Джон Катценбах - Фатальная ошибка
Было уже около полуночи, и ее звонок удивил меня.
— Не кажется ли вам, что правильные решения мы принимаем ночью, когда лежим в темноте одни и обдумываем свои проблемы? Или вы считаете, что утро вечера мудренее и при свете дня все видно яснее? Не знаю, куда отнести те решения, которые они приняли, — к ночным или дневным. А как по-вашему?
Я ничего не ответил, подумав, что вопрос чисто риторический, но она повторила:
— Я хочу знать, как вы, писатель, расцениваете их? Разумно ли они поступили? Было ли то, что они предприняли, трудно, но необходимо, или же это были непродуманные действия? Каковы были шансы на успех? Они же были такими разумными людьми, а избрали самый неразумный путь.
Она подавила рыдание. Я молчал.
— Я назову вам одно имя, — сказала она вдруг, — оно, полагаю, поможет вам лучше разобраться в этой истории.
Я молча слушал ее с ручкой в руке, ожидая услышать все, что угодно.
— Вы видите, к чему все это вело? — спросила она. — Точнее, думаете ли вы, что они были готовы к неожиданностям?
— Нет. Это в принципе невозможно.
Она рассмеялась, но затем, похоже, смех ее перешел в рыдания. По телефону трудно было понять.
41
События развиваются
Салли посмотрела на Хоуп. Они были в спальне, тускло освещенной ночником на прикроватном столике.
— Я не могу согласиться на это.
— Мне кажется, у тебя нет выбора, — ответила Хоуп, слегка пожав плечами. — Мы приняли решение. И вообще, это, возможно, наименее опасная часть нашего предприятия. — Это утверждение, конечно, не соответствовало истине, но насколько, Хоуп не могла бы сказать.
— Предприятия! — фыркнула Салли.
— Ну, не знаю, как еще это назвать.
Салли покачала головой:
— Взрывают бомбу на рынке и называют это «побочным эффектом». Неудачно проведенная хирургическая операция — это «осложнения». Убивают солдат, и это называется «потерями». Мы живем в мире эвфемизмов.
— А как насчет нас с тобой? — спросила Хоуп. — Какое слово ты выбрала бы, чтобы охарактеризовать наши отношения?
Салли нахмурилась и подошла к зеркалу. Когда-то она была красива, буквально лучилась красотой. А теперь она с трудом узнавала себя в зеркале.
— «Неуверенность» — вот как. Мы обе не знаем, что нам принесет завтрашний день.
— Ты не уверена, что любишь меня?
— Тебя я люблю. Это себя я больше не люблю.
Они помолчали. Салли посмотрела на свои записи:
— Когда мы совершим это, все будет по-другому.
— Я думала, мы стремимся восстановить то, что было.
— Это тоже верно, — сухо ответила Салли. — Вероятно, произойдет и то и другое. — Она быстро взяла один из исписанных ею листов. — Это для Эшли и Кэтрин. Ты хочешь присутствовать при моем разговоре с ними? Хотя нет, не ходи, не стоит. Если тебя не будет, они не смогут мучить тебя трудными вопросами.
— Я подожду тебя здесь. — Хоуп забралась под одеяло, чувствуя, как дрожь пробегает у нее по спине.
Эшли и Кэтрин были в комнате девушки.
— У меня к вам дело, ребята, — сказала Салли. — Ответьте, пожалуйста, можете ли вы сделать то, что написано на этом листке, не задавая никаких вопросов?
Кэтрин взяла листок, прочитала написанное и передала его Эшли:
— Я думаю, можем.
— Я составила текст сообщения, которое надо ему передать, и даю вам мобильник, так сказать, одноразового использования — после того как вы ему позвоните, телефон нужно выкинуть. Вы можете, конечно, импровизировать с текстом, но все основные моменты должны быть ему переданы. Это понятно?
Эшли кивнула, глядя на листок:
— Ты полагаешь…
— По-моему, это уже начало вопроса, — криво усмехнулась Салли. — Нужно, чтобы он отправился туда. Этого необходимо добиться во что бы то ни стало. Ложное сообщение должно вызвать у него гнев и ревность и, возможно, сбить его с толку, и тогда он кинется выяснять, что все это значит. Если ты найдешь более убедительные слова, произнеси их. Главное — добиться результата. И результат должен быть однозначный. На этом построен весь наш план. Эшли, милая, ты сможешь сыграть эту роль? Очень многое будет зависеть от того, насколько ты будешь убедительна.
— А что именно будет зависеть?
— Еще один вопрос. Я все равно не отвечу. Посмотрите, внизу написано несколько телефонов. Запоминать их все наизусть необязательно. Важно, чтобы к концу дня этот лист бумаги вместе со всеми остальными вещественными доказательствами был уничтожен. Ну, вот и все.
— Все?
— Вы хотели принять участие в операции, и мы вас привлекаем. Мы не говорим вам, в чем операция будет заключаться и к чему приведет, чтобы уменьшить вашу ответственность. Кэтрин, я полагаюсь на вас. Надеюсь, вы проследите, чтобы все перечисленное здесь было выполнено.
— Не могу сказать, чтобы мне нравилось действовать вслепую, — отозвалась Кэтрин.
— Мы все действуем на неисследованной территории. Но мне необходимо быть уверенной на сто процентов, что вы все сделаете.
— Мы сделаем то, о чем вы просите. Но я не вижу…
— Вот и хорошо. Вы и не должны видеть. — Салли задержалась в дверях, посмотрев на Кэтрин и на свою дочь, и произнесла мягко: — Не знаю, сознаете ли вы, насколько мы вас любим и на что готовы ради вас.
Эшли кивнула, ничего не сказав на это, а Кэтрин заметила:
— Между прочим, то же самое можно сказать и об О’Коннеле.
Скотт сидел в своем «порше» с сотовым телефоном, который ему дала Салли, и набирал номер О’Коннела-старшего. После нескольких звонков тот снял трубку.
— Мистер О’Коннел? — деловито спросил Скотт.
— Кто это? — спросил О’Коннел чуть заплетающимся языком. Бутылки две-три пива, определил Скотт.
— Это мистер Смит.
— Кто? — не понял О’Коннел.
— Или мистер Джонс, если предпочитаете.
— Ах, это вы! — засмеялся О’Коннел. — Ну как же, как же. Слушайте, тот электронный адрес, что вы мне дали, не действует. Я отправил сообщение, и оно не дошло.
— Дело в том, что возникли кое-какие обстоятельства и пришлось изменить адрес. Приношу свои извинения. — Скотт полагал, что компьютер нужен О’Коннелу лишь для того, чтобы иметь доступ к порносайтам. — Я дам вам номер своего мобильника, — сказал он, прочитав номер телефона, по которому звонил.
— О’кей, я записал его. Но о моем сыне ни слуху ни духу. И вряд ли что-нибудь будет.
— Мистер О’Коннел, все указывает на то, что он скоро объявится. И если он вам позвонит, пожалуйста, не забудьте сразу же сообщить мне по этому номеру. Должен сказать, что у моего клиента в последние дни необходимость встретиться с вашим сыном возросла, она стала, так сказать, более срочной. И поэтому, понятно, он будет очень вам обязан, если вы позвоните нам, — будет обязан гораздо больше, чем предполагалось вначале. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Ну да, — ответил О’Коннел, поколебавшись, — мне выпадает такая удача, что вдруг появляется мой малыш и я получаю даже больше. Но только вряд ли он появится.
— Будем надеяться на лучшее. Лучшее для нас всех. — С этими словами Скотт прервал связь.
Откинув голову назад, он опустил боковое стекло. Он дышал с трудом, его тошнило. Ему стало бы легче, если бы его вырвало, но он лишь зашелся в сухом кашле.
Отдуваясь, Скотт посмотрел на желтый листок с заданиями, который ему вручила Салли. В ее способности с математической точностью организовать то, что они собирались совершить, было что-то пугающее. Он ощутил мгновенный скачок температуры и неприятный вкус во рту.
Всю свою жизнь Скотт избегал активных действий. Он, правда, пошел на войну, понимая, что это решающий момент для его поколения, но потом держался в стороне, на безопасной позиции. Все его знания, вся его преподавательская деятельность были направлены на помощь студентам, но не ему самому. Брак его оказался унизительной катастрофой, единственным положительным результатом которого была Эшли. Теперь, в среднем возрасте, он погрузился в повседневную рутину, и возникшая угроза впервые вынудила его сделать нечто исключительное, выходящее за тщательно охраняемые границы, которые окружали его жизнь. Было нетрудно сыграть роль разбушевавшегося отца, крича: «Я убью этого подонка!» — когда вероятность осуществления этой угрозы была близка к нулю. Теперь же, когда реальный план убийства пришел в действие и стал неумолимо развиваться, Скотт заколебался. Он не был уверен, что способен на нечто большее, нежели лгать и обманывать.
«Лгать — это у меня получается хорошо, накопил большой опыт, — подумал Скотт. Он посмотрел на листок со своим заданием. — А тут одними словами не отделаешься».
