Джон Гришэм - Пора убивать
— Что скажешь ты, Джейк? — Мэр с надеждой посмотрел на него.
— Думаю, что выбора у вас нет, мэр. Мы не можем допустить еще одного побоища. Для вас это было бы трагедией и в политическом смысле.
— Политика меня нисколько не беспокоит, — со злостью отозвался тот, сознавая, что и Джейку, и Оззи известно, что это вовсе не так.
На последних выборах мэр победил с перевесом меньше, чем в пятьдесят голосов, и теперь шага не делал без того, чтобы самым тщательным образом не взвесить все его политические последствия.
На лице Джейка Оззи заметил усмешку, в то время как мэр вздрогнул, представив себе занятый войсками город.
* * *В конце выдавшегося таким тревожным субботнего дня Оззи и Хастингс вывели Карла Ли через заднюю дверь тюрьмы и усадили в машину шерифа. Всю дорогу, пока Хастингс вел автомобиль мимо овощной лавки Бэйтса, пока они ехали в направлении Крафт-роуд, пассажиры оживленно переговаривались и смеялись. Когда они подъехали к дому Хейли, весь двор был уже забит машинами, так что свою шериф приказал оставить просто на обочине. Карл Ли прошел через дверь своего дома как обычный, свободный человек и едва не был задушен в объятиях друзей, родственников и детей. Все они были оповещены о том, что Карл Ли сегодняшний вечер проведет с семьей. Он все никак не мог оторваться от детей, обнимая всех четверых так, как если бы знал, что больше ему уже не придется этого делать. Стоявшие в молчании вокруг люди смотрели, как он, зарывшись головой в колени рыдавших детей, не мог надышаться их запахом. Многие из присутствовавших тоже не могли сдержать своих слез.
Стол ломился от обилия блюд, и почетный гость был усажен во главе его, на свой стул, а вокруг него расселись жена и дети. Преподобный Эйджи предварил застолье краткой молитвой, в которой выражалась надежда на скорейшее возвращение Карла Ли домой. Гости терпеливо ждали. Оззи и Хастингс наполнили свои тарелки и отправились с ними на крыльцо, где тут же принялись отмахиваться от комаров и рассуждать о предстоящем суде. Оззи беспокоила проблема безопасности Карла Ли в те моменты, когда его будут доставлять из тюрьмы в здание суда и обратно. Обвиняемый сам доказал, что подобные путешествия не всегда заканчиваются благополучно.
После ужина люди высыпали во двор. Дети начали свои игры, в то время как взрослые старались держаться как можно ближе к крыльцу, на котором стоял Карл Ли. Для них он был героем, самым известным человеком, какого им когда-либо приходилось видеть, и при этом все они знали его лично! Каждому было ясно, что Карл Ли предстанет послезавтра перед судом по одной-единственной причине. Конечно, он убил тех двух парней, но дело вовсе не в этом. Будь он белым, его, пожалуй, наградили бы, только для вида пробормотав несколько слов о наказании. Но с белым жюри процесс превращается в фарс. Карла Ли будут судить за то, что он — черный. И если его осудят, то тоже потому, что он черный. Других причин нет. Толпящиеся вокруг крыльца люди были уверены в этом. Они внимательно слушали Карла Ли, когда тот заговорил о том, как ему необходимы их поддержка и молитвы, как ему хочется, чтобы все они пришли на суд, как важно для него, чтобы семья находилась в безопасности.
В изнурительной духоте медленно проходило время. Вот уже несколько часов сидели в креслах на крыльце Карл Ли и Гвен в окружении толпы восторженных друзей, стремившихся быть поближе к великому человеку. Наконец люди начали потихоньку расходиться, обнимая на прощание Карла Ли и обещая вернуться сюда в понедельник. Может, и тогда они увидят его сидящим на крыльце в своем кресле?
В полночь Оззи сказал, что им пора ехать. В последний раз Карл Ли прижал к себе жену и детей, а затем уселся в машину.
* * *Ночью умер Бад Туитти. Из больницы позвонили Несбиту, а он связался с Джейком. Джейк подумал, что нужно будет послать цветы.
Глава 32
Воскресенье. До начала суда — один день. Джейк проснулся в пять утра с ощущением пустоты в желудке, что он приписал начинающемуся завтра процессу, и с головной болью, что он тоже приписал начинающемуся завтра процессу и затянувшемуся вчера до поздней ночи сидению на крыльце у Люсьена в обществе своей очаровательной сотрудницы и бывшего босса. Эллен решила остаться на ночь в комнате для гостей, так что Джейку пришлось спать на диване у себя в офисе.
Сейчас он лежал и вслушивался в доносящиеся с улицы голоса. Внезапно поднявшись, он вдруг выскочил на балкон и замер от изумления при виде открывшегося взгляду зрелища. Итак, война объявлена и началась! Паттон[14] высадился! Вокруг всей площади стояли армейские грузовики, джипы, здесь и там пробегали озабоченные солдаты, изо всех сил пытаясь выглядеть организованно и молодцевато. Слышались какие-то команды по радио, дородные офицеры недовольными голосами подгоняли своих подчиненных. У остатков сгоревшей трибуны в центре лужайки был установлен пост. Три взвода солдат стучали молотками и растягивали веревки, разбивая три огромные брезентовые палатки с защитным камуфляжем. В четырех углах площади возводились баррикады, часовые расставлялись по постам. Как только часовой оставался предоставленным самому себе, он закуривал сигарету и прислонялся к ближайшему столбу.
Сидя на багажнике патрульной машины, Несбит следил за тем, как центр Клэнтона превращался в военный лагерь. Он перекинулся несколькими словами со стоявшими неподалеку людьми в военной форме.
Джейк сварил кофе, вынес чашку Несбиту. Теперь, когда Джейк был уже на ногах, Несбита следовало отпустить домой поспать. Вернувшись, Джейк вновь вышел на балкон и следил за тем, что происходит на лужайке, до того момента, когда окончательно рассвело. Выгрузив людей, грузовики направлялись к расположенному на север от города складу оружия войск национальной гвардии, где водители тоже могли отдохнуть.
По расчетам Джейка, выходило, что в город прибыли человек двести национальных гвардейцев. Небольшими группками они расхаживали вокруг здания суда, по прилегающим улицам, поглядывая на витрины магазинов и надеясь найти хоть какое-то развлечение.
Нуз, конечно, будет вне себя от гнева. Как они посмели вызвать части национальной гвардии, не посоветовавшись с ним! Ведь это же его процесс! Мэр начал про что-то такое говорить, но Джейк тут же пояснил, что ответственность за безопасность жителей лежит на нем, мэре, а никак не на судье. Оззи поддержал его, и Нуза не пригласили.
Чуть позже подъехал и сам Оззи вместе с Моссом Джуниором Тэтумом, чтобы встретиться с командовавшим войсками полковником. Втроем они обошли здание суда, инспектируя все приготовления. Оззи тыкал пальцем туда и сюда, а полковник отвечал ему утвердительными кивками, соглашаясь со всеми предложениями. Позвякивая ключами, Тэтум открыл двери суда, чтобы солдаты могли пользоваться водой и туалетами. В начале десятого на улице появились первые репортеры. Им хватило часа, чтобы обежать все расположение с камерами и микрофонами, засыпая вопросами какого-нибудь сержанта или капрала.
— Ваше имя, сэр?
— Сержант Драмрайт.
— Откуда вы?
— Из Буневилля.
— Где это?
— Милях в ста отсюда.
— Для чего вы здесь?
— По приказу губернатора.
— Зачем он вас вызвал?
— Мы должны держать здесь ситуацию под контролем.
— Предполагаются какие-то неприятности?
— Нет.
— Долго вы рассчитываете здесь пробыть?
— Не знаю.
— До конца суда?
— Не знаю.
— А кто знает?
— Губернатор, я думаю.
И так далее.
Весть о том, что в город вошли войска, распространилась воскресным утром очень быстро, и, выходя из церквей, жители устремлялись в центр, чтобы своими глазами убедиться в том, что здание суда и в самом деле оцеплено солдатами. Часть баррикад была разобрана, так что самые любопытные могли объехать вокруг площади, поглазеть на настоящих живых солдат с винтовками и джипами. Джейк продолжал сидеть на балконе, пить кофе и перебирать в уме карточки с написанными на них фамилиями присяжных.
Затем он позвонил Карле, рассказал о введенных в город войсках, подчеркнув при этом, что находится в полной безопасности, такой, какой никогда раньше ощущать ему не приходилось. В этот самый момент, говорил он ей, на Вашингтон-стрит находятся сотни хорошо вооруженных людей в форме, для того чтобы защитить его жизнь. Да, телохранитель по-прежнему рядом. Да, дом стоит как стоял. Принимая во внимание то, что в газетах вряд ли уже сообщалось о смерти Бада Туитти, эту тему Джейк обошел. Может, она ничего и не узнает. Карла сообщила, что они сейчас на катере ее отца отправляются на рыбалку и Ханне очень хочется, чтобы папочка был с ней. Попрощавшись с женой, Джейк почувствовал, что никогда в жизни еще не испытывал такой тоски по этим двум женщинам — большой и маленькой.
