Питер Страуб - Клуб адского огня
— Я часто думаю о Дэйви. Он был таким чудным маленьким мальчиком. Хотелось бы послушать все, что вы можете рассказать о нем. Какой он сейчас? Как бы вы описали его?
— Он и сейчас чудный маленький мальчик, — сказала Нора.
— Это хорошо?
Нора не знала, насколько откровенной ей следует быть с Хелен и насколько резким прозвучало бы истинное описание Дэйви.
— Вынуждена признать, что способность оставаться чудным маленьким мальчиком в сорок лет имеет свои недостатки.
— Он добрый? Он хорошо обращается с людьми?
Теперь Нора поняла, о чем спрашивает ее Хелен Дэй.
— Он абсолютно не похож на своего отца. Вся беда в том, что Дэйви не уверен в себе, и это его гложет, он часто беспокоится и почти все время в подавленном настроении.
— Я полагаю, Дэйви работает на своего отца.
— Элден держит его под каблуком. Он платит Дэйви большие деньги за совершенно никчемную работу, и тот дал убедить себя, что не способен заниматься ничем другим. Как только его отец повышает голос, Дэйви сразу сдается и — вверх лапками, как щенок.
Хелен Дэй несколько мгновений молчала.
— Вы с Дэйви часто ездите в «Тополя»?
— По крайней мере раз в неделю. Обычно по воскресеньям.
— А какие отношения с Элденом у вас?
— Натянутые... Неустойчивые... С полгода он держался, но потом перестал скрывать свое отношение ко мне.
— Но хоть ведет он себя прилично?
— Теперь уже нет. Он презирает меня. Я сделала одну глупость, и Дэйзи окончательно свихнулась. После этого Элден вызвал Дэйви на ковер и сказал, что если он не оставит меня, его уволят из «Ченсел-Хауса» и вычеркнут из завещания.
Хелен Дэй молчала.
— Мне показалось, что вы имели в виду что-то другое, когда просили меня позвонить, — сказала Нора.
— Элден шантажирует Дэйви, чтобы он бросил вас.
— В общих чертах примерно так. Я попыталась убедить Дэйви, что мы проживем и без денег его отца, но, похоже, мне это не удалось.
— А что дало Элдену повод поставить вопрос ребром?
— Дэйзи уговорила меня прочитать ее книгу. Когда она позвонила, чтобы узнать мое мнение, у нее случился припадок. Элден обвинил во всем меня.
— Он жуткий тиран. Я безмерно уважаю Элдена, но не могу не признать этого.
— А я не уважаю этого человека Он никогда не хотел Дэйви, а теперь не желает отпустить его. Всю жизнь Дэйви страдал от сознания того, что он — не настоящий Дэвид Ченсел и, значит, никогда не будет достаточно хорош.
— Этого я и боялась, — проговорила Хелен Дэй. — Элден заставляет его расплачиваться.
— Линкольн ведь сделал то же самое, не так ли? Чтобы иметь внука, он заставил Элдена и Дэйзи усыновить мальчика, и они пошли на это ради его денег. Именно это вы собирались обдумать и сообщить мне? И не хотели говорить об этом при Джеффри?
И снова Хелен Дэй долго молчала, прежде чем произнести:
— Хотела бы я обсудить это, но не могу.
— Я уже знаю. Кое-что похожее было в книге Дэйзи.
— Дэйзи жутко разозлилась на них обоих.
— Она ведь тоже не хотела ребенка. Удивительно, как это они вообще родили сына.
— Думаю, они и сами были удивлены, — сказала Хелен.
— Вы ведь были в «Тополях», когда родился тот, первый Дэйви. Вы видели, как они прошли через все это.
— Видела.
— И назвали это «переполохом».
— Это слово очень подходило к происходившему. Дни и ночи напролет — шум, визг, крики.
— И вы думаете, что Дэйви следует знать, почему родители всю жизнь с ним так обращались? Что для Элдена он был единственной возможностью остаться в завещании отца?
Молчание.
— Элден взял с вас слово, не так ли? Вы обещали никогда не рассказывать об этом Дэйви. — И тут Нора поняла еще одну вещь. — Он заставил вас уволиться и дал вам достаточно денег, чтобы открыть свое дело.
— Он дал мне шанс, в котором я так нуждалась.
— И с тех пор вы очень благодарны ему, но вам все время было не по себе.
Помедлив, женщина сказала:
— Элдену не стоило играть со своим сыном в ту же грязную игру, в которую сыграл с ним его отец. Я чувствую себя несчастной при мысли об этом.
— Они хотели хотя бы первого ребенка? Или завели его в угоду Линкольну?
— Если вы догадываетесь обо всем сами, значит, я ничего вам не говорила. Понимаете? Постарайтесь угадывать и дальше. Пока что у вас прекрасно получается.
— Значит, не хотели. А как умер их первый сын?
— Мне показалось, вы говорили, будто Дэйзи упомянула об этом в своей книге.
— Да, это так, но она все так исказила. — В мозгу Норы вспыхнула вдруг совершенно дикая мысль. — Дэйзи прикончила ребенка? Ужасно говорить такое, но она достаточно сумасшедшая, чтобы это сделать, а Линкольн и Элден без труда могли бы замолчать все.
— Единственное, что приканчивала Дэйзи в своей жизни, это бутылка, — сказала Хелен Дэй. — А что бы сделали вы с нежеланным ребенком?
— Своего вы отдали родственникам.
— Но что делают большинство людей?
— Отдают на усыновление, — сказала Нора.
— Правильно.
— Но тогда зачем понадобилось выдумывать историю о том, что их сын умер? Я не вижу смысла.
— Продолжайте гадать.
— Отдать одного ребенка, а потом усыновить другого? Я даже не уверена, что это возможно. Ни одно агентство не передаст ребенка паре, которая отказалась от своего собственного.
— Мне это кажется правильным, — сказала Хелен Дэй.
— Значит, первый все-таки умер. Внезапная смерть грудного ребенка Если только его не убил Элден.
— А что написала Дэйзи в своей книге?
— Да там такая путаница... Сначала ребенок был, потом его не стало. Персонаж, прототипом которого явился Линкольн, выходит из себя, полкниги он разгуливает в нацистской форме. Линкольн Ченсел ведь не носил нацистскую форму, не так ли?
— Мистер Ченсел собирал нацистские флаги, форму, эмблемы, повязки и все такое. После его смерти Элден попросил меня сжечь все это. Вы должны догадаться, Нора Вы догадались, что ребенок умер?
— Я догадалась, что он не умер, а был усыновлен.
— Неплохая догадка.
— Но... — В памяти Норы всплыл вдруг один эпизод из книги Дэйзи: как Эдельберт Пойзон ссорится с Клементиной на прогнившей террасе дома. Нора попыталась припомнить, что он говорил об Эгберте — какое слово употребила Дэйзи. Она догадалась о том, что произошло с Дэйви на самом деле, за секунду до того, как вспомнила это слово — востребовать. В груди у нее словно взорвалась бомба.
— О нет, — воскликнула Нора — Они не могли этого сделать!
Произнеся вслух то, что пришло ей в голову, Нора больше не сомневалась в том, что была права.
— Они отдали Дэйви на усыновление, а потом Линкольн заставил их забрать его обратно. Никакого первого Дэйви не было. Мой Дэйви и был первым Дэйви.
— Мне кажется, очень неплохое предположение, — отреагировала Хелен Дэй. — У Ченселов богатое воображение. Обычная правда жизни их не устраивает.
То, что сделали эти люди, говорило само за себя.
— Никто из них не хотел ребенка. Им пришлось взять Дэйви обратно из-за денег. Они были бы счастливы, если бы он действительно умер.
— И с тех пор Элден заставляет его расплачиваться за это.
— И с тех пор Элден заставляет его расплачиваться, — эхом откликнулась Нора.
— Я не ошиблась в вас. Вы действительно видите больше, чем многие люди.
— Они лгали Дэйви всю его жизнь. Сколько ему было, когда его взяли обратно?
— Около шести месяцев. Те, кто усыновил мальчика, не хотели с ним расставаться, но Линкольн заставил Элдена и Дэйзи поехать в Нью-Гэмпшир. Они сделали все как надо и вернулись с сыном.
— Все верили, что первый ребенок Элдена и Дэйзи умер. Единственной, кто знал правду, были вы. Поэтому Ченселы испугались, что вы все расскажете Дэйви, когда он вырастет, и заставили вас уйти.
Хелен Дэй вздохнула.
— Это было почти самое тяжелое из того, что мне приходилось делать в жизни. Я могла видеться с Джеффри, когда хотела, и я знала, что он живет в окружении любящих его людей. Но Дэйви был совершенно одинок. Когда умер мистер Ченсел, на мальчика просто перестали обращать внимание. Ченселы хорошие люди, но они не хотели быть родителями.
Нору все еще колотило.
— Как вы можете называть их хорошими людьми, зная, что они сделали?
— Не так просто судить людей, когда понимаешь их. У Элдена холодное сердце, он тиран, но я знаю, почему он стал таким. Из-за своего отца. Вот она — чистая и такая простая правда.
— Не сомневаюсь в этом, — сказала Нора.
— Вы никогда не знали Линкольна Ченсела. У мистера Ченсела было больше энергии, мозгов и энтузиазма, чем у любых других шестерых мужчин, вместе взятых. Он был борцом. Некоторые вещи, за которые он боролся, были дурными и неправильными, к тому же Линкольн плевал на закон, кроме тех случаев, когда закон был на его стороне, но он не крался по жизни на цыпочках — он с грохотом ломился сквозь бурелом. Бывали времена, когда я так сердилась на Линкольна, как не сердилась ни на кого в жизни, но все же было в нем что-то величественное. Мне всегда казалось, что мистер Ченсел во многом напоминал мою сестру, только все в нем было как бы вывернуто наизнанку. Ни Линкольн, ни Кэтрин не были приятными людьми, но если бы они были просто милыми, в них не было бы того величия.
