Ульрих Хефнер - Завет Христа
Начальник отдела Баварского уголовного розыска Штефан Буковски кивнул и бросил на коллегу сердитый взгляд. Они стояли перед ступенями, ведущими к алтарю. Труп пономаря был укрыт черным брезентом. На мраморных плитах подсыхала лужа крови. Неподалеку лежал дробовик.
— Чей он? — спросил Буковски.
— Должно быть, убитого, — предположил полицейский. — Из него не стреляли. Криминалисты свою работу уже закончили. Но мы не хотели ничего трогать на месте происшествия, пока вы сами все не осмотрите.
Буковски кивнул, соглашаясь.
— И что вам известно об убитом?
— Укол в шею повредил ему сонную артерию, — объяснил вызванный сюда же судебный врач. — Это был длинный и острый кинжал. Проник на большую глубину. Возможно, его метнули.
— А что именно сообщил мужчина по телефону, когда вызывал полицию? — снова обратился начальник отдела к своим коллегам в форме.
Полицейский порылся в кармане и достал блокнот.
— Скорее приезжайте к паломнической церкви в Висе, — прочитал он. — Сюда кто-то проник. — Он также назвал свое имя и сказал, что видел свет карманного фонаря в окнах церкви.
— Он здесь один жил? — спросил Буковски.
— В доме напротив живет семейная пара, — ответил человек в форме. — Экономка пастора и ее супруг, который убирает в этой церкви. Но погибший был одинок.
Буковски повернулся к своей коллеге Лизе Герман и бросил взгляд на дверь.
— Узнай, может ли эта пара что-нибудь сообщить.
Лиза кивнула.
— Где мне их найти?
Полицейский указал на дом, который стоял рядом с церковью.
— Мои коллеги уже там.
Буковски неторопливо подошел к алтарю и огляделся.
— Здесь ничего не трогали?
Полицейский отрицательно качнул головой.
— Криминалисты здесь уже поработали, но оставили все на своих местах.
— Что-нибудь пропало?
— Мы ждем священника, — объяснил полицейский. — Он едет из самого Фюссена, на это нужно время.
— А я думал, мы находимся в самой католической части Баварии, — заметил Буковски. — Неужели в этой общине нет священника?
Полицейский снова покачал головой.
— Это трагедия для общины: местный священник погиб почти три недели назад в автомобильной катастрофе. Он возвращался из Гармиша и слетел с трассы.
Буковски поморщился и посмотрел на труп.
— Похоже, беда редко приходит одна, — вздохнул он и полез в карман рубашки. Достал сигарету из пачки и сунул ее в рот.
— Господин начальник отдела! — окликнул его полицейский в форме.
Буковски обернулся.
— Ну, ладно, — сказал он и вернул сигарету в пачку. — Значит, следов взлома нет. И, очевидно, все фигуры святых и священные предметы стоят на своих местах. Возможно, старик застал преступников врасплох и они тут же скрылись.
— Вполне вероятно, — согласился его коллега.
— Я вам еще нужен? — спросил судебный врач.
— Момент смерти соответствует времени вызова?
Медик кивнул.
— По предварительной оценке и ввиду низкой температуры в церкви он мог умереть и раньше. Но подробности — только после вскрытия.
— Тогда обсудим это еще раз после вскрытия, — ответил Буковски и достал из кармана брюк карандаш и блокнот.
Полицейский в форме задумчиво посмотрел на него.
— Полагаю, это первое убийство в данном районе за последние пять лет.
Буковски пропустил слова коллеги мимо ушей.
— Я хочу, чтобы здесь провели тщательный обыск, — сердито заявил он. — Привлеките сотню дежурных полицейских. Возможно, мы найдем орудие убийства на лугу. И следы от шин. Должны же они были как-то добраться в этот отдаленный район. Кроме того, я бы хотел, чтобы наши криминалисты еще раз обыскали место происшествия.
— Но наши специалисты уже были здесь.
— Не важно: у наших людей из отдела убийств есть другие возможности. Так что вперед, за работу!
— Еще что-нибудь? — недовольно спросил его коллега.
Буковски снова сунул пальцы в карман рубашки.
— Да. У вас есть зажигалка?
Париж, Франция, рю де Риволи, вблизи Лувра, день спустя…
— Кардинал вне себя, — сказал отец Леонардо, идя через площадь Карузель к берегу Сены. Жан-Мишель Пикке скривил губы.
— Неужели церковь за прошедшие тысячелетия стала настолько слабой?
— Церковь не слаба, и она не боится исторического анализа, — пояснил отец Леонардо, одетый в темный костюм. О его сане свидетельствовал только крестик на лацкане пиджака. — Есть лишь отдельные персоны, которых Рафуль напугал своей теорией. Мы должны признать, что переводы свитков из Кумрана нельзя считать светлой главой нашей современной истории. Открытость находок и общение с коллегами-археологами, наверное, принесли бы больше пользы нашему делу. Этим вызвана и моя просьба к вам. Мы должны быть готовы встретиться лицом к лицу с новыми результатами раскопок у ворот Святого города. Но нам не помешает своевременно получить сведения о том, как продвигается проект. Вы можете использовать свое влияние…
Жан-Мишель Пикке не был духовным лицом.
Хотя он считал себя христианином, иногда даже верующим (если ему это было выгодно), однако прежде всего он был бизнесменом с замечательными связями в Иерусалиме и во всем мире, которыми он обзавелся, еще когда служил торговым атташе французского Министерства иностранных дел. И, кроме того, он был очень хорошим другом отца Леонардо.
— Ну что ж, дорогой друг, — ответил Пикке, — я посмотрю, что могу сделать для вас. Но разве не было бы логично, чтобы вы использовали свое влияние во Французском институте археологии в Иерусалиме?
— Вы знаете Рафуля, — возразил отец Леонардо. — Он наших людей и близко к месту раскопок не подпустит. У него есть власть и влияние. Кроме того, лучше, если церковь не будет официально вмешиваться в это дело. У них куда больше возможностей, чем у Рима. К тому же было бы… скажем так, неплохо, чтобы никто не смог связать Курию с расследованиями в Иерусалиме. Что бы о нас подумали, если бы в Риме приняли всерьез химеры Рафуля?
— Я понимаю, — ответил Пикке и сел на скамейку на берегу Сены. Отец Леонардо присел рядом с ним. Он смотрел на мерцающую зеленью воду широкой реки, по которой проплывал прогулочный катер, полный пассажиров.
— Отче, вы можете полностью на меня положиться, — заявил Пикке через некоторое время. — Вы позволите мне пригласить вас сегодня на ужин?
— У Дюкасса или в «Ле Гран Вефур»?[6]
— У Дюкасса, — ответил Пикке. — Я закажу нам столик. Скажем, часиков в восемь?
— С удовольствием, — ответил отец Леонардо. — Все-таки в Париж стоит возвращаться снова и снова.
Паломническая церковь в Висе, Штайнгаден, Бавария…
Девушка всхлипывала.
— Йозеф такой добросердечный человек. Кто мог совершить это жестокое убийство?
— Мы здесь затем, — ответила главный комиссар Лиза Герман, — чтобы это выяснить. Итак, еще один вопрос: вчера вечером или ночью вы заметили что-нибудь, что показалось вам подозрительным?
Девушка смахнула слезы со щек.
— Я уже неделю пью снотворное, чтобы хоть как-то заснуть. Три недели назад умер наш священник, и вот теперь — Йозеф. Иногда мне кажется, что Бога вообще нет…
— Вчера в церкви было много посетителей?
Девушка снова всхлипнула.
— Если погода хорошая, то каждый день приходит около сотни человек. А вчера, наверное, было и все двести. Туристы любят нашу церковь. В конце концов, она принадлежит к культурному наследию Европы.
Лиза Герман кивнула.
— На прошлой неделе не случилось ничего необычного?
Девушка посмотрела на нее широко распахнутыми глазами.
— Все необычно, с тех пор как наш священник, милый отец Иоганн, покинул нас.
— Я понимаю, — сочувственно ответила Лиза. — Но мы хотим выяснить обстоятельства убийства пономаря. Для этого нам нужна ваша помощь. Главное — найти какую-нибудь зацепку. Очевидно, в церковь проникли, не прибегая к взлому. Замок не был сломан. Вы можете это как-то объяснить?
— Что все это значит? — спросила девушка.
— Это значит, — ответила Лиза, — что нам нужно исходить из того, что взломщик или взломщики воспользовались ключом, чтобы попасть в церковь. Разве только дверь не была заперта.
Девушка вскочила.
— Это невозможно, — резко заявила она. — Мой муж каждый вечер после восьми возвращается к церкви и делает обход. Он запирает каждую дверь, и вчера он тоже ходил, в этом я уверена.
Лиза кивнула.
— У кого-то еще есть ключ от церкви?
Девушка задумалась.
— У нас с мужем есть один, у Йозефа, у отца Иоганна был один, и еще один хранится в доме пастора, на тот случай, если кто-нибудь потеряет свой.
— Где ваш?
— Мой муж всегда носит его при себе, — ответила девушка и бросила на Лизу недоверчивый взгляд.
