Город падших ангелов - Депп Дэниел

Поттс оставил пикап перед гаражом и вошел в дом. Перед уходом он забыл включить кондиционер, и на него пахнуло жарой. Теперь Поттс включил его и заглянул в кухню за холодным пивом. Открыл банку, сделал глоток, а потом выпил все залпом. Открыл вторую. Поможет уснуть.

Поттс вернулся в гостиную. Опустился в кресло и огляделся. Не ахти, но в целом ничего. Приятно быть дома. Мебель вся в основном из «Гудвилла» с вкраплениями из «Таргета». [20] Дешевенько, но не дерьмо какое-нибудь, как то, в котором он рос, да и потом пожил немало. На стене висела большая картина какого-то «Голубого мальчика», написанная каким-то Гейнсборо. В общем, картинка-то пи-дорская, но Поттсу она была по душе. Ему нравились мягкие цвета и плавные линии, как будто одно перетекает в другое. Она его успокаивала. Да и не водил он сюда никого. За год, что Поттс жил здесь, в доме появлялись только хозяин да сантехник, чинивший унитаз.

Лампочка на автоответчике мигала. Поттс нажал на воспроизведение.

Поттс подошел к раздвижным дверям, ведущим во дворик. Они, как всегда, поддались с трудом. Он предпочел бы нормальные двери с петлями, поскольку знал, как легко взламывать раздвижные. Была бы фомка. Сколько раз он сам это проделывал еще в Техасе. Через двери открывался вид на дворик, и временами Поттс сидел в гостиной и любовался тем, как меняются цвета неба.

Весь дворик — песок с пучками травы. У мангала для барбекю — пластиковый стол и стулья. Поттс повесил там рождественскую гирлянду, которую включал, когда сильно напивался. Была во дворике и кормушка для птиц, но птицы никогда к ней не прилетали. А еще Поттс устроил там площадку для игры в кольца. Он взял ржавое кольцо и бросил. Промахнулся. Плюхнулся на пластиковый стул и долго всматривался в пустыню. Допив пиво, он заставил себя встать и вернуться в дом. Взял еще банку, пошел в спальню и выложил все из карманов на комод, бросив толстую пачку денег, выданную Стеллой, в ящик с носками. Он снял одежду, засыпав пол песком и матерясь, но сил подметать не было. Ушел в ванную и встал под горячий душ. Попытался думать о женщине, но и это не получилось. Ему хотелось что-нибудь сломать. Выйдя из душа, Поттс надел кимоно и выпил еще две банки пива.

Он проснулся к вечеру — лежал в халате на постели поверх покрывала. Во рту было мерзко, в голове стучало. Наверное, из-за пива, хотя скорее — из-за того, что он забыл поесть. Поттс дошаркал до кухни, приготовил крулску растворимого кофе и пошел с ней в туалет, где его пронесло. Кишки свернулись в узел, ему было плохо. Перед ним мелькало лицо мертвой девушки.

Поттс натянул джинсы, ботинки и потрепанную байкерскую косуху. Вышел в гараж, отпер его и поднял ворота. Посреди гаража стоял огромный классический «Харлей-Дэвидсон» в окружении разбросанных запчастей и ящиков с инструментами. Поттс подошел к мотоциклу и провел по нему рукой. Потом оседлал его и выкатил на улицу. Слез, закрыл гараж. Надел шлем и завел своего друга. В его седле Поттс забывал обо всем — потому все и гоняют на мотоциклах. Этот гребаный мир обступает тебя со всех сторон. Но садишься на байк — и становишься свободным, и скользишь по самой его кромке.

Поттс доехал до придорожного кабака «У Кепки». У входа стояло с десяток мотоциклов и несколько фур, только что закончивших рейс. Поттс знал некоторых из этих людей. Когда он вошел, лишь немногие поздоровались и помахали ему, хотя он регулярно захаживал сюда вот уже целый год. Поттс остановился у бара и сел на табурет. За стойкой стоял сам Кепки.

— Пивка? — уточнил он.

Поттс кивнул.

— И твоего чили, если еще осталось. И крекеров.

Кепки поставил перед ним пиво. Поттс его тут же выпил и сделал знак Кепки, чтобы тот дал еще.

— Рано начал или не останавливался? — спросил тот.

Поттс не стал отвечать, но приступил ко второй бутылке с меньшим энтузиазмом. Потом обернулся и окинул зал взглядом. Двое байкеров резались в бильярд у дальней стены. Вокруг стояло несколько зрителей. Среди них — женщина лет тридцати в облегающем синем платье с бутылкой пива в руке. Она подняла глаза и увидела, что Поттс смотрит на нее. Он отвернулся.

Поттс принялся за чили, но тут рядом материализовалась та самая женщина.

— Не хотите угостить меня «Миллером»? — сказала она Кепки.

Тот протянул ей бутылку. Женщина осушила ее, стоя рядом с Поттсом. Он разломал несколько соленых крекеров и бросил их в тарелку с чили. Очень хотелось есть. Но, отправив в рот кусок, он тут же выплюнул его на ладонь — оказалось слишком горячо.

— Черт! — Он глотнул пива.

Женщина рассмеялась.

— Мама не учила вас сначала подуть?

— Черт, весь рот себе сжег! Мать твою, Кепки, мог бы предупредить.

— Горячее блюдо на то и горячее, чтобы не быть холодным, — заметил Кепки, подмигнув женщине.

Поттс сделал еще глоток пива.

— Вы всегда так едите? — спросила женщина. — Большими кусками и глотками? Хотя по мне, так это хорошая черта. Человек все берет большими порциями, и жизнь тоже. Вы такой, да?

— Не задумывался.

— Уверена, что вы именно такой. И именно так живете. Меня зовут Дарлин.

— Поттс.

— Просто Поттс?

— Просто Поттс.

Они пили весь вечер. У Поттса в кармане осталось немного денег из выданных Стеллой, и перед ними на стойке выстроилась шеренга пивных бутылок и бокалов из-под виски. Они смеялись и болтали. Дарлин прижималась к нему, обнимая одной рукой. Чуть раньше она наклонилась к нему, поцеловала, скользнув языком в его рот, И провела рукой по его ширинке. Поттс ушел в туалет. Он как раз стоял у писсуара, когда вошла Дарлин. Он попытался застегнуть джинсы, но она остановила:

— Не напрягайся. — Она взяла его за член, отвела в сторону и прижала спиной к стене. Потом подняла платье и сунула руку Поттса себе в трусики. Поттс слегка обалдел. Вошел один из байкеров.

— Ребята, я вам не помешаю.

Он встал к писсуару, глядя на то, как Поттс и Дарлин ласкают друг друга. Уходя, байкер одобрительно присвистнул и подмигнул Поттсу.

— Может, к тебе поедем? — предложила Дарлин.

— Нет.

— Женат?

— Нет.

— Тогда чего? Мне начхать, если у тебя бардак. Лишь бы койка была.

— Просто я никого к себе не вожу.

— Чего так?

— Хватит меня допрашивать. Не вожу — и все. Хочешь довести дело до конца или нет? Так поехали к тебе.

— Нельзя. У меня ребенок. Притащу домой кого-то, малыш трепанет социальному работнику.

Они доехали в ее машине до мотеля. Поттс напился в стельку, поэтому отдал ей пачку денег. Она была пьяна чуть меньше, чем он, и пошла снять номер. Вернулась Дарлин через несколько минут, по-прежнему держа деньги в руке. Посмотрела на них, потом на Поттса и засунула купюры в лифчик.

— Хочешь получить их назад? Иди и забери.

В номере Дарлин села на кровать и достала пол-литровую бутылку водки из сумочки. Отхлебнула сама и предложила Поттсу.

— Что-то ты на взводе. Всегда такой или только со мной?

— Ничего я не на взводе.

— А что, на взводе — это здорово. Я люблю, когда чуток страшно.

Она вернулась на кровать и поманила к себе Поттса.

— Ну иди же, лапуля. Поговори чуток с мамой Дарлин. Поттс плюхнулся на кровать. Она притянула его голову к своей груди и стала нежно гладить. Поттс закрыл глаза.

— Жизнь у тебя тяжелая, да? Вижу. Это ж всегда видно, когда жизнь тяжелая. А чуток любви — как раз то, что нужно, да, милый? Чтобы кто-то был с тобой нежным и мягким. Жизнь-то колется. Нельзя же, чтобы все время было тяжко, правда?