Ричард Лаймон - Поведай нам, тьма
— Чуточку непривычно. А как ты все это время, нормально?
Кори пристально посмотрела ему в глаза, и уголок рта ее слегка приподнялся.
— Было одиноко.
— Я думал, ты вышла замуж, у тебя дети.
— Почему ты ушел вот так, Чед?
Так вдруг. Словно удар кулаком. А ведь знал, что спросит. Но оказался не готов, несмотря на то, что так часто повторял в уме всевозможные ответы.
— Мне пришлось.
— Так ты написал в своей записке. Это не объяснение. Я что-то не так сделала?
— Нет, ты ни в чем не виновата.
— Ты уверен? Я знаю, я… напилась в ночь накануне твоего ухода. Но, мне казалось, мы развлекались, и было весело. Мы ведь не поссорились, нет? Бог свидетель, я много раз старалась припомнить все, что случилось той ночью. Кое-что я представляю довольно смутно, но… не сказала ли я чего-нибудь обидного?
Чед в растерянности смотрел на нее.
— Нет! Конечно же, нет!
— Тогда почему?
— Я влюбился в тебя.
Устремленный на него взгляд на какой-то миг застыл, затем медленно опустился на чашку.
— Извини, — прошептал Чед.
Не поднимая глаз, Кори тихо произнесла:
— Извинения здесь не очень-то уместны.
— Ты была женой моего брата.
— Его вдовой.
— Да. Когда я ушел. Но я полюбил тебя еще задолго до этого. Почти с того момента, когда впервые увидел тебя. И мне становилось все хуже и хуже, пока я не стал терять ясность мысли.
— О Боже! — Кори подняла на него глаза. — Я даже не догадывалась.
— И не должна была. Да и ноги бы моей здесь никогда не было, если бы кто-нибудь из вас двоих догадался. И уж, конечно, вы не разрешили бы мне жить с вами после смерти мамы.
— Да, определенные сложности возникли бы.
— И чего бы я добился, если бы открылся тебе? Мне не нужна была твоя жалость, а это самое большее, на что я мог надеяться. Так что лучше было держать все это в себе.
Нахмурившись, Кори закачала головой. Вид у нее был смущенный и обеспокоенный.
— Ты был в меня влюблен? Но ни словом ни действием определенно не давал мне никогда повода заподозрить это… Теперь, когда я вспоминаю, сколько раз мы оставались наедине, только ты и я, и ты никогда… Боже мой, да ведь ты сам уговорил меня не бросать Джейка!
— Мне хотелось проломить ему башку. Просто сердце рвалось на части, когда я видел, какую адскую жизнь он тебе устроил. — Воспоминания тугим обручем стиснули горло Чеда. — Я возненавидел его тогда за то, что он делал. У него была ты. Ты! Как ему вообще в голову могло прийти путаться с другими женщинами? Как он мог так относиться к тебе?
Рука Кори протянулась над столом и нежно легла на его руку. Черты ее лица расплылись, и он понял, что смотрит на нее сквозь слезы.
— Вот черт! — буркнул Чед и отвернулся, чтобы вытереть слезы другой рукой.
— Все хорошо.
Шмыгнув носом, Чед вымученно улыбнулся.
— Может, прекратим этот разговор, пока я не наделал еще больших глупостей?
Кори сжала его руку:
— У меня есть лучшее предложение. Бог с ним, с кофе — он все равно уже остыл. Я сейчас принесу бутылочку шотландского виски, и мы пропустим по стаканчику успокоительного на сон грядущий.
— Хорошо.
Кори убрала руку, отодвинула назад стул и встала.
— Давай перейдем в кабинет. Там будет удобнее. Да и закуска там найдется. Ты пока иди, а я сейчас подойду.
Присев на корточки, она что-то доставала из буфета, когда Чед прошел мимо, направляясь в кабинет. Ему было немного не по себе, и в голове — словно клубился туман. А еще было стыдно своих слез. Но признание он все же сделал. Во всяком случае, в основной части. Признался в любви. А это самое главное, и, возможно, то, что ей действительно следовало знать.
Диванные подушки еще валялись на полу, и, когда Корин вошла, он укладывал на место последнюю.
— Глен разобрал диван в поисках денег.
— Ну и как?
— Извлек сотенную купюру.
— Что, серьезно?
— Понятия не имею, как попала она туда, но, благодаря ей, дети уверовали в планшетку, словно в оракула.
— Меня удивляет, как ты вообще разрешила им взять ее в руки.
— Большая ошибка. — Сев на диван и наклонившись над кофейным столиком, она налила виски в два стакана, принесенные из кухни, и подняла один.
Приняв стакан из ее рук, Чед повернулся к ближайшему креслу.
— Садись здесь, я не кусаюсь.
— Ты уверена, что можешь мне доверять?
Когда она зацепила пальцами и потянула вниз его боковой карман, полы халата стали расходиться. Чед прижал рукой халат и опустился на диван. Качнувшись через край, виски плеснулось из стакана на халат и просочилось на бедро.
— Извини. Я не хотела, чтобы ты облился. Принести салфетку?
— Ничего, высохнет.
Она повернулась к нему и, посмотрев прямо в глаза, сделала небольшой глоток и опустила стакан. Кончик языка медленно заскользил по губам.
— Жаль, что я не знала.
— Не знала чего?
— Что значит, чего? Боже правый, Чед!
— Это бы все испортило.
— Вовсе нет. Это бы ничего не испортило. Кроме тебя, у меня никого не было. Даже еще до того, как Джейка убили. Даже когда я еще не знала о других его женщинах. Для него всегда существовала только его работа, работа и больше ничего. Я овдовела задолго до того, как Джейк вошел в тот магазин. Еще в тот день, как он приколол себе на грудь полицейский значок. А потом ты переехал к нам, и мне уже не было так одиноко. Ты так много значил для меня.
— Как друг, — проронил Чед, пригубив стакан. От виски по телу разлилось тепло. — Если бы ты только знала, что творилось у меня в душе… все время приходилось притворяться.
— Потому что ты любил меня?
— Потому что любил и потому что хотел тебя. И так сильно, что чувствовал себя больным. А после того, как Джейка застрелили, мне стало еще хуже. У меня никак не шло из головы, что ты теперь свободна. Мы проводили так много времени вместе, утешая и поддерживая друг друга. Каждый раз, обнимая тебя, я едва преодолевал соблазн… попытаться что-нибудь сделать. Я возненавидел себя самого. Мне становилось все хуже и хуже. И я ушел.
— О, Чед!
— Рано или поздно…
— Что?
— Я, наверное, попытался бы тебя изнасиловать.
Отпивая виски, она пристально смотрела на него темно-синими, бездонными глазами.
— Может быть, и не стоило себя сдерживать.
— Я не шучу.
— Я тоже.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Это не было бы изнасилованием, Чед. Учитывая то, как я к тебе относилась. Думаю, просто технически невозможно изнасиловать того, кто сам хочет близости.
— Ты хотела меня?
— Во всяком случае, вряд ли попыталась бы тебя остановить. — Губы ее печально искривились. — Ну а теперь жалеешь, что ушел?
— Я всегда сожалел об этом.
— Но не так сильно, как я, это уж точно.
— Я бы так не сказал.
— По крайней мере, ты знал почему ушел. Для меня же это выглядело так. таинственно исчез мой единственный на свете друг. Каждый день я ломала голову над этой загадкой.
— Что ж, теперь ты все знаешь.
— Теперь знаю, черт возьми!
Осушив залпом стакан, Кори отвернулась и стала опускать стакан на стол. Но в самый последний момент стукнула им по столу и резко повернулась к Чеду с ярко горящими глазами:
— Тебя убить мало! Думаешь, я страдала из-за того, что Джейк таскался с теми бабами? Да ты взгляни лишний раз в зеркало! — Голос ее дрогнул, глаза заполнились слезами, которые тут же хлынули по щекам. — Да будь ты проклят! Эгоистичный сукин сын! Как ты мог так поступить с другом, тем более с тем, кого, как ты утверждаешь, любил?
Толкнув его в грудь, она отвернулась и сжалась в комок, обхватив голову руками.
В растерянности Чед поставил стакан на стол и положил руку на содрогавшуюся спину Корин.
— Не прикасайся ко мне! Убирайся отсюда!
— Хорошо.
Чед поспешил из гостиной. Но ее всхлипывания были слышны и в коридоре. Словно острые лезвия, кромсающие грудь. Закрывшись в комнате для гостей, Чед сел на кровать.
Боже мой, что случилось?
Ему казалось, что она все так хорошо принимает. Намного лучше, чем он ожидал. И вдруг, БАХ! Все шиворот-навыворот. Ничего не понятно.
И что теперь делать? Я не могу уйти.
Не могу и остаться. Она велела уходить.
Сгорбившись, Чед тер руками лицо.
Она не это имела в виду.
Хочешь пари?
Знал ведь, что такое может случиться.
Давай одевайся и убирайся отсюда. Не стоило возвращаться.
Чед поднял голову и несколько секунд рассеянно озирался вокруг, пока не понял, что одежду и рюкзак оставил во дворе.
Что теперь?
Как до них добраться, не попадаясь на глаза Корин?
Никак не получится.
Надо немного подождать. Возможно, она ляжет спать.
И тогда до его слуха донесся слабый шум текущей воды. Вероятно, из ванной комнаты.
Чед бросился к двери, приоткрыл ее и просунул голову в коридор. Дверь в ванную была закрыта.
Идя по коридору, он не сводил с нее глаз. Когда звук воды оборвался, Чед скривился и, замедлив шаг, тихонько прокрался мимо двери. Через несколько шагов он услышал, как дверь открылась, но продолжал идти. Ему стало дурно и очень хотелось обернуться.
