Джеффри Дивер - Собиратель костей
Она лежала на кровати, бережно уложив пострадавшее запястье на живот. Кэрол приняла таблетку димедрола, который уменьшил боль, но заснуть ей так и не удалось. Весь день она провела в этой комнате, мучаясь от безделья, пытаясь связаться по телефону с Кейт и Эдди и ожидая новостей о Пэмми.
Сначала ей представлялся Рон. Потом она отбросила эти мысли и занялась своим гневом: как нечто осязаемое, женщина упаковывала его в ящик, заворачивала в бумагу…
И тут зазвонил телефон. Кэрол сначала застыла, а потом рванулась к трубке:
— Алло?
Женщина-полицейский рассказала ей, что они нашли девочку и доставили ее в больницу. Она добавила, что Пэмми не пострадала. Через секунду к трубке подошла сама девочка, и мать с дочерью смеялись и плакали одновременно.
Через десять минут Кэрол уже ехала в манхэттенскую больницу на заднем сиденье черного полицейского седана.
Она буквально бегом бросилась к палате Пэмми, и была очень удивлена, когда ее остановила полицейская охрана. Так, значит, они не поймали эту сволочь?! Но, увидев дочь, Кэрол тут же забыла и о похитителе, и о страшной поездке в такси, и об охваченном пламенем подвале. Она бросилась к девочке и крепко обняла ее.
— Милая, я так беспокоилась о тебе! С тобой все в порядке? Правда?
— Эта тетенька… Она убила собачку!.. Обернувшись, Кэрол увидела стройную рыжеволосую девушку, ту самую, которая спасла ее из горящей церкви.
— …и правильно. Потому что она хотела меня съесть.
Кэрол обняла Сакс:
— Не знаю, что и сказать вам… Я просто… Спасибо вам, спасибо.
— С девочкой все в порядке, — успокаивала ее Амелия. — Незначительные царапины, ну и подкашливает немного.
— Миссис Ганц? — В палату вошел молодой человек с чемоданом и желтым рюкзаком в руках. — Я детектив Бэнкс. Вот ваши вещи.
— Ну, слава Богу!
— Посмотрите, не пропало ли чего.
Она тщательно перебрала вещи в рюкзаке. Все оказалось на месте: деньги, кукла Пэмми, пластилин, набор компакт-дисков, радио… Похититель, кажется, ничего не тронул. Хотя, подождите…
— Мне кажется, что пропала одна фотография. Я, правда, не совсем уверена, но, по-моему, их было больше. Впрочем, все самое важное на месте.
Детектив вручил ей на подпись какую-то бумагу. В палату вошел молодой врач, который поговорил с Пэмми, похвалил ее плюшевого медвежонка и измерил девочке давление.
— Когда ее отпустят? — поинтересовалась Кэрол.
— Мы хотели бы оставить ее на несколько дней, чтобы понаблюдать…
— На несколько дней? — удивилась Кэрол. — Но ведь с ней все в порядке.
— У нее обнаружились симптомы бронхита. Лучше было бы подлечить девочку. Кроме того… — Он понизил голос. — Мы хотим пригласить специалиста по вопросам, связанным с совращением малолетних. Просто так, на всякий случай.
— Но она должна была присутствовать вместе со мной на торжественном открытии конференции ООН. Я ей обещала.
— Было бы лучше оставить ее здесь под охраной, — вмешалась Амелия. — Мы не знаем, куда скрылся похититель. Поэтому к вам мы тоже приставим охранника.
— Наверное, вы правы. А можно мне с ней побыть еще немного?
— Конечно, — улыбнулся врач. — Вы можете даже здесь переночевать. Мы поставим дополнительную кровать.
Потом все ушли, оставив Кэрол наедине с дочерью. Женщина уселась на кровать и обняла ребенка за узкие плечики. На секунду она с отвращением вспомнила, как он, этот псих, дотрагивался до Пэмми. Какими глазами он смотрел на нее и на саму Кэрол, когда хотел срезать ей кожу с ноги… Женщина содрогнулась в ознобе и расплакалась.
Ее привела в чувство Пэмми:
— Мамочка, расскажи мне сказку. А лучше спой что-нибудь. Песенку про друзей. Пожа-а-алуйста!
Успокоившись, Кэрол спросила:
— Ты хочешь именно эту, да?
— Да!
Миссис Ганц усадила дочь на колени и высоким голосом затянула «У тебя есть друг». Временами Пэмми подхватывала припев.
Это была любимая песня Рона, и после его смерти, последние два года, Кэрол не могла ее слышать: при первых же аккордах начинались слезы.
А сегодня, вместе с Пэмми, они допели ее до конца, почти не сбиваясь, а после долго смеялись.
Глава тридцать третья
Наконец, Амелия Сакс попала в свою квартиру в Бруклине. Она жила всего в шести кварталах от дома родителей, где до сих пор обитала ее мать. Войдя на кухню, Амелия тут же схватила телефон и нажала кнопку «I» на скоростном наборе номера:
— Ма, это я. Я приглашаю тебя в среду на поздний завтрак в Плаза. У меня будет выходной.
— А зачем? Ты хочешь отпраздновать свое новое назначение? Ну, как там идет работа? Ты совершенно меня забыла и никогда не позвонишь.
Сакс нервно засмеялась. Ее мать и не подозревала, чем занимается дочь последние полтора дня.
— Ма, ты смотришь новости?
— Я? Да я же тайная поклонница Брокоу, насколько тебе известно.
— Ты слышала о недавнем похищении людей?
— Кто же не слышал? И что же ты хочешь мне рассказать?
— Ну, у меня есть для тебя что-то вроде сенсационного сообщения.
И она поведала своей ошеломленной матери и о том, как ей пришлось спасать жертвы, и о Линкольне Райме и, с небольшими сокращениями, о том, как она осматривала места преступлений.
— Эми, будь жив твой отец, он бы тобой гордился.
— Итак, встречаемся в среду. Притворись больной и никуда не выходи. Значит, Плаза. Договорились?
— Не стоит, дорогая. Лучше купи себе что-нибудь на эти деньги. А у меня есть вкусные вафли, да и в морозилке кое-что лежит. Приходи ко мне.
— Мам, там не настолько все дорого.
— Я знаю, чтобы позавтракать в таком месте, нужно истратить целое состояние!
— Ну, хорошо. — Амелия старалась, чтобы ее голос звучал естественно. — А может быть, пойдем в чайную?
Это было очаровательное кафе в Западной части Виллидж, где подавали на деревянных тарелках самые восхитительные блинчики на всем Восточном побережье. Короче говоря, еда там была выше всяческих похвал.
В трубке молчали.
— Ну, это можно, — наконец согласилась мать. Эту стратегию Сакс благополучно использовала в течение нескольких лет.
— Ну, мне надо немного отдохнуть. Завтра я тебе еще раз позвоню.
— Ты слишком много работаешь, Эми. Скажи-ка, а вот это расследование… оно не было опасным?
— На мою долю выпала только техническая сторона дела. Я осматривала места преступлений. Безопаснее и не придумать.
— И они выбрали именно тебя. Надо же! — восхищенно произнесла женщина и повторила. — Был бы жив твой отец, он бы тобой гордился.
Они попрощались, и Сакс, пройдя в спальню, тут же рухнула на кровать.
После того как она вышла из палаты Пэмми, Амелия навестила двух человек, бывших жертв 823-его. Монелл Гергер, забинтованная почти до глаз и накачанная сывороткой от бешенства, уже покинула больницу и собиралась отправиться навестить своих родственников во Франкфурте.
— Но только на лето, — твердо решила девушка. — Не бросать же теперь мне все это. — И она кивнула в сторону купленных на свои деньги стереосистемы и целой коллекции компакт-дисков. Отважная Монелл всем своим видом пыталась доказать, что никакой маньяк не напугает ее настолько, чтобы она покинула свое скромное жилище в Дойче Хаус и уехала из Нью-Йорка навсегда.
Уильям Эверетт еще находился в больнице. Разумеется, сломанный палец проблемы не представлял, но сердце от всего пережитого давало о себе знать, и его решили немного подлечить. Сакс была приятно удивлена, узнав, что много лет назад Уильям владел магазином в Адовой Кухне и был знаком с ее отцом. «Я знал всех полицейских нашего района», — сообщил он. Когда она показала ему фотографию в своем бумажнике, он кивнул: «Да, похоже, я частенько видел его, хотя это было давно».
Хотя эти визиты носили неофициальный характер, Амелия на всякий случай вооружилась блокнотом. Правда, ни один из потерпевших ничего нового о преступнике не добавил.
За окнами шумели деревья: клены и гингко трепал сильный ветер. Сакс поднялась, скинула с себя форму и принялась чесаться. Особенно под грудью, как всегда было после долгого ношения бронежилета. Потом она облачилась в домашний халат.
Хотя подозреваемый номер 823 не слишком опасался ареста, к бегству он на всякий случай подготовился. Дом на Ван Бреворт оказался пуст. Хотя настоящий владелец дома сообщил полиции, что постоялец проживал достаточно долго, с прошлого января (по подложным документам, разумеется), при осмотре жилища не обнаружили даже бытового мусора. После того как Сакс осмотрела место преступления, по ее следам прошлась целая бригада полицейских экспертов на предмет обнаружения отпечатков пальцев. Однако первые же отчеты оказались безрадостными.
— Складывается впечатление, что он не снимал перчатки, даже посещая сортир, — заметил Бэнкс.
