Дин Кунц - Твое сердце принадлежит мне
Райан открыл глаза и увидел, как флюороскоп следует за медленным движением катетера. Кончик его осторожно приближался к сердцу. Кардиолог постоянно сверялся с экраном.
Райан задался вопросом, а что произойдет, если во время процедуры у него разовьется такой же приступ, как на борде, его сердце начнет биться со скоростью двести, а то и триста ударов в минуту. Решил не спрашивать.
– Как вы? – спросил доктор Гапта.
– Хорошо. Ничего не чувствую.
– Просто расслабьтесь. Все у нас идет как положено, и даже лучше.
Тут Райан обратил внимание на то, что Исмей Клемм постоянно докладывает о сердечном ритме, который стал более нестабильным после введения катетера.
Может, так бывало всегда, может – нет, но нестабильность ушла.
А сердце продолжало биться.
Как только катетер занял нужное положение, доктор Гапта ввел в него второй, биотом, с миниатюрными кусачками на конце.
Райан потерял чувство времени. Возможно, провел на столе лишь несколько минут, а может – целый час.
Ноги болели. Несмотря на таблетку успокоительного, мышцы бедер затекли. Правая рука сжалась в кулак. Он разжал пальцы, словно надеясь, что кто-то возьмет его за руку, успокоит.
Он лежал и лежал, гадая, что к чему, боясь.
Биотом куснул.
Всасывая воздух сквозь стиснутые зубы, Райан подумал, что он не вообразил этот болезненный щипок. Но, возможно, отреагировал на трепыхнувшееся на экране сердце.
Доктор Гапта уже выводил через катетер-проводник первый кусочек сердечной мышцы Райана.
– Не задерживай дыхание, милый, – обратилась к нему медсестра Клемм.
Выдыхая, Райан осознал, что боялся умереть во время этой процедуры.
Глава 10
Взятие биопсии завершилось наложением швов на надрез. Райан поднялся со стола через семьдесят минут после того, как лег на него.
Успокоительное по-прежнему действовало в полную силу, а поскольку Райан провел бессонную ночь, эффект лекарства еще усилился. Доктор Гапта порекомендовал Райану прилечь на узкую койку, которая стояла в комнате, примыкающей к лаборатории, и отдохнуть пару часов, чтобы не садиться за руль, пока действие препарата не закончится.
Комната без единого окна освещалась только маленькой лампочкой над раковиной: флуоресцентные лампы под потолком не горели.
Темный потолок и укрытые тенями стены вызывали клаустрофобию. В голове начали роиться мысли о гробах и червях, но быстро исчезли.
Облегчение (процедура прошла хорошо) и усталость действовали расслабляющее. Спать Райан не собирался, но уснул.
Он шел по дороге, проложенной по дну ущелья, ко дворцу, высящемуся вдалеке на склоне. В светящихся красным окнах мельтешили какие-то тени. Сердце его застучало, заколотилось, но видение исчезло, перешло в другое.
Небольшое озеро окружали черные скалы и высокие сосны, прекрасные в своем одиночестве. Потом чернильная вода пошла волнами, которые принялись выплескиваться на берег у самых его ног, и он знал, что озеро это заполнено ядом. Глубины озера могли стать его могилой.
Между этими короткими снами и другими он наполовину просыпался и всегда находил Исмей Клемм у своей койки в этой тускло освещенной комнате. Один раз она считала его пульс, другой – стояла, положив руку на лоб, иногда просто наблюдала за ним, а на темном лице ярко сияли глаза-изумруды.
Случалось, заговаривала с ним.
– Ты слышишь его, не так ли, дитя? – пробормотала, когда он проснулся в первый раз.
Райану не хватило сил, чтобы спросить, о ком она говорит.
Но медсестра ответила на свой вопрос сама: «Да, ты его слышишь».
Потом, между снов, наказала: «Ты не должен его слушать, дитя».
А позже шепнула: «Если услышишь железные колокола, приходи ко мне».
Проснувшись окончательно, через час с небольшим, Райан увидел, что в комнате он один.
В тусклом свете лампочки комната эта, окутанная множеством теней, показалась ему менее реальной, чем дворец, окна которого светились красным, или черное озеро, или другие места, где он побывал во снах.
Чтобы убедиться, что он не спит, а воспоминания о биопсии реальны, Райан поднял руку к маленькой нашлепке на шее, под которой скрывался и разрез, и швы.
Потом встал, снял халат, оделся.
Выйдя в кардиологическую лабораторию, Исмей Клемм там не увидел. Ушли доктор Гапта и рентгенолог.
Медсестра Уипсет поинтересовалась его самочувствием.
Ему казалось, что он стал невесомым и дрейфует по воздуху, словно призрак, которого она приняла за человека из плоти и крови.
Разумеется, она спрашивала не о его эмоциональном состоянии, только о том, перестала ли действовать таблетка. Он ответил утвердительно.
Медсестра Уипсет сообщила ему, что исследование взятых образцов сердечной мышцы займет достаточно продолжительное время. Чтобы обеспечить точность диагноза и собрать максимум информации, доктор Гапта распорядился провести множество анализов и ждет результаты только ко вторнику.
Поначалу Райан собирался спросить, где он сможет найти Исмей Клемм. Ему хотелось узнать, что означали те странные фразы, которые она произнесла, когда он наполовину пробуждался и мог слышать и видеть ее.
Но теперь, в стерильной чистоте и яркости кардиологической лаборатории, засомневался, а говорила ли Исмей с ним. С тем же успехом она могла ему и присниться.
Он спустился в гараж, сел в «Мерседес», поехал домой.
Птиц в ясном небе прибавилось, встречались они вроде бы чаще, чем обычно. Стаи образовывали странные фигуры, их значение мог бы истолковать только тот, кто знал язык птиц.
Остановившись на красный свет, Райан повернул голову. В соседнем ряду стоял серебристый «Лексус», водитель которого смотрел на него: мужчина за сорок, с закаменевшим, бесстрастным лицом. Их взгляды встретились, и Райан первым отвел глаза.
Через два квартала, снова на красном свете, молодой человек, сидевший за рулем «Форда»-пикапа, говорил по мобильнику «без рук». Закрепленный на ухе молодого человека мобильник напомнил Райану старый научно-фантастический фильм: вылитый инопланетный паразит, вселившийся в человека и контролирующий его тело.
Водитель пикапа коротко глянул на Райана, отвернулся, тут же посмотрел вновь. Губы зашевелились быстрее. Словно речь теперь шла о Райане.
Проехав не одну милю, свернув с Тихоокеанской береговой автострады на Ньюпорт-Коуст-роуд, Райан снова и снова поглядывал в зеркало заднего обзора, высматривая серебристый «Лексус» или «Форд»-пикап.
Дома, на лестницах, в коридорах, комнатах, Райан не встретил ни Ли и Кей Тинг, ни Донни, помощника Ли, ни Ренату, помощницу Кей.
Он услышал затихающие шаги по плитам известняка, дверь, закрывающуюся в другой комнате. Далекий голос и чей-то ответ. Слов не разобрал.
На кухне быстренько соорудил себе ленч. Никаких свежих продуктов, ничего из уже початых контейнеров. Сам открывал банки, бутылки, упаковки.
Приготовил салат из грибов, артишоков, желтой свеклы, фасоли и спаржи с итальянским соусом и тертым пармезаном. Поставил на поднос вакуумную упаковку с импортным кексом с цукатами и столовые приборы. После некоторого раздумья добавил стакан для вина и маленькую бутылку[19] «Шардоне».
Пока нес поднос в свой кабинет в западном крыле, никого не увидел, хотя и услышал, как в одной из комнат, где-то далеко, загудел пылесос.
В комнатах камер наблюдения не было, а вот в коридорах они стояли. Все автоматически записывалось на ди-ви-ди и просматривалось лишь в том случае, если в дом проникали грабители. В режиме реального времени картинку никто не контролировал. Тем не менее Райан чувствовал, что за ним наблюдают.
Глава 11
В кабинете Райан поел, сидя за письменным столом, глядя из окна на бассейн и на далекий океан.
Зазвонил телефон, по личной линии, этот номер знало лишь несколько человек. На дисплее высветился номер Саманты.
– Привет, Моргунчик. По-прежнему неторопливо стареешь?
– Знаешь, волосы в ушах еще не выросли.
– Это хороший знак.
– И мужская грудь не появилась.
– Перед тобой просто нельзя устоять. Слушай, я сожалею, что в среду вечером все так вышло.
– А что вышло в среду вечером?
– Я испортила вечер разговорами о Терезе, о трубке для питательного раствора, о том, как мою сестру уморили голодом.
– Ты не можешь испортить мне вечер, Сэм.
– Какой ты милый. Но я хочу загладить свою вину. Приходи сегодня на обед. Я приготовлю шницель из телятины по-римски.
– Мне нравится твой шницель из телятины.
– И кукурузную кашу.
– Это ж сколько работы.
– А начнем мы с капонаты[20].
Не доверять ей у него оснований не было.
– Почему бы нам не пообедать в ресторане? – предложил он. – Тогда не придется мыть посуду.
