Игра - Кершоу Скотт
– Своего жениха. Свое будущее. Своего героя.
– Героя? – повторяет Ной, но из его уст это звучит совсем не так. – Я так не считаю.
– А я считаю. Париж – опасный город для иностранки. Даже год назад я этого не понимала. Не до конца. Пока не увидела женщин на ночных улицах. Я была… – она ненадолго замолкает, только чтобы подобрать слово на английском, – …наивной. Романтичной. Ты подарил мне дом. Ты дал мне возможность сделать карьеру. Ты мой герой.
Он ворчливо не соглашается.
– Ты собираешься сегодня вечером куда-нибудь?
– Oui, – отвечает она, продолжая играть с его волосами. – Встречаюсь с Габриэлем, чтобы запланировать следующую съемку.
– С Габриэлем. – Ной замечает, как его собственное отражение передергивает в зеркале. – София, эти агенты – как летучие мыши. Они выходят только после наступления темноты.
– Ты же знаешь Габриэля, – пожимает она плечами. – Он вечно занят.
Ной кивает. Да, Габриэля он знает. Его и мужиков, подобных ему.
– Где вы встречаетесь?
– В Harry’s. Я вернусь раньше, чем ты закончишь работу.
– Бар Harry’s? – Помолчав, добавляет: – Сосредоточиться на работе будет трудно? Разве нет?
Вместо ответа она обеими руками поворачивает его к себе и нежно целует в губы.
– Я люблю вас, месье Дюран. Только вас. Не забывайте об этом.
Бабочки у него в животе устраивают бой.
– Я тоже тебя люблю.
– Я знаю. – Она отходит от него, насколько позволяет помещение, что означает на полшага, поднимает руку и принюхивается, поддразнивая его: – А теперь иди! Мне надо принять душ. Я начинаю вонять, как француз.
– Sacré bleu! [3]– Он еще раз ее целует. – Ступай. Я позвоню после работы.
Ной выходит из ванной, чтобы София могла втиснуться в душевую кабинку, и прикрывает дверь. Он обувается, завязывает шнурки и ждет, когда вода с шумом побежит по ветхим трубам. Он выбирает самое длинное, самое неприметное зимнее пальто. Черное, с капюшоном. Пальто преступника, если таковое вообще бывает.
Затем, убедившись, что София моется и не ворвется внезапно в комнату, он протягивают руку к кондиционеру над входной дверью. Кондиционер не работал, когда они въехали. Ной открывает запылившуюся решетку, просовывает руку в дальний угол и достает небольшую тряпичную сумку.
Hard Rock Cafe располагается на Монмартре. На метро до него можно добраться за полчаса. Однако Ной не собирается пользоваться метро этим вечером.
На прошлой неделе он уволился из Hard Rock Cafe. Он сделал это втихаря и держал в тайне.
Ной возвращает решетку кондиционера на место и сметает с пола слетевшую с него пыль.
А после того, как за стенкой София начинает напевать на эстонском, он засовывает сумку с пистолетом в карман пальто и выходит на очередную долгую рабочую ночь.
10
Пятый игрок
Линда Мэлоун берет с полки «Экспресс еда и вино» новую бутылку вина взамен той, что разбила буквально только что о череп вооруженного грабителя.
Кладет пятифунтовую банкноту на прилавок рядом с опустевшей кассой, открывает бутылку и делает пару глотков. На этот раз белое. Теплое, но по вкусу лучше, чем красное, вытекшее в канаву. Руки у нее дрожат. Запоздалая реакция. Всегда одно и то же. Она перешагивает через выпавшие из банок равиоли и мятые коробки китайской лапши и выходит из магазина.
На улице все жители Лайнэм Роуд, как мотыльки, слетелись на мигалки. «Скорая помощь» уже здесь, как и вторая полицейская машина. Истекающему кровью грабителю делают перевязку в карете «скорой помощи». Не к добру это. Хозяин магазина дает показания.
Офицер, первым прибывший на место происшествия, тот, что с электрошокером, привалившись плечом к банкомату, держит в руках записную книжку с карандашом. Это Крис Хадсон, стройный тридцатилетний парень. Линда помнит его более упитанным в те времена, когда они работали в одном здании.
– Ему потребуются швы, – сообщает он ей, как только Линда выходит на улицу. – Это по самым оптимистичным прогнозам.
– Надо было смотреть, куда идет, – отвечает она. – Этот идиот с размаху в меня врезался.
– Мэм, думаете, хоть один адвокат в это поверит?
Она хмурится скорее устало, чем раздраженно.
– Я уже ни для кого не мэм, Хадсон. Больше нет.
– Нет. – Хадсон осматривает ее с головы до ног. – Хотя не смогла отказаться от униформы.
– Служба безопасности аэропорта. Не такая уж передовая.
– И все же ты здесь. Кстати, тебе по-прежнему идет. Форма.
Линда чувствует, что немного краснеет, и бросает взгляд на закрытую дверь. Хадсон либо лжет, либо просто тупой. Женщина, отражающаяся в стекле – уставшая и измученная, со светлыми волосами, седыми у корней. Она забрызгана бордовыми каплями, смахивающими на кровь, хотя, возможно, это она и есть.
– Он напал на меня с ножом, не забудьте упомянуть об этом, когда его адвокат попытается разыграть свои карты.
– Конечно. – Хадсон прочищает горло, постукивая карандашом по обложке записной книжки. – И все же, возможно, ты захочешь дать показания. Просто на всякий случай.
Она качает головой.
– Владелец магазина Аджай даст вам достаточно для обвинения и даже больше. У него над кассой есть камера. Он всегда казался мне порядочным.
– А что насчет тебя?
Линда выуживает из кармана ключи от машины.
– Думаю, я предпочту извлечь максимум из гражданской жизни. Сыграю роль анонимного свидетеля для разнообразия. Такого, каких раньше терпеть не могла.
Хадсон выдавливает хмурую улыбку, но многозначительно переводит взгляд с бутылки в ее дрожащей руке на припаркованный через дорогу BMW.
– С тобой все в порядке, доберешься до дома?
– Тут ехать-то пару минут, – кивает она.
– Хочешь, я вместо тебя позвоню домой Ричарду? Расскажу ему, что случилось?
Резкий удар – бац – прямо в сердце.
– Нет. – Линда безуспешно пытается скрыть дрожь в голосе. – Ричарда там нет.
– О. – Хадсон отводит взгляд, немного краснея. – Извини.
– Ничего. Все это уже в прошлом.
Воцаряется неловкое молчание. Хадсон вздыхает.
– Мне все равно придется записать твой адрес и номер телефона. Ты же знаешь правила.
– Да. Я знаю.
Она спокойно уходит и держит себя в руках, пока отъезжает на два квартала от места происшествия, а затем летит по сонным улицам района, почти вдвое превышая скорость.
– А что, Хадсон, это ты здорово придумал! – кричит она в пустой салон своей машины. – Почему бы тебе не позвонить легендарному Ричарду Мэлоуну? Нет, правда, я не против. И почему бы тебе заодно не спросить у него, почему он больше не заботится о собственной дочери? Или сколько лет его новой подружке, это же так смешно. Господи, ты, наверное, в школу вместе с ней ходил. Правильно, почти вдвое младше меня. Нет, я не думаю, что это странно. Что такое? Тебе не помешает еще немного сплетен для парней на завтрашней линейке? Твоего бывшего босса, разбившего кому-то голову, недостаточно? Что ж, только скажи, я помогу, чем смогу. С удовольствием! – Она продолжает разглагольствовать, ведя машину, пока огонь не угасает, и к тому моменту, когда она въезжает на подъездную дорожку к своему дому, она чувствует смущение и усталость.
Выходя из машины, Линда отмечает время на часах на приборной панели. Алисса уже несколько часов как должна быть дома. Линда многие годы посвятила полиции Бедфордшира, годы, которые уже не вернуть, и после того, как наконец уволилась, поклялась проводить свои вечера по-другому. Но было поздно. Ричард уже ушел, их единственная дочь начала превращаться в молодую женщину. Семейная глава в жизни Линды подошла к концу. Она все пропустила. Она все потеряла.
Линда заходит в дом, и здесь еще темнее, чем на улице. Как все подростки, Алисса редко выходит из своей комнаты. Держа под мышкой замороженную лазанью, Линда начинает включать свет, наполняя дом фальшивой жизнью. Она швыряет на стол готовую еду, ставит открытую бутылку вина и наливает себе бокал.
