Том Клэнси - Государственные игры
Рихард Хаузен обернулся и всмотрелся в лицо Доминика. Француз ощутил, как внутри него все похолодело.
– Я взлетел, чтобы освободить место для самолета, – пояснил ему Хаузен. – Теперь ты возвращаешься обратно, Жирар. Фактически на двадцать лет назад.
Какое– то мгновенье Доминик пытался найти достойный ответ. Но только мгновенье. Как и в Париже двадцать лет назад, всякая мысль о споре разбивалась о тот дух порядочности, который исходил от Хаузена. Как он сейчас ненавидел этого немца. Не меньше, чем тогда, когда тот защищал тех девчонок.
Теряя контроль над шатким равновесием между опасностью и чувством самосохранения, между страстью и разумом, Доминик с нечленораздельным мычанием бросился на Хаузена. Он схватил немца сзади за выбившиеся из-под шлема волосы и через спинку сиденья заломил ему голову.
Хаузен закричал, когда Доминик надавил сильнее, пытаясь сломать ему шею, и, отпустив ручку управления, стал цепляться за кисти француза. Вертолет моментально клюнул носом, и Доминик налетел на спинку кресла пилота, отпустив Хаузена, которого в свою очередь швырнуло на приборный щиток.
На мгновения потеряв ориентацию, немец постарался прийти в себя. Он отбросил с окровавленного лба забрало шлема, и ему удалось отыскать ручку управления.
Вертолет вышел из пике. Тем временем Доминик, скользнув за кресло пилота, поднял с пола упавшие наушники. Не сводя глаз с ручки управления, он набросил провод на шею Хаузена и стал его затягивать.
Глава 65
Майк Роджерс изучал выведенную на экран карту Германии, когда Даррелл Маккаски повернулся в его сторону и выставил вверх два больших пальца.
– Есть, поймал! – радостно объявил он. – Гауптман Розенлохер на связи?
Роджерс снял свою трубку.
– Гауптман Розенлохер, вы говорите по-английски? – спросил он.
– Да, а кто это?
– Генерал Майк Роджерс, Вашингтон, округ Колумбия. Сэр, извините, что звоню так поздно. Я по поводу нападения на съемочную площадку и похищения.
– Ja?! – нетерпеливо воскликнул немец. – Мы гонялись по следам целый день. И я только что вернулся…
– Девушка у нас, – сообщил ему Роджерс.
– Was?! «Что?!(нем.).» – не скрыл удивления Розенлохер.
– Ее отыскал один из моих людей, – пояснил генерал. – Сейчас они находятся в лесах поблизости от Вунсторфа.
– Именно там происходит встреча нацистов, – обеспокоенно сказал Розенлохер. – Карин Доринг и ее группировка. Мы считаем, что Феликс Рихтер тоже вполне мог туда отправиться. Мои люди этим занимаются.
– Ваше расследование может кончиться ничем, – разочаровал его Роджерс.
– Откуда вы знаете?
– Нацисты попытались убить моего человека и девушку, – ответил Роджерс. – Гауптман, они уходят от преследования уже много часов, и времени, чтобы к ним подоспела помощь, не хватает. Если вы хотите помочь нам их спасти, мне необходимо, чтобы вы для этого кое-что сделали.
– Что именно?
Роджерс рассказал, и гауптман согласился. Минутой позже связист Оперативного центра Розалинд Грин закончила приготовления.
Глава 66
Из темноты раздался сигнал телефона.
Рольф Мурнау, оказавшийся ближе остальных к источнику звука, остановился и прислушался. Когда приглушенный сигнал прозвучал вторично, он повел своим фонариком влево. Затем сделал несколько шагов сквозь густое сплетение ветвей. Конус света от фонарика упал на распростертое тело. По широким плечам и куртке Рольф понял, что тело принадлежит Манфреду Пайперу. Рядом лежало тело Карин Доринг.
– Идите сюда! – закричал он. – Господи, да быстрее! Несколько мужчин и женщин сразу же кинулись в его сторону. Беспорядочно прыгая, перекрещивались лучи их фонариков. В конце концов одни слились на теле Манфреда, другие – Карин. Люди молча смотрели вниз.
Телефон пропищал в третий раз, затем в четвертый. Рольф склонился над Манфредом. На спине его расплылось большое темное пятно крови с потеками по краям. Рольф осторожно перевернул тело. Глаза Манфреда были закрыты, рот застыл в немом хрипе.
– Она же мертвая, – растерянно произнес мужчина, стоявший над Карин. – Проклятье, она же мертвая!
Телефон зазвонил еще и еще раз. Рольф посмотрел на лица вокруг.
– Что мне делать? – спросил он. Послышались приближающиеся шаги.
– Ответить на звонок, – распорядился Феликс Рихтер.
– Да, конечно, – послушался Рольф. Он был раздавлен смертью своих вождей, своих героев. Сунув руку в куртку Манфреда, он извлек телефон. На мгновенье ощутив неловкость, что вторгается во что-то чужое, он раскрыл аппарат.
– Ja? – сказал он неуверенно.
– Говорит гауптман Карл Розенлохер, – представились в трубке. – Я хочу говорить с кем-нибудь из тех, кто вами, животные, командует.
Рольф посмотрел на свет.
– Герр Рихтер? Он хочет говорить с командиром.
– И кто же это хочет? – уточнил Рихтер.
– Гауптман Карл Розенлохер.
Даже в темноте Рольф заметил, как напрягся Рихтер. По мере того, как распространялся слух о находке, вокруг собиралось все больше и больше людей.
Жан– Мишель подошел в тот момент, когда Рихтер взял трубку. Немец медленно поднес ее к уху.
– Феликс Рихтер у телефона.
– Мой голос ты знаешь, – сказал Розенлохер. – А теперь послушай-ка вот этот.
Мгновенье спустя молодой женский голос сказал по-английски:
– Я же вам говорила, вы меня не победили. И никогда не победите – ни один из вас!
– Детка, мы к тебе уже идем, – ответил Рихтер. В трубке снова зазвучал голос гауптмана:
– Не получится, герр Рихтер. Она рядом со мной, в безопасности, вместе с американцем, который ее вызволил. Он позвонил мне, чтобы мы их подобрали. Что касается тебя, то от моего огня тебе не улизнуть.
Всмотревшись в лесную тьму, Рихтер подал знак нескольким мужчинам и, прикрыв микрофон ладонью, приказал:
– Оружие. Приготовьте свое оружие. Мужчины подняли стволы автоматов.
– У меня хватит сил ответить, – заверил полицейского Рихтер.
– Тебя это не спасет, – медленно и уверенно заявил Розенлохер. – Огонь разгорается изнутри.
– О чем вы говорите?
– Как ты думаешь, каким образом американец попал сегодня в твой лагерь? – спросил Розенлохер. – В одиночку, в инвалидной коляске…, или не в одиночку?
Рихтер уставился в темноту.
– К тебе внедрили агентов, герр Рихтер, – продолжил полицейский. – И сейчас мои люди рядом с тобой. Это они помогли американцу.
– Враки! – напряженно ответил Рихтер.
– Они были с тобой весь день, – сказал Розенлохер. – Наблюдали. Готовились. Помогли американцу. Ведь сегодня ты потерял ключевых людей, разве не так, герр Рихтер?
В темноте Феликс смог разглядеть только ближайшие деревья.
– Я никогда в это не поверю, и вам в первую очередь! – запальчиво ответил он.
– Что ж, тогда иди ко мне. Возможно, завяжется перестрелка. Люди будут стрелять в темноте. Кто знает, герр Рихтер, кому доведется погибнуть? И с какой стороны прилетит та самая пуля?
– Вы не посмеете меня убить, – возразил нацист. – Правда выплывет наружу, и тогда вам конец. Существуют законы.
– Карин плевала на все законы, когда напала на съемочную площадку, – ответил Розенлохер. – Думаете, публика станет возмущаться? Станет ли она действительно возмущаться, если узнает, что пристрелили хладнокровных убийц?
– Гауптман, вам все равно не выиграть, – заявил Рихтер. – Если я сверну преследование или немедленно скроюсь, вы ничего не сможете сделать!
– От меня это не зависит, – пояснил Розенлохер. – Я просто позвонил попрощаться и сказать, что скорбеть по тебе особо не стану. Гауптман дал отбой. Рихтер швырнул трубку на землю.
– Будь он проклят! – выругался он.
– Что случилось? – спросил кто-то из толпы. Рихтер погрозил кулаком и гневно посмотрел на своих помощников.
– Гауптман Розенлохер утверждает, что к нам внедрили сотрудников гамбургской полиции, – сообщил он.
– Сюда к нам? – переспросил Рольф.
– Сюда, – подтвердил Рихтер, оглядываясь по сторонам.
– Конечно же, он врет! Это же идиотство, сплошное сумасшествие! – не замечая того, размышлял он вслух. – Но зачем ему врать? Американец с девчонкой у него. Что он от этого выиграет?
– А может быть, он не врет? – нервно предположил один из стоявших позади мужчин.
Рихтер внимательно посмотрел на него.
– Может, ты хочешь, чтобы я отменил преследование? Может, ты сам из его людей?! – не выдержав, взорвался он.
– Герр Рихтер! – воскликнул другой парень. – Я знаю Йюргена столько лет. Он верен нашему делу.
– Может, полицейский все-таки соврал, – предположил кто-то еще.
– Но зачем? Какой ему в этом прок? Вызвать страх? Разногласия? Нерешительность? Панику?… Что он от этого выиграет?! – выдохнул с криком Рихтер.
