Мартин Смит - Волки сильнее собак
– Для чего это? Бесплатные звонки? – Аркадий знал, что у Виктора странные способы оплачивать свою долю счета.
– Нет. Ну я не знаю, но это очень подходит для… – Виктор пощупал карту. – С защитой. Взял себе и тебе. Положи в бумажник.
– Почти как деньги.
Два молодых человека с пельменями расположились за соседним столиком. Они были одеты как успешные менеджеры – костюм, рубашка, галстук. Бритоголовые, с шершавыми костяшками пальцев скинхедов. Днем они могли трудиться в офисах, а вечером, возможно, превращались в боевиков и хулиганов.
Один из парней пристально посмотрел на Аркадия и прохрипел:
– Чего уставился? Гомик, что ли?
Виктор просиял.
– Врежь ему, Аркадий. Давай, врежь этому панку. Я прикрою.
– Нет уж, спасибо, – успокоил его Аркадий.
– Немного драки, немного шума, – сказал Виктор. – Вперед, ты не можешь позволить ему так хамить. За нами Петровка!
– Если не будет драться, значит, точно гомик, – выдал «скинхед».
– Если ты не пойдешь, то это сделаю я. – Виктор приподнялся.
Аркадий потянул его за рукав:
– Брось.
– Аркадий, ты изменился.
– Надеюсь, что это так.
Офис Ожогина был аскетичным: покрытый стеклом стол, стальные стулья, серые тона. В углу манекен самурая в черных лакированных доспехах и маске с рогами. На полковнике была приталенная рубашка с шелковым галстуком, но она не могла скрыть мощные плечи и узкую талию борца. После того как Аркадий сел, Ожогин расслабился.
У полковника Ожогина было две ипостаси. Первая: он выступал борцом от Грузии, а по скручиванию противников в узлы грузины не имели равных. Второе: он являлся сотрудником КГБ. Организация могла пострадать от потрясений и изменения названия, но ее агенты процветали, перелетая, как вороны, на новые деревья. В конце концов, когда имелся спрос на людей со знанием языков и обладающих опытом, кто оказывался впереди?
Полковник пододвинул Аркадию какой-то бланк.
– Что это? – спросил Аркадий.
– Взгляните.
Бланк оказался анкетой о приеме на службу в «НовиРус» с пробелами для указания имени, возраста, пола, семейного положения, адреса, отношения к военной службе, образования, ученых степеней. Требуются специалисты в следующих областях: банковское дело, инвестирование капитала, брокераж, газовая и нефтяная промышленность, средства массовой информации, морское дело, лесные ресурсы, минералы, охрана, перевод. Служба безопасности особенно заинтересована в сотрудниках, свободно говорящих по-английски, умеющих работать с «Майкрософт Офис» и «Эксель», имеющих связи с информационными агентствами Рейтер, Блумберг, РТС, знакомых с теорией информации; обладающих учеными степенями в науке; дипломированных специалистов в бухгалтерском деле, переводе, юриспруденции или боевых искусствах, не старше тридцати пяти лет. Аркадий отодвинул анкету назад.
– Спасибо, не надо.
– Не хотите заполнить? Жаль.
– Почему?
– Потому что вы здесь по двум возможным причинам. Хорошая – вы наконец-то решили присоединиться к частному сектору. И плохая – вам не дает покоя смерть Паши Иванова. Почему вы пытаетесь превратить самоубийство в убийство?
– Я не пытаюсь. Прокурор Зурин поручил мне заняться этим делом по просьбе Хоффмана.
– Которому вы подсказали мысль, что надо искать. – Ожогин сделал паузу, явно обдумывая деликатную тему. – И в каком виде, по-вашему, тогда предстает служба безопасности «НовиРуса», если людям дают понять, что мы не можем защитить главу своей собственной компании?
– Если он покончил с собой, то вас вряд ли можно обвинить.
– Пока еще есть вопросы.
– Мне хотелось бы поговорить с Тимофеевым.
– Это исключено.
Помимо открытого портативного компьютера единственным предметом на столе был металлический диск, вставленный в компьютер поверх другого. Магнитки. Гибкий диск подрагивал при каждом громком слове.
– Зурин… – начал Аркадий.
– Прокурор Зурин? Знаете ли вы, как все это началось, чем вообще было ваше расследование деятельности «НовиРуса»? Вымогательством. Зурин просто хотел как следует надоесть, чтобы ему заплатили, и даже не деньгами. Он пожелал войти в Совет директоров. И я уверен, что Зурин будет замечательным директором. Но это было вымогательством, и вы оказались причастны к нему. Что подумали бы люди о честном следователе Ренко, услышав, как вы помогли своему шефу? Что стало бы тогда с вашей драгоценной репутацией?
– Я не знал, что у меня была репутация.
– Кое-какая имелась. Вам следовало бы заполнить анкету. Знаете ли вы, что свыше пятидесяти тысяч сотрудников КГБ и милиции поступили на работу в частные охранные фирмы? Кто остался в милиции? Отбросы. Я занимался вашим другом Виктором. В его деле есть запись, что во время одной засады он оказался пьяным, заснул и обмочился. Возможно, и вы кончите тем же.
Аркадий взглянул в окно. Они находились на пятнадцатом этаже здания «НовиРуса», откуда открывался вид на строящиеся высотные здания – горизонт будущего.
– Не стоит, – сказал Ожогин. Аркадий собирался примерить амуницию самурая. – На кого вы будете похожи в этом?
– На огромного жука?
– На воина-самурая. Когда Запад открыл для себя Японию, сословие самураев не исчезло. Они ушли в бизнес. Однако не все – некоторые стали поэтами, некоторые спились, но лучшие самураи узнали достаточно много и со временем изменились. – Ожогин обошел стол и присел на его угол. – Ренко, вы не видели сегодняшний утренний выпуск «Вашингтон пост»?
– Не видел. Пропустил.
– Там большой некролог Паши Иванова. Газета назвала его «душой российского бизнеса». Вы просчитали эффект, который произвели бы слухи об убийстве? Это повредило бы не только «НовиРусу», но и всякой российской компании и банку, которые пытаются избежать криминальной репутации. Учитывая последствия, думаю, следует поостеречься и даже шепотом не произносить слово «убийство». Особенно когда нет ни малейшего доказательства, что таковое имело место. Если у вас что-нибудь появится, поделитесь со мной?
– Нет.
– А вот я так не думаю. И относительно расследования финансовой деятельности «НовиРуса» – разве назначение вас следователем по этому делу не наводит на мысль, что Зурин валял дурака?
– Такое приходило мне в голову.
– Просто смешно. Пара зачуханных сыщиков против армии финансовых магов и волшебников.
– Нечестная игра.
– Теперь, когда Паша мертв, пора поставить точку. Закройте дело. Паша Иванов печально окончил жизнь. Почему? Я не знаю. Это большая утрата. И все-таки он никогда не просил усилить охрану. Я беседовал с персоналом дома. Никаких нарушений системы безопасности не было. – Ожогин наклонился ближе – как молоток, которым собираются ударить по гвоздю, подумал Аркадий. – А если не было никаких нарушений в системе безопасности, то нечего и расследовать. Вам все ясно?
– А вот соль была…
– Я слышал насчет соли. Новый вид оружия? Соль – лишь свидетельство умственного расстройства.
– Если не было нарушения системы.
– Я только что сказал вам, что не было.
– Вот поэтому и ведется расследование.
– Значит, вы все-таки утверждаете, что нарушение было?
– Есть такая вероятность. Иванов умер при странных обстоятельствах.
Ожогин наклонился еще ближе.
– И вы полагаете, что служба охраны «НовиРуса» в какой-то степени виновата в смерти Иванова?
– Охрана здания не отличалась сложностью. – Аркадий тщательно подбирал слова. – Никакой проверки личности по карте, голосу или ладони, только коды, ничего похожего на охрану в здешних офисах. И сокращенное число персонала на выходные.
– Потому что Иванов переехал в квартиру, предназначенную для его подруги Рины. Это она разработала дизайн, и он не хотел никаких изменений. Тем не менее мы поставили в здание наших людей, вмонтировали скрытые кнопочные панели, установили связь камер слежения с мониторами службы безопасности «НовиРуса» и в любой час, когда Иванов находился дома, ставили у фасада бригаду охраны. Мы сделали все, что могли. Кроме того, Паша никогда и словом не обмолвился, что ему угрожают.
– Именно в этом мы и будем разбираться.
Ожогин озадаченно сдвинул брови – он пригнул голову противника к ковру, но схватка продолжалась.
– Вы немедленно прекращаете следствие.
– Это вынудит Хоффмана отступить.
– Он сделает то, что вы скажете. Скажите, что вы удовлетворены результатами следствия.
– Там что-то не так.
– И что именно?
– Я не знаю.
– Не знаете, не знаете. – Ожогин так шлепнул по диску, что тот закачался. – Кто этот парень?
– Какой парень?
– С которым вы ходили в парк.
– Слежку ведете.
Ожогин, казалось, погрустнел от такой наивности.
