Алексей Евдокимов - ТИК
— Ну, это я точно не знаю. Знаю, что он в продюсеры пару лег назад подался. Это же сейчас так модно, ты че — кино продюсировать! А Гордин — он вообще знаменитость. Дикий эрудит, про кино знает вообще всё, со всей кинотусовкой знаком.
— Ну, я слышал про него…
— …На какой-то фестиваль наш его звали фильмы отбирать в конкурс. Причем молодой, тридцать с небольшим. Сценарист, опять-таки, продвинутый…
— «Болевой порог»? Там же его, по-моему, сценарий?..
— Да, кажется. Между прочим, с ним — с Гординым, я имею в виду, — какая-то странная история случилась, я слышал. Недавно совсем. Якобы он вдруг пропал неожиданно. Чуть ли не на бабло немереное влетел и свалил куда-то. Эта Ксения, конечно, о нем не обмолвилась?
— Нет…
Чтоб не идти далеко от своей редакции в Потаповском, Денис забил рыжему Вадьке стрелу на «Чистых прудах». Издали он видел, как топчущийся на ступеньках станционного вестибюля рыжий недоуменно оглядывает окрестные киоски, словно не очень понимая, куда попал. Сколько Денис его знал, Вадька всегда имел вид расслабленно-хипповатый — при том что был крайне квалифицированным компьютерщиком и на должности сисадмина в крутой фирме зарабатывал минимум вдвое больше самого Дениса.
Они прошлись по бульвару — сонно-сказочному, неожиданно безлюдному, с неподвижными заснеженными деревьями, — наугад свернули налево и обнаружили там этот паб со странным названием «Влюбленный кружник» и одноименным собственного, кажется, производства пивом.
— …Мишка Ройтман, мы в школе с ним учились, — начал, прихлебывая, рыжий. — Он еще последний класс не закончил, как в Америку уехал — вместе с родителями. Ну, натурализовался там, образование получил, работа нормальная — в страховой конторе крупной работает… Ну так вот, его, как бывшего русского, так сказать, российского, и запрягли заниматься делом другого свеженатурализованного в Америке нашего. Че, блин, хорошее пиво…
— Ну…
— Так вот, история такая. Получает в Америке вид на жительство один московский бизнесмен. Страхует свою жизнь — как раз вот в Мишкиной конторе — на два, если не ошибаюсь, лимона баксов. В течение года выплачивает положенный взнос — десять, что-то, тысяч. А еще через полгода в Штаты прилетает его жена. То есть уже типа вдова. Мол, муж погиб в России, в Москве. Они туда приехали к родным, и он напился, а зима на дворе, то есть еще осень, наверное, была, но все равно холодно, — в общем, замерз насмерть. Змэрз, Маугли… И, значит, показывает им свидетельство о смерти. Платите, ребята, положенные лимоны…
— Понимаю, — кивнул Денис.
— Ну, сам знаешь, наверное: такие бабки они без проверки все равно не платят. В общем, послали сюда Мишку. Он прилетел и вот чего выяснил. Действительно, тогда-то и туда-то, в такую-то больницу привезли с улицы труп без документов. Причина смерти — переохлаждение. Известное дело. По семь-восемь, говорят, неопознанных жмуриков в день у нас в городе подбирают. Ну, на покойника, как это делается, составили какую-то там карту…
— Опознавательная карта на неопознанный труп…
— Ну, ты в курсе: где три фотки, отпечатки, рост… в смысле — длина, примерный возраст, особые приметы… Так жена застрахованного, обратившаяся в ментовку с заявлением о пропаже мужа, его и опознала. Ей выдали тело, она его тут же кремировала. Так вот прикол: среди особых примет покойника было несколько наколок, причем явно зоновских. А в описании зубного аппарата значилось отсутствие половины зубов. Хотя на зоне застрахованный никогда не сидел, и уж если забашлял за страховку десять косых, то на стоматолога у него явно тоже нашлось бы. Мишка смотрит фотографию, сделанную в морге — пропитая абсолютно харя, ну бомж бомжом. Требует у «вдовы» фотку мужа для сличения…
— А она говорит, что у нее нет ни одной фотографии… — хмыкнул Денис.
— Точно! Они типа как раз перед тем, как он нажрался, страшно поссорились и она в истерике все его фотки уничтожила. Ну, чего делать? Мишка выяснил, что паспорт этот хренов бизнесмен получал в свое время где-то в полной жопе, в Кемеровской области. Соответственно, там должен быть его снимок. Вот, полетел сейчас туда…
— Знаю я такие истории, — сказал Денис. — Несколько лет назад еще слышал. Очень похоже все было, и фотки пропали — но там еще умнее действовал родственник, тоже, кажется, жена. Она предъявила отпечатки пальцев. Покойников же неизвестных обязаны дактилоскопировать… А она приносит «пальчики» из отделения милиции, где застраховавшийся оформлял временную регистрацию — когда они приехали в Россию…
— И «пальчики» совпадают?..
— Приколи!
— То есть чего она?..
— Ну чего, отслюнила ментам… Вообще интересно вышло, потому что фотографию застраховавшегося все равно удалось найти — и, естественно, с покойником у них не было никакого сходства. Ну и что! Сходство, не сходство… Может, изменился за эти годы человек. А отпечатки-то пальцев не меняются! Так что страховщики в такой ситуации обязаны выплачивать бабки.
— И что, выплатили?
— Нет. Они предложили этой бабе еще один вариант — анализ ДНК. Берем кровь у ваших детей и сравниваем с пробой крови, взятой у трупа — в морге берут генетический материал. Баба, понятно, отказалась. Так, по-моему, процесс до сих пор и тянется. То ли второй уже год, то ли третий…
— Я понимаю, что без ментов невозможно такие аферы проворачивать… — Вадька оглянулся в поисках официанта, не обнаружил, видимо, такого и крикнул девице за стойкой: — Еще, пожалуйста, одну, только темного!..
— Конечно, ты че. Потому что формально они, разумеется, не имеют права сразу знакомить заявителя со всей картотекой неопознанных трупов. Сначала ты обязан сам подробно описать пропавшего, и только уже по сообщенным тобой приметам… Или, скажем, ты пришел в морг: ищу, типа, пропавшего — тебе дают на компе посмотреть фотографии жмуров, что к ним поступали. Но если ты видишь «своего», ты, опять же, пишешь заявление в милицию и на официальное опознание приходишь с оперативником. То есть мент тут в любом случае ключевая фигура. Так что варятся они…
— Так ты что — написать про все это хочешь?
— Да есть тут мысль… Если что, сведешь меня с твоим Мишкой?
— Назарова? — зачем-то осведомился капитан — будто в паспорте, который он крепко держал в крепких пальцах, не было ее фамилии.
Может, он этого и не хотел, может, это у них, ментов, выходит автоматически, но тон его полувопроса-полуутверждения подразумевал, что капитан прекрасно знает и дает ей понять, что знает: никакая она, конечно, не Назарова, и нечего тут вола вертеть. А настоящую Назарову она убила и съела… Отвечать Ксения, естественно, не стала.
— Как давно живете в Москве?
— Три года.
Мент некоторое время, не поднимая на нее глаз, рассматривал чертов паспорт. Наконец, вернул — словно нехотя.
— Чем занимаетесь?
— Журналистикой. Критикой. Кинодраматургией. Учусь на режиссерских курсах… — Она поморщилась про себя: прозвучало все помимо ее воли с каким-то жалковатым пафосом.
Мент — капитан Валяев — разглядывал надежду русского кино с вялым любопытством. Потом, словно решившись, спросил ожидаемое:
— Вы знакомы с Игорем Гординым?
— Была.
— Почему — были?
— Мы больше не поддерживаем отношений.
— Как давно?
— Около месяца.
— Ну хоть как-то общаетесь?
— Никак.
— Почему?
— Какое это имеет значение?
— Возможно, имеет.
Она пожала плечами:
— По причинам чисто личного порядка.
— А какие у вас были отношения?
— Близкие.
— Насколько?
Все это он спрашивал, конечно, без малейшего интереса — как праздного, так и профессионального. Для проформы.
— Предельно, — с отвращением сказала Ксения.
— Что вы знали о его работе?
— Знала, чем он занимается. В общих чертах. В подробности он меня не посвящал.
— Название «Коммерческий банк инвестиций» вам знакомо?
Она нахмурилась, как бы пошарила в памяти:
— Н-нет.
— Работа Гордина была связана с ним. Вы об этом ничего не слышали?
— Нет.
— Максима Лотарева вы знаете?
— Нет.
— А Виктора Меркина?
Она секунду помедлила:
— Немного. По-моему, он работает в этом Фонде…
— Фонде поддержки кино.
— Да. Директором, что ли, каким-то…
— Но близко вы не знакомы? С Меркиным?
— Нет.
— Продюсерскую компанию «Логос» знаете?
— Конечно.
— Вам известно, какое к ней имел отношение Гордин?
— Они работали вместе над одним проектом.
— Гордин представлял Фонд?
— Наверное. Я не в курсе деталей.
— Что за проект?
— «Фантастикум». Это рабочее название.
— А чем конкретно занимался Гордин?
