Патриция Хайсмит - Два лика января
— Из какого вы штата? — спросила она.
— Из Массачусетса.
— А я из Луизианы. Но уехала оттуда очень давно. Думаю, у меня не осталось даже акцента.
У нее был слабый южный акцент, который Райдел отметил. Он ничего не сказал и продолжал глядеть на пол позади кресла, словно ждал, когда увидит ее черные замшевые туфли-лодочки и стройные, хотя и плотные, лодыжки. Вот они появились, и его глаза скользнули вверх, по голеням, округлостям бедер, груди и встретились с ее глазами как раз в тот момент, когда Честер открыл дверь.
Честер посмотрел на обоих и поставил чемодан на пол. В руке у него была пачка новеньких зеленых банкнот.
— А вот и я.
— Может, вам стоит прогуляться со мной и самому встретиться с Нико? — вежливо предложил Райдел.
Честер насторожился.
— Где?
— Мы договорились встретиться у «Синтагмы». Это на углу площади Конституции. Возможно, вы помните Нико? Он продает губки возле «Американ экспресс».
— A-а. — Честер улыбнулся, сначала вяло, но затем лицо его расплылось в широкой улыбке, глаза заблестели. — Конечно помню. Я купил у него одну. Отличный малый.
Интересно, чем вызвана такая симпатия? — подумал Райдел. Наверное, общностью взглядов на почве мошенничества.
— Нам пора. Придется взять такси. — Честер по-прежнему держал деньги перед собой. Райдел сделал вид, что не замечает этого, и, повернувшись к Колетте, попрощался: — Доброй ночи.
— Доброй ночи, — ответила она. У нее был приятный, но довольно высокий голос, и последние нотки прозвучали отрывисто и звонко.
— Сколько это займет времени? — поинтересовался Честер, убирая деньги в карман пиджака.
— Меньше часа. Если взять такси, то от силы минут сорок пять, — ответил Райдел.
Честер посмотрел на наручные часы.
— Вернусь в начале двенадцатого, дорогая. — И, обняв жену за талию, поцеловал в губы.
Колетта посмотрела на Райдела. Он отвернулся и направился к двери.
Они молча спустились по лестнице и прошли квартал, прежде чем Райделу удалось поймать такси.
Нико, как и условились, ждал на углу. Он прохаживался взад-вперед, то ли теряя терпение, то ли стараясь согреться. Райдел посмотрел на часы: Нико ждал уже семь минут.
— Кажется, мы приехали. Вон тот парень в теннисных туфлях, — просиял Честер и позволил Райделу расплатиться за такси.
— Калиспера, — поздоровался Нико, когда они приблизились.
— Спера, — ответил Райдел и продолжил разговор на греческом. — Ну, что сказал Фрэнк из Навплиона?
— Он возьмется за это, как я и говорил, — ответил Нико.
— Позволь представить тебе мистера Макфарланда. Он покупал у тебя губку. — Райдел кивнул в сторону Честера.
— Очень приятно, — улыбнулся Нико и подмигнул приятелю. — Для истинного грека нет разницы между губками и паспортами.
— Хорошо сказано. У меня с собой документы мистера Макфарланда и его жены с вклеенными фотографиями.
— Все в порядке? — поинтересовался Честер. Он откровенно наслаждался своей ролью и, покачиваясь на каблуках, поглядывал на Нико свысока как на мелкого исполнителя, которого собирался осчастливить щедрыми чаевыми.
Райдел вручил Нико паспорта и повернулся к Честеру.
— Теперь можете отдать ему пять тысяч.
Упоминание о деньгах возымело свое действие. Розовые щеки Честера улеглись складками на белом накрахмаленном воротничке. Он расстегнул пальто, достал из кармана пиджака деньги и протянул Нико.
Тот взял их, кивнул и, отойдя к уличному фонарю, начал пересчитывать.
Заложив руки за спину, Райдел глядел на фонарь. Внимание Честера привлекла парочка, шествовавшая в обнимку, ни на кого не обращая внимание, по противоположной стороне улицы.
Нико держался уверенно, словно имел дело с такими суммами каждый день. Пересчитав деньги, он неспешно вернулся, вытер рассопливившийся нос и кивнул Райделу:
— Осталось еще пять тысяч за работу и восемьсот мне. О’кей?
«О’кей» было единственным английским словом в их разговоре.
— Думаю, можно округлить до тысячи, — улыбнулся Райдел.
— Нет проблем, — ухмыльнулся в ответ Нико, и его металлическая зубная коронка тускло блеснула рядом с черной как ночь щербинкой.
— Когда приедет Фрэнк? — поинтересовался Райдел.
— Утром, в семь часов.
— Сможет он закончить паспорта к половине одиннадцатого?
Нико отрицательно замотал головой.
— Нет.
— Что-то не так? — насторожился Честер.
— Я спросил, будут ли готовы паспорта к вашему самолету. Он ответил, что нет. Впрочем, ничего страшного. Чтобы улететь на Крит, документы не нужны.
— Я знаю, — кивнул Честер и чуть нахмурился. — А когда они будут готовы?
— Очевидно, на следующий день, в четверг. — Райдел повернулся к Нико. — Паспорта понадобятся в четверг. Привезешь их в Ираклион. Самолет вылетает в десять сорок пять. Хорошо?
— О’кей, — согласился Нико.
«Наверное, это будет его первое воздушное путешествие», — подумал Райдел.
— Расходы на поездку вычтешь из той тысячи, которую получишь.
— О’кей, — кивнул Нико.
— Если у вас все о’кей, я спокоен, — улыбнулся Честер.
Он достал из бумажника еще одну банкноту. Райдел хотел было его остановить, но передумал. Если ему доставляет удовольствие давать чаевые…
— А что с тем жемчугом? — поинтересовался Честер. — Помните, вы показывали мне браслет?
При слове «жемчуг» Нико подскочил так, словно его ударило электрическим током.
— Он хочет купить жемчужный браслет? — спросил Нико у Райдела по-гречески.
— Это зависит от цены. Покажи ему еще раз.
— Он дома. Ты же видел его.
— Что из того? Сходи и принеси. Это ведь ты продаешь. Меня интересует цена.
— Пятнадцать тысяч драхм.
— Пятьсот долларов? — скептически переспросил Райдел. — Надо еще раз посмотреть твой жемчуг.
— Буду через двадцать минут, — сказал Нико и, проверив застежки на карманах своей короткой армейской куртки, куда он убрал деньги и паспорта, торопливо зашагал прочь, слегка косолапя.
Заложив руки за спину и подняв голову, Райдел выждал, пока мимо пройдет невысокая полная женщина с доверху набитой хозяйственной сумкой.
— Вы действительно хотите купить этот браслет?
— Да, за пять сотен, — ответил Честер. — По-моему, это не подделка.
Райдел кивнул. Жемчуг действительно был настоящий и стоил куда дороже пяти сотен. Скоро этот браслет украсит пухлое, покрытое веснушками запястье Колетты. Она наградит Честера поцелуем, а возможно, и кое-чем еще.
— Теперь о деле, — сказал Райдел. — Остальные пять тысяч вы заплатите Нико в четверг в Ираклионе, когда он привезет паспорта. Он просил за свои услуги восемьсот, но я считаю, ему следует дать тысячу. Это покроет его расходы на телефонные переговоры, поездку на Крит и…
— Что-то еще?
— Теперь, когда Нико стал вашим сообщником, думаю, ему лучше переплатить, чем недоплатить или проявить излишнюю щепетильность при расчете.
Честер понимающе улыбнулся.
— Согласен.
Некоторое время оба молчали. Райдел ждал, что сейчас Честер спросит: «А сколько за свое участие хотите вы?» или «Какова ваша доля?». Но вопроса не последовало. Начинал накрапывать мелкий дождик. Райдел поднял воротник своего пальто. Его углы и кромка немного бахромились. Райдел почувствовал это озябшими пальцами. Он вспомнил, как Честер мялся всякий раз, когда дело касалось денег. Возможно, виной тому скаредность. И несмотря на свою изрядно поношенную одежду, Райдел ощутил свое превосходство над Макфарландом.
— У нас есть время, чтобы выпить кофе, — сказал Райдел. — Пойдемте, не будем мокнуть.
— Да, конечно. Хорошая мысль.
За углом оказалось полупустое кафе. Райдел проголодался и не отказался бы от йогурта или тапиоки, тарелки с которыми были выставлены на прилавок. Однако заказал лишь черный кофе. Честер заказал капучино.
— Как он узнает, где нас найти на Крите? — спросил Честер.
— Вы можете встретиться с ним в аэропорту в четверг около часа дня. Это самое простое, — ответил Райдел. — Самолет прилетает в Ираклион между часом и половиной второго. Нико вернется в Афины обратным рейсом.
— Ясно. — Честер посмотрел на руки официанта, расставлявшего перед ними стаканы с водой и чашечки кофе. — Вы уверены, что паспорта будут в порядке? — Он нервно улыбнулся.
— Мне не приходилось видеть работу приятеля Нико, но, кажется, он в этом деле не новичок. — Райдел отвечал так, словно речь шла о достоинствах портного. Он холодно посмотрел на Макфарланда.
Большие холеные руки Честера нервно бегали по краю стола в перерывах между затяжками сигаретой и глотком кофе, словно он не знал, чем их занять. Глаза были красными. От него разило перегаром, к которому примешивался терпкий запах мужского одеколона или лосьона после бритья. Райдел попытался представить его с отцовской каштановой бородкой. Это оказалось несложно. Но еще проще было вообразить, что это его отец в сорокалетнем возрасте; тогда он еще не отпустил бороду. Райдел отдавал себе отчет в том, что внешнее сходство Честера с отцом было главной причиной, почему он неожиданно помог ему, когда увидел в коридоре с телом агента. Если, конечно, это можно считать разумным объяснением. Получалось, что подсознательно им двигало сыновье чувство. Эта мысль Райделу не понравилась.
