Майкл Коннелли - Смотровая площадка
Гарри в данном случае был солидарен с Бреннером. Возможно, он недооценил агента. Кажется, Бреннер предпочитал заниматься делом, а не барахтаться в бюрократическом болоте.
— А какую роль в мероприятиях будет играть ПУЛА? [1]
— Я же говорил, полиция останется в деле. В плане повседневной работы ничего не изменится. Расследование у тебя никто не заберет, Гарри. Полагаю, наши люди уже установили контакт с управлением. Я знаю, что у полиции есть собственное отделение национальной безопасности. Уверен, их уже оповестили. Сейчас нам лишние руки не помешают.
Босх покосился на него. Бреннер говорил серьезно.
— Тебе уже приходилось сотрудничать с ними раньше? — полюбопытствовал детектив.
— Да так, по пустякам. Делились информацией по некоторым вопросам.
Босх чувствовал, что Бреннер либо лицемерит, либо совершенно не осведомлен о прохладных отношениях между федералами и местной полицией. Но от Гарри не ускользнул и тот факт, что Бреннер первым перешел на ты. Такой поступок можно расценивать как попытку наведения мостов.
— Ты сказал, что наводил обо мне справки. Где?
— Гарри, мы, кажется, уже сработались. Если я совершил ошибку, приношу извинения.
— Отлично. И все же?
— Послушай, сначала я спросил у агента Уоллинг, на кого в полицейском управлении можно положиться, и она назвала твое имя. По дороге к вам я позвонил еще кое-кому. Мне рассказали, что ты — способный детектив, работаешь уже больше тридцати лет, несколько лет назад уволился, но не смог без работы и вернулся, а теперь занимаешься «мокрыми» делами. С Эхо-парком не все получилось гладко — ты и агента Уоллинг втянул в ту историю. Несколько месяцев ты, скажем так, отходил после неприятностей, а сейчас снова работаешь в особом отделе по расследованию убийств.
— Что еще тебе известно?
— Гарри…
— Что еще?
— Ну ладно. Мне сказали, что иногда с тобой трудно общаться, особенно если речь идет о совместной работе с представителями правительственных органов. Но должен признать, до сих пор я ничего такого не заметил.
Босх пришел к мысли, что большую часть информации Бреннер почерпнул от Рейчел. Гарри вспомнил, как сегодня она несколько раз разговаривала по телефону с напарником. Обидно, что Рейчел не предупредила его. А Бреннер наверняка выдал далеко не все, что знает. Правда заключалась в том, что задолго до знакомства с Рейчел у Босха состоялось столько стычек с федералами, что на Гарри, конечно, завели специальное досье толщиной с книгу, какие используются для описания убийства.
Помолчав минуту, Босх решил сменить тему и снова перешел к разговору о расследовании.
— Расскажи мне про цезий, — попросил он.
— От агента Уоллинг успел что-нибудь услышать?
— Чуть-чуть.
— Один из побочных продуктов ядерной реакции. Получается в процессе расщепления урана и плутония. Когда произошла авария в Чернобыле, в атмосферу попал именно радиоактивный изотоп цезия. Существует в виде порошка или серебристо-серого металла. Когда-то в южной части Тихого океана проводили ядерные испытания и…
— Научные данные меня не волнуют. Лучше расскажи о том, с чем мы столкнулись конкретно в деле Кента.
Бреннер собрался с мыслями.
— Что ж, — произнес он. — В больницах применяют радиоактивное вещество в стандартных небольших гранулах. Их хранят в герметичных трубках из нержавеющей стали размером с гильзу сорок пятого калибра. В гинекологии при лечении рака цезий на определенное время помещают в тело женщины, в ее матку. Таким образом происходит облучение участка, пораженного опухолью. При кратковременном воздействии такое лечение считается очень эффективным. Специалисты вроде Стэнли Кента занимаются расчетами, определяют допустимое количество изотопа на одну дозу. Потом достают из сейфа цезий и относят онкологу, который лечит людей в специальном помещении. Правила разработаны так, чтобы врач контактировал непосредственно с веществом как можно меньше. Хирург не может носить защитный костюм во время процедуры, поэтому время, когда он подвержен воздействию радиоактивности, должно быть ограничено. Понимаешь?
Босх кивнул.
— Гранулы защищают любого, кто с ними работает?
— Нет, от гамма-лучей предохраняет только свинец. Сейфы, в которых хранят цезий, оснащены свинцовой оболочкой. Контейнеры для транспортировки тоже изготавливают полностью из свинца.
— Понятно. Каковы последствия воздействия цезия, если он просочится в окружающую среду?
Бреннер на секунду задумался.
— Все зависит от количества, места и способа распространения, — ответил он. — Период полураспада цезия — около тридцати лет. Обычно запас надежности составляет десять периодов полураспада.
— Я уже запутался. Так в чем смысл?
— Смысл в том, что радиационная опасность каждые тридцать лет становится в два раза меньше. Если приличную порцию вещества оставить в закрытом помещении, скажем, в метрополитене или в административном здании, то их придется закрыть на триста лет.
Босх был ошеломлен.
— А люди?
— Тоже зависит от рассеивания и герметичности. Если воздействие значительное, человек может умереть через несколько часов. А если при помощи самодельного взрывного устройства распылить цезий в метро, то, мне кажется, смертельных исходов будет немного. Но в таких случаях количество трупов — не самое главное. Здесь речь идет о факторе страха. Преступники устраивают террористический акт в маленьком городке, а волна страха катится по всей стране. А если взять Лос-Анджелес? Последствия непредсказуемы.
Босх промолчал. Возразить было нечего.
Глава 6
В больничный корпус клиники Святой Агаты они вошли через центральный подъезд и попросили дежурную вызвать начальника охраны. Оказалось, что шеф службы работает только днем, но старшего по ночной смене пригласить удалось. Пока ждали охранника, раздался шум вертолета, приземляющегося на широкой лужайке перед клиникой. Вскоре в холл больницы вошли четверо людей в защитных костюмах с масками — прибыла группа радиологической угрозы. Старший группы — Кайл Рейд, как было написано на нашивке, — держал в руках переносной радиометр.
Наконец после двух напоминаний дежурной по регистратуре появился мужчина, выглядевший так, словно его только что вытащили из койки где-нибудь в свободной палате. Он поздоровался, сказал, что его зовут Эд Ромо. Охранник не отрывал взгляда от сотрудников группы РУ, облаченных в диковинные костюмы. Бреннер взял на себя инициативу и сунул под нос Ромо свой жетон. Босх не возражал. Он знал, что в сложившейся ситуации ведущим должен быть федеральный агент, если они хотят сохранить взятый ранее темп расследования.
— Нам необходимо попасть в «горячую» лабораторию и проверить по списку все материалы, — объявил Бреннер. — Еще нам нужны все записи или данные по использованию электронных ключей, чтобы установить, кто туда входил за последние двадцать четыре часа.
Ромо не шелохнулся. Он молчал, словно все еще пытаясь сообразить, что означает вся эта сцена.
— В чем дело? — наконец промолвил он.
Бреннер подошел вплотную к нему, загораживая дорогу.
— Я вам только что все объяснил, — прошипел он охраннику. — Нам нужно попасть в «горячую» лабораторию в онкологии. Если вы не имеете полномочий впустить нас, найдите кого-нибудь из начальства. Немедленно.
— Я должен сначала позвонить, — ответил Ромо.
— Хорошо. У вас есть две минуты. Потом мы все сделаем сами.
Произнося угрозы, Бреннер не переставал улыбаться.
Ромо вытащил мобильный телефон и отошел в сторону. Агент ФБР посторонился, с саркастической улыбкой глядя на охранника.
— В прошлом году я проводил здесь инспекцию по правилам безопасности. У них были электронные ключи к лаборатории и сейфу. Больше ничего. Потом им пришлось кое-что здесь изменить. Но когда ставишь хитрую ловушку, мыши тоже становятся умнее.
Гарри кивнул.
Десять минут спустя Босх, Бреннер, Ромо и вся группа радиологической угрозы вошли в лифт и спустились на цокольный этаж клиники. Начальник Ромо уже выехал из дома, но Бреннер не стал его ждать. Чтобы войти в онкологическую лабораторию, Ромо воспользовался своим пропуском с магнитной лентой.
Лаборатория была пуста. На столе возле входа Бреннер нашел инвентарный список с учетными записями и принялся их изучать. Рядом стоял небольшой монитор, на который с камеры передавалось изображение сейфа.
— Кент приходил сюда, — сообщил агент ФБР.
— В котором часу? — поинтересовался Босх.
— Согласно записи, ровно в семь.
Рейд показал на экран.
— Работает? — спросил он Ромо. — Мы сможем посмотреть, что здесь делал Кент?
Ромо посмотрел на монитор, словно видел его в первый раз.
