте, мы же не закрывали его, — пояснил Шон. — Юноше необходимо было подумать.
Реакцией на ответ Шона явилась кислая мина на лице адвоката. Он взял Брендана под руку и они, не оглядываясь, пошли прочь из комнаты. Шон принялся просматривать папки с делами, но смысл написанного не доходил до его сознания. Он захлопнул папки, откинулся на стуле, закрыл глаза, и сразу же перед его мысленным взором предстали Лорен и ребенок. Он даже чувствовал их запах, действительно чувствовал.
Он открыл бумажник, вытащил из него листок бумаги, на котором был записан номер мобильного телефона Лорен, положил листок на стол перед собой, ладонью разгладил его. Он никогда не хотел иметь детей. Других преимуществ, даваемых отцовством, кроме того, что пассажиры с детьми первыми проходят в самолет, он не видел. Дети забирают всю вашу жизнь, наполняют ее страхом и скукой, а люди ведут себя так, будто иметь ребенка — это проявление особой милости Всевышнего; говорят о своих детях с благоговением, с каким прежде говорили о Боге. Однако, когда приходит время подводить итоги, вы не можете не вспомнить, как эти болваны едва не лишали вас жизни при езде или при переходе улиц, как они кричали в барах, как они донимали вас громкой музыкой, своим хулиганством, опустошением ваших карманов, продажей ваших устаревших, на их взгляд, автомобилей — а все эти болваны не кто иной, как ваши повзрослевшие дети. Это не чудесное превращение. В этом нет никакого таинства.
