Джон Коннолли - Жнецы
Но, несмотря на все это, Уилли нравился каждый из прожитых тут дней. А затем жена попыталась отнять у Уилли милый его сердцу Куинс. Чтобы от нее откупиться, не хватало даже предложенных Арно сбережений. К тому же помещение, как нарочно, выставил на продажу арендодатель. Даже если б Уилли сумел удовлетворить аппетиты ненасытной супруги, еще не факт, что с уходом помещения удалось бы сохранить свой бизнес. На принятие решения ему отводилось двое суток. Сорок восемь часов на то, чтобы отрешиться от без малого двадцати лет неустанных трудов и святой верности (имеется в виду гараж, а не брак), когда в дверях отгороженной каморки, где Уилли как мог вел бухгалтерию, появился высокий афроамериканец в дорогом костюме и длинном черном пальто. Этот человек и предложил выход из положения.
Незнакомец аккуратно постучал в окошко. Уилли поднял голову и спросил, чего гостю угодно. Незнакомец, войдя, так же аккуратно прикрыл за собой дверь, а Уилли отчего-то словно пронзила ледяная игла – насквозь. В армии Брю был всего лишь механиком, но оружие в руках держать умел и не раз его применял, хотя цели кого-нибудь убить перед собой не ставил – а зачем? Его по большей части заботило, как бы собственная голова не слетела с плеч. Вещи Уилли привык чинить, а не ломать, будь то джипы, вертолеты или люди.
В свою очередь Брю был тоже окружен разными людьми. Одни из них по складу напоминали его самого, другие нет – в их числе и те, кто в случае чего мог лишить себе подобного жизни: одни из безвыходности, другие по расчету. Встречались и откровенно двинутые, кому нравилось самим затевать свары с поножовщиной или стрельбой и тащиться от самого процесса. Но были и такие, которых можно сосчитать буквально по большим пальцам. Урожденные. Они убивают хладнокровно и без раскаяния, черпая удовлетворенность в применении навыка, с которым появились на свет. В них есть что-то тихое и внешне дремотное, словно омут; нечто, к чему нельзя притрагиваться. Но Уилли частенько подозревал, что это нечто в них – подобие бездонного колодца, вмещающего в себя беснующийся огненный вихрь, который они либо научились в себе смирять, либо отрицают у себя само его наличие (представьте себе циклопическую защитную оболочку, вмещающую ядерный реактор). От таких людей Уилли старался держаться подальше, но исподволь ощущал, что сейчас перед ним как раз один из них.
Снаружи было темно, только что уехал домой Арно. Он хотел остаться здесь, с Уилли, понимая, что если к утру все каким-нибудь волшебным образом не утрясется, то завтра они в мастерской будут находиться последний день. Так что верный Арно не хотел отлучаться отсюда ни на минуту, но Уилли его услал, потому что хотел побыть один. Он догадывался, что Арно тоже хочется побыть здесь, но ведь он, Уилли, как-никак еще хозяин этого места. Это его бизнес, был и пока есть. И сегодня он решил ночевать тут, среди вещей и запахов, роднее которых для него на свете нет. Сама жизнь без них не представлялась. Быть может, удастся подыскать работу в какой-нибудь кузовной мастерской, хотя сложно будет мантулить на кого-то после стольких лет труда на вольных хлебах, когда сам себе господин. Со временем, глядишь, получится обзавестись и новым помещением, если подкопится денег. Банк к бедственному положению Брю отнесся с сочувствием, но только и всего. Сейчас ему как клиенту предстоят сложные времена разорительного развода, с делом, не приносящим достаточно прибытка (полбизнеса – это, считай, что его нет вообще), а такой клиент недостоин даже внимания банка, не то что кредита.
Теперь одиночество Уилли отягощалось еще и присутствием незваного гостя, так что тяготы сдабривались изрядной порцией тревоги. Уилли готов был поклясться, что с уходом Арно запер дверь, но или он это проделал недостаточно тщательно, или же перед ним стоял тип, не церемонящийся такой мелочью, как наличие между ним и собеседником запертой двери, если у него к собеседнику есть тема для разговора.
– Извините, – сказал Уилли, – но мы закрыты.
– Я вижу, – кивнул незнакомец. – Меня звать Луис.
Он протянул руку. Как известно, не буди лихо, пока оно тихо, так что Уилли пожал протянутую пятерню.
– Послушайте, – обратился он к гостю, – я рад нашему знакомству, но это вряд ли что-то меняет. Дело в том, что мы закрыты совсем. Я мог бы предложить вам заглянуть ко мне на днях, но, к сожалению, сейчас я занят всеми этими бумажками – так сказать, финальный аккорд, – а завтра с восходом солнца нас отсюда, скорей, всего попросят.
– Я понимаю, – снова кивнул Луис. – Слышал, что вы в бедственном положении. Но я могу вам помочь из него выйти.
Уилли нахохлился. Ага, понятно, к чему все клонится. Он повидал на своем веку всевозможных акул от бизнеса, охочих до того, чтобы жертва по глупости сунула голову в их челюсти. Половину всего нажитого у него уже и так отнимает жена. А этот парень, по всей видимости, норовит захапать то, что еще осталось.
– Не знаю, что вы там слышали, – вздохнул Брю, – да и дела мне, признаться, до этого нет. О своих проблемах я позабочусь сам. А теперь, с вашего позволения, мне есть чем заняться. Помимо разговоров.
Между тем желанию демонстративно отвернуться от гостя – дескать, разговор окончен – препятствовало ощущение: единственное, что может быть хуже сидения к незнакомцу лицом, это сидеть к нему спиной. Этого делать нельзя, и не только из риска заполучить в спину нож. В этом незнакомце чувствовалось некое спокойное достоинство. Если он и акула, то во всяком случае нетипичная. И хотя Уилли порой не сходился во мнении кое с кем из клиентов (да и с тем же Арно) в тех пределах, в каких в повседневных делах допустима резкость, этому человеку он дерзить не собирался, во всяком случае без нужды. Ведь отказ можно обставить и вежливо – ну и что, что на это уйдет несколько лишних минут. Как говорится, кто терпел долго, может потерпеть и еще немного. Тем более при нынешних-то делах.
– Своего места вы, скорее всего, лишитесь, – сказал Луис. – А мне бы этого не хотелось.
Уилли вздохнул еще протяжней. Беседа, как видно, еще только начиналась.
– Ну а вам-то что с того? – спросил он.
– Считайте меня добрым самаритянином. Который печется о благе своей округи.
– Тогда выдвигайтесь в мэры. Я за вас проголосую.
– Да нет, – с улыбкой посмотрел на него гость, – мои аппетиты поскромнее.
– Ох уж эти аппетиты, – выдерживая его взгляд, проницательно сказал Уилли.
– Словом, так. Я инвестирую в ваш бизнес. Даю ровно пятьдесят процентов от его стоимости. Вы за это платите мне процентовку: один доллар в год, пока не окупится займ.
У Брю непроизвольно отвисла челюсть. Этот парень или акула из акул, или где-то здесь есть зацепка, которая способна перебить хребет не хуже того медвежьего капкана.
– Доллар в год, – выговорил он бесцветным голосом, когда вернулся дар речи.
– Да, я понимаю: сделка непростая. Поступим так: я вас оставляю над этим подумать за ночь. Ваша жена, я слышал, отвела вам на решение сорок восемь часов, из которых половина уже истекла. Но, видимо, я не так благоразумен, как она.
– Моя старуха? – покосился Уилли. – Вы первый, кто о ней так отзывается.
– Очевидно, человек она неординарный, – с нарочито нейтральным видом рассудил Луис.
– Ну да, была когда-то, – пробурчал Уилли. – Теперь-то уж нет.
Луис вручил Уилли визитку: телефонный номер и изображение змеи, попираемой крылатым ангелом. Больше ничего.
– Что-то ни имени, ни названия, – недоуменно заметил Уилли.
– Да, действительно.
– Как же так? Визитная карточка, а фирма на ней не указана. Сложно, наверное, капитал-то наживать?
– А вот вы как думаете?
– Змей, что ли, убиваете?
Едва эти слова сорвались, как Уилли внутренне чертыхнулся: «Ну кто тебя, черт возьми, за язык тянет впереди мыслей».
– Типа того. В некотором смысле борьба с вредителями.
– А, ну да. Борьба с вредителями, – чисто на автопилоте повторил Уилли и, как в тумане, пожал протянутую на прощание руку.
– Э-э… – частично опомнившись, подал он голос, – значит, Луис? Вот так, просто Луис?
– Просто Луис, – подтвердил гость. – И кстати: с сегодняшнего дня ваш новый арендодатель.
Вот так оно и началось.
Уилли плеснул себе в лицо воды. Снаружи доносились приглушенный дверью смех и голос – по всей видимости, Арно, с неприкрытой язвительностью проезжающийся по куинсовский бейсбольной команде (одно только слово – «Метс», а в привязке к нему длиннющая череда изощренных эпитетов в подаче Арно, который обычно гордился своей утонченностью, но на четвертой двойной водке уже щедро смазывал речь отглагольными вариациями слова «сношаться»). Вот такой он забавный человек, этот Арно. По виду вроде стареющая такса, но словарный запас при этом едва ли не больше, чем у самого Уэбстера в его знаменитом словаре. В квартире у Арно Уилли был всего лишь раз, и при этом чуть не проломил себе голову, когда сверху на него посыпался град из томов в твердом переплете. Все мыслимое и немыслимое пространство в жилище напарника занимали залежи из периодики, книг и отдельных узлов и запчастей. В те редкие случаи, когда Арно запаздывал на работу, Уилли мучили картины того, как бедняга бездыханный лежит у себя под сходом лавины из энциклопедий или, скажем, коптится, как рыбина, под слоями тлеющей прессы. Впрочем, «мучили» – сказано чересчур уж сильно. Точнее будет сказать «слегка беспокоили».
