Дэн Браун - Утраченный символ
«Циркумпункт. Символ Всевышнего. Начало всех начал».
Все это изложил ему Питер. Сначала Малах отнесся скептически, однако достаточно было взглянуть еще раз на рисунок, благодаря которому он очутился в Храмовом зале, чтобы убедиться: верхушка пирамиды устремлена к одному-единственному символу. Циркумпункт. Круг с точкой в центре.
«Масонская пирамида – это карта, – вспомнил Малах, – указывающая на Утраченное слово». Выходит, отец все-таки решил открыть ему правду.
«Все гениальное просто.
Утраченное слово – это не слово. Это символ».
Восторжествовав, Малах нарисовал великий знак на собственном темени, и в тот же миг ощутил, как растет и крепнет в нем могущество и удовлетворение собой.
«Мой шедевр и драгоценный дар готов».
Силы тьмы распахнули объятия. Его ждала награда за труд. Приближался момент славы…
И вдруг в последнее мгновение все рухнуло.
Питер по-прежнему стоял рядом, произнося слова, смысл которых не укладывался в сознании Малаха.
– Я солгал тебе, – говорил отец. – Ты не оставил мне выхода. Если бы я открыл тебе настоящее Утраченное слово, ты бы все равно не понял и не поверил мне.
«Значит, циркумпункт – это не Слово?»
– На самом деле, – продолжал Питер, – Утраченное слово известно всем… но мало кто понимает, что это оно».
Фразы эхом звенели в ушах Малаха.
– Ты останешься несовершенным, – мягко накрывая макушку Малаха своей ладонью, произнес Питер. – Твой труд не доведен до конца. Но куда бы ты ни отправлялся, помни… тебя здесь любили.
Почему-то ласковое прикосновение отцовской руки обожгло кожу, будто мощный реактив, ускоряющий химический процесс, что начался в теле Малаха. Неожиданно в нем вскипела волна энергии, заполняя до краев его земную оболочку и растворяя все ее клетки.
Еще миг, и боль отступила.
«Преображение. Начинается».
«Я смотрю на самого себя сверху и вижу истерзанное окровавленное тело на священной гранитной глыбе. Рядом стоит на коленях отец, поддерживая мою голову единственной оставшейся рукой.
Меня охватывают ярость… и недоумение.
Сочувствие здесь лишнее. Нужна месть, преображение. А отец отказывается участвовать, отказывается исполнить свою роль, перелить боль и гнев по лезвию ножа в мое сердце.
Я пойман в силки, я трепыхаюсь над своей земной оболочкой не в силах оторваться.
Отец медленно проводит мягкой ладонью по моему лицу, закрывая мне веки.
Силки ослабевают.
Сгущаясь из ничего, тело окутывает вздымающаяся волнами непроницаемая завеса, она застит свет и отгораживает меня от мира. Время ускоряет ход, я проваливаюсь пропасть, темнее которой я не видел никогда. Там, в глухой пустоте, я слышу шепот… чувствую надвигающуюся силу. Она стремительно растет, окружая меня со всех сторон. Могущественная и зловещая. Темная и властная.
Я здесь не один.
Вот он, мой триумф, мой королевский прием. Однако вместо восторга меня почему-то переполняет безграничный страх.
Я ожидал другого.
Сила превращается в вихрь, увлекая меня в неумолимую круговерть, грозя разорвать на части. И вдруг собирается в комок, словно гигантский первобытный зверь, и встает передо мной на дыбы.
Я оказываюсь лицом к лицу со всеми темными душами, что покинули землю раньше.
Вопль безмерного ужаса вырывается у меня… и тьма поглощает новоприбывшего целиком».
Глава 123
В Национальном соборе декан Галлоуэй почувствовал неуловимое колебание воздуха. Будто призрачная тень отделилась от земли… словно сняли тяжкий груз… далеко и одновременно близко.
Галлоуэй в одиночестве сидел за столом, уйдя в раздумья. Сколько он так просидел, неизвестно, однако в какой-то момент думы декана прервал телефонный звонок. Уоррен Беллами.
– Питер жив, – обрадовал декана брат-масон. – Мне только что сообщили, и я решил, что вы тоже должны узнать как можно скорее. С ним все будет в порядке.
– Слава богу! – выдохнул Галлоуэй. – Где он?
Беллами пересказал декану невероятную повесть о том, что произошло после того, как они покинули Богословский колледж.
– Вы все живы, никто не пострадал?
– Да, приходим в себя, – ответил Беллами. – Но есть кое-что… – Он запнулся.
– Да?
– Масонская пирамида… Лэнгдон, кажется, разгадал ее до конца.
Галлоуэй не смог сдержать улыбку. Почему-то новость его не удивила.
– Тогда скажите, он уже понял, исполнилось пророчество или нет? Пирамида явила то, что должна была явить согласно легенде?
– Пока не знаю.
«Все сбудется», – подумал Галлоуэй и сказал:
– Вам нужно отдохнуть.
– И вам.
«Нет. Мне нужно помолиться».
Глава 124
Когда распахнулись двери лифта, в Храмовом зале уже горели все лампы.
Кэтрин Соломон на подгибающихся от слабости ногах спешила на поиски брата. Огромное помещение встретило ее холодом и запахом благовоний, но остановило Кэтрин на полном ходу не это, а открывшаяся ее глазам сцена.
В центре роскошного зала на низком каменном алтаре лежал залитый кровью татуированный труп, утыканный стеклянными осколками. В вышине над алтарем зияло открытое всем ветрам окно.
«Боже!»
Кэтрин тут же отвела взгляд и продолжила поиски Питера. Брат сидел у дальней стены; врач оказывал ему первую помощь, а рядом стояли Лэнгдон и Сато.
– Питер! – крикнула Кэтрин, кидаясь к нему. – Питер!
Он поднял голову, и во взгляде мелькнули облегчение и радость. Моментально вскочив на ноги, Питер двинулся сестре навстречу. Он уже успел переодеться в простую белую рубашку и темные брюки, видимо, доставленные из его кабинета на нижнем этаже. Правая рука висела на перевязи, поэтому обнялись брат с сестрой осторожно и слегка неловко, но Кэтрин это не смутило. Тепло родных надежных рук, привычное с самого детства, окутало ее, словно мягким покрывалом.
Они постояли, прижавшись друг к другу.
Наконец Кэтрин прошептала:
– Ты как? Если… по правде? – Отстранившись, она окинула взглядом перевязь и забинтованную культю. На глаза навернулись слезы. – Ужас какой…
Питер пожал плечами, показывая, что это пустяки, ничего страшного.
– Бренная плоть. Человеческое тело не вечно. Главное, что с тобой все в порядке.
Беспечный ответ всколыхнул в Кэтрин бурю эмоций, напомнив, за что она так любит брата. Она погладила его по голове, думая о нерушимости семейных уз и о крови Соломонов, текущей у них в жилах.
По трагическому стечению обстоятельств в этом зале находился еще один Соломон. Взгляд Кэтрин скользнул к распятому на алтаре трупу, и она, содрогаясь, попыталась отогнать воскресшие в памяти снимки из письменного стола.
Отвернувшись, она встретилась глазами с Лэнгдоном. Профессор смотрел с пониманием и сочувствием, будто проник в ее мысли.
«Питер все знает…»
Кэтрин снова захлестнула волна переживаний – облегчение вперемешку с сожалением и отчаянием. Брат задрожал в ее объятиях, как ребенок. Такого она еще никогда в жизни за ним не замечала.
– Не держи в себе, – прошептала она. – Ничего страшного. Главное, выплесни, не держи в себе.
Питера била крупная дрожь.
Кэтрин обняла его крепче и погладила по голове.
– Питер, ты всегда был сильным… всегда защищал меня и поддерживал. Теперь я пришла к тебе на выручку. Все хорошо. Я с тобой.
Кэтрин ласково прижала голову брата к себе… и великий Питер Соломон разрыдался у нее на плече.
Директор Сато отошла в сторону, чтобы ответить на звонок.
Нола Кей. К счастью, с хорошими новостями.
– Пока никаких признаков распространения, мэм. – В голосе звучала надежда. – Мы бы уже точно что-нибудь увидели. Так что, похоже, сработало.
«И это твоя заслуга, Нола, – мысленно поблагодарила Сато, бросив взгляд на ноутбук, завершивший, как успел заметить в последнюю секунду Лэнгдон, передачу файла. – Едва не опоздали».
Нола подсказала агенту, делавшему обыск, порыться в мусорных контейнерах, где и обнаружилась упаковка от недавно приобретенного сотового модема. По точному номеру модели, соотнеся данные о совместимых носителях, пропускной способности и серверной Сети она вычислила наиболее вероятный узел доступа для ноутбука преступника – маленький передатчик на углу Шестнадцатой и Коркоран, в трех кварталах от Храма.
Результат Нола немедленно сообщила Сато, сидевшей в вертолете. По дороге к Масонскому храму, пилот снизился и облучил узловую станцию пучком электромагнитных волн, вырубив ее за считанные секунды до того, как ноутбук завершил передачу.
– Отлично сработано, – похвалила Сато уже вслух. – А теперь идите спать. Вы заслужили отдых.
– Спасибо, мэм. – Нола замялась.
– Что-то еще?
Помощница помолчала, решая, стоит дело внимания Сато или нет.
– Ничего срочного, до завтра терпит, мэм. Спокойной вам ночи.
Глава 125
В тишине элегантного туалета на первом этаже Масонского храма Роберт Лэнгдон пустил теплую воду в мозаичную раковину и посмотрел на себя в зеркало. Даже при таком скудном освещении лицо выглядело осунувшимся и изможденным.
