Роберт Ладлэм - Заговор Кассандры
— Как правило, имеются в виду этапы работы с вирусами, — ответил Смит и добавил: — Я также хотел бы знать, что именно повезет курьер. И куда.
Клейн подошел к окну с великолепным видом на заправочную станцию.
— Ничего не понимаю. Почему Данко бежал, располагая лишь столь скудными сведениями?
— Именно этот вопрос я задаю себе, сэр. Предположим следующее: Данко узнал о курьере, когда пришла его очередь работать в лабораториях “Биоаппарата”. Он начал выяснять, в чем дело, и копнул глубже, чем следовало. Кто-то его заподозрил, и он был вынужден уносить ноги. Однако у него не было возможности, либо он попросту не решился — записать все, что сумел выяснить. Даже если Данко знал, кто этот курьер, какой груз он повезет и куда, эти сведения умерли вместе с ним.
— Стало быть, он погиб понапрасну, — негромко произнес Клейн.
— Ни в коем случае, сэр! — с жаром воскликнул Смит. — Я полагаю, что Данко стремился связаться с нами, потому что груз из России должен был отправиться в Штаты.
— Хочешь сказать, кто-то собирается доставить сюда образец русского биологического оружия? — осведомился Клейн.
— Учитывая обстоятельства, я считаю это весьма вероятным. Что еще могло до такой степени испугать Данко?
Клейн ущипнул себя за переносицу.
— Если это действительно так или хотя бы имеются серьезные подозрения, я должен известить президента. Мы не можем сидеть сложа руки. — Он выдержал паузу. — Но как нам защищаться, если мы даже не знаем, что искать? Данко не оставил нам ни малейшего намека.
Что-то в его словах навело Смита на плодотворную мысль.
— Возможно, это не совсем так, сэр. Позвольте... — Он указал на компьютер, стоявший перед Клейном.
Смит набрал адрес ИИЗА США, зарегистрировался и, преодолев несколько контрольных узлов, связался с библиотекой — самым обширным и подробным собранием сведений о биологическом оружии в мире. Введя ключевые слова “Стадия 1” и “Стадия 2”, он запросил названия всех вирусов, эксперименты с которыми проходили в два этапа.
Машина выдала список из тринадцати пунктов. Смит попросил выбрать вирусы, изучавшиеся и хранившиеся в “Биоаппарате”.
— “Марбург” либо “Эбола”, — заметил Клейн, заглядывая ему через плечо. — Одни из самых смертоносных тварей на свете.
— Стадия 2 подразумевает реконфигурацию, генное расщепление и иные мутации, — сказал Смит. — Ни “Марбург”, ни “Эбола”, ни другие вирусы не могут видоизменяться сами по себе. Они существуют в природе и, разумеется, содержатся в лабораториях. Если речь идет об этих вирусах, мы, скорее всего, имеем дело с разработкой эффективных средств доставки вирусов к месту боевых действий. — Внезапно у Смита отвисла челюсть. — Но вот это... это куда серьезнее. Мы знаем, что русские много лет исследовали эту культуру, пытаясь вывести более вирулентный штамм. Они должны были закрыть лаборатории, в которых велись эти работы, однако...
Клейн внимательно слушал, но его взгляд был прикован к экрану, на котором, словно маленькие череп, на белом фоне, мигали черные буквы:
ОСПА
* * *Термин “вирус” происходит от латинского слова “яд”. Размеры вирусов столь ничтожны, что о самом их существовании стало известно лишь в конце XIX века. Их обнаружил русский микробиолог Дмитрий Ивановский, изучавший причины заболевания, охватившего табачные плантации.
Вирус оспы принадлежит к семейству рох.Первые письменные упоминания об этом заболевании встречаются в китайских хрониках за 1122 год до н. э. С тех пор оспа не раз меняла течение истории человечества, уничтожив в XVIII столетии каждого десятого европейца, а также коренных обитателей обеих Америк.
Variola majorпоражает дыхательную систему. По истечении инкубационного периода, длящегося от пяти до десяти суток, у заболевшего повышается температура, возникают головные боли, рвота, ломота в суставах. Неделю спустя появляется сыпь — сначала в одном месте, потом она распространяется по всему телу, превращаясь в гнойники. Возникающие струпья подсыхают и отпадают, оставляя рубцы, в которых скапливается питательная среда для дальнейшего размножения вируса. Смерть наступает через две-три недели либо, в случае черной или красной оспы, в считанные дни.
И только в 1796 году медики поставили заслон страшному недугу. Британский врач Эдвард Дженнер обнаружил, что доильщицы, заразившиеся от коров мягкой формой оспы, по всей видимости, невосприимчивы к ее смертоносному родичу. Взяв образец ткани из гнойника на ладони доильщицы, Дженнер ввел его мальчику, который впоследствии благополучно пережил эпидемию. Дженнер назвал свое открытие vaccinia —вакциной.
Последний известный случай заболевания оспой был зафиксирован в 1977 году в Сомали. В мае 1980 года Всемирная Организация Здравоохранения объявила оспу полностью искорененной и отменила обязательные прививки, поскольку к этому времени уже не было нужды подвергать людей даже малейшему риску, связанному с вакцинацией.
К концу восьмидесятых культура Variola majorосталась только в двух местах: в Центре регистрации заболеваний в Атланте и Институте вирусологии им. Ивановского в Москве, откуда культуру оспы перевезли во Владимир, город в 350 километрах от российской столицы.
В согласии с договоренностями, подписанными США и Россией, образцы должны были содержаться в специально оборудованных лабораториях, открытых для международных инспекций. Любые эксперименты с оспой должны были проводиться под наблюдением сотрудников ВОЗ.
По крайней мере, в теории.
* * *— Считается, что наблюдатели присутствуют при всех работах, — сказал Смит и посмотрел на Клейна. — Но мы-то с вами знаем, как обстоят дела на самом деле.
Клейн фыркнул.
— Русские сделали из переоборудования владимирских лабораторий настоящий спектакль с песнями и плясками, и эти болваны, чиновники ВОЗ, разрешили им перевезти туда культуру оспы. Они так и не по няли, что русские показали им только те помещения “Биоаппарата”, которые хотели показать.
Это была истинная правда. Со слов перебежчиков и из источников в России американцам за несколько лет удалось по крупицам собрать точную картину происходящего в “Биоаппарате”. Международные инспектора видели только вершину айсберга — хранилища оспы, получившего высокую оценку. Но были и другие здания, замаскированные под инкубационные лаборатории и скрытые от окружающего мира. Клейн предоставил ВОЗ убедительные доказательства и потребовал полностью рассекретить “Биоаппарат”. Однако в дело вмешалась политика. Нынешняя администрация США не желала восстанавливать против себя Россию, грозившую возвратом к коммунистическому режиму. К тому же некоторые инспектора ВОЗ не принимали всерьез доказательства, исходившие от американских спецслужб. Однако, поскольку спецслужбы не могли полагаться на осторожность инспекторов, их не стали убеждать. Контрразведывательные органы опасались за жизнь тех, кто поставлял информацию, считая, что, если русским станет известно, какими сведениями располагает Запад, они смогут проследить их источники.
— У меня нет выбора, — мрачно произнес Клейн. — Я обязан доложить президенту.
— Но это значит столкнуть лбами правительства двух стран, — заметил Смит. — К тому же возникает вопрос: доверяем ли мы русским до такой степени, чтобы поручить им розыск курьера и место утечки культуры оспы? Мы не знаем, с кем имеем дело в “Биоаппарате”, какой пост он занимает и кто отдает ему приказы. Нельзя исключать, что этот человек — отнюдь не мошенник-ученый, который надеется быстро разбогатеть, доставив груз в Нью-Йорк. Возможно, эта ниточка тянется до самого Кремля.
— Ты имеешь в виду, что, если президент переговорит с российским премьером, дело может попасть не в те руки? Я согласен — но что ты предлагаешь взамен?
Смиту потребовалось три минуты, чтобы изложить чрезвычайный план, который он разработал во время полета. Заметив скептическое выражение на лице Клейна, он приготовился к спору, но шеф вновь удивил его.
— Согласен, — произнес Клейн. — Это единственный вариант, к осуществлению которого мы можем приступить немедленно, и при этом имея шанс на успех. Но вот что я тебе скажу: президент вряд ли даст нам много времени. Если ты не добьешься результата в самые сжатые сроки, ему останется лишь одно — оказать давление на русских.
Смит глубоко вздохнул.
— Дайте мне два дня. Я буду отчитываться каждые двенадцать часов. Если мое сообщение запоздает более чем на час, значит, я уже не позвоню.
Клейн покачал головой.
— Это чертовски опасная игра, Джон. Я не люблю посылать своих людей на дело, в котором могу помочь им только молитвой.
— Молитва — единственное, что нам остается, сэр, — хмуро произнес Смит. — Думаю, вам следует передать президенту кое-что еще: мы не производим противооспенную вакцину уже несколько лет. В ИИЗА США имеется сотня тысяч доз — только для нужд военных, но этого недостаточно, чтобы обеспечить прививкой даже ничтожную часть нашего населения. — Он помолчал. — Нельзя исключать и еще худший вариант. Если оспу похитили потому, что в России не могут перейти ко второй стадии, то, может быть, ее везут в Штаты, чтобы закончить работу здесь?Если это действительно так и цель похищения — не только выведение нового штамма, но и распространение заразы в нашей стране, то мы беззащитны. Мы можем возобновить производство вакцины, но вряд ли она будет эффективна против новой мутации.
