Нора Робертс - Коллекционер
– На этот момент, – согласилась она. – Видел его лицо, когда ты показал ему снимки? С таким выражением он вполне мог смотреть на бога.
– Это один из его богов.
Она позволила себе прислониться к нему, снова закрыла глаза.
– Ты прав. Он не безумен, во всяком случае, не настолько, как я воображала. Он верит всему, что говорит о Романовых, об узах крови. Все эти прекрасные вещи, с такой любовью помещенные под стекло. Только для него. Только чтобы владеть. И дом. Замок, где он может быть царем. Окруженный людьми, которые по одному его слову сделают все, что он пожелает. Любая из этих прекрасных шкатулок значит для него больше, чем люди, которые выполняют его приказы. А больше всего он поклоняется драгоценным фигуркам.
– Мы закончим это, и у него ничего не останется.
– Для него это будет хуже смерти. Я рада. Я рада, что для него это будет хуже смерти. Когда он надел эти дурацкие перчатки, я хотела подойти к нему и чихнуть прямо в лицо, чтобы посмотреть на реакцию. Только я боялась, что кто-то войдет и пристрелит меня.
– Ты чувствуешь себя лучше.
– Намного.
– Я позвоню Алекси, на случай, если копы не услышали происходящего.
– О’кей. Я пойду проверю сумочку и машину. У них было полно времени, чтобы установить там жучок или маяк.
Крошечное подслушивающее устройство она нашла в бардачке. Показала Ашу.
Тот молча взял его, уронил и раздавил каблуком.
– Ой, я хотела с ним поиграть.
– Я куплю тебе другой.
– Я хотела этот, – пробормотала она и, вытащив из сумочки зеркало, скорчилась рядом с машиной и стала им орудовать.
– Если бы я никому не доверяла и у кого-то оказался один из моих богов, я бы… вот он.
– Что еще?
– Маячок. Мне только нужно… говорила я Джули, что белое непрактично!
Она сняла жакет, бросила на сиденье.
– У тебя есть одеяло в багажнике. Мне жаль платья.
Совершенно завороженный происходящим, он вытащил старую махровую простыню, которую держал в багажнике на всякий случай. Лайла расстелила ее и, вооруженная своим многофункциональным инструментом, нырнула под машину.
– Ты это серьезно?
– Я только отсоединю его. Они не поймут, что случилось, верно? Потом я его сниму и посмотрю, как он работает. Мне кажется, это дорогая штука. Они бывают разными, особенно для классических машин вроде этой. Я бы сказала, что охрана Вазина готова ко всему.
– Не хочешь сменить масло, пока все равно лежишь под машиной?
– В другой раз. Вот, все.
Она снова вынырнула и уставилась на Аша.
– Он считает нас дураками.
– Мы не только не дураки, но я еще достаточно сообразителен, чтобы иметь женщину, которая способна починить все имеющимися у нее инструментами.
Он взял ее за руки и поднял.
– Выходи за меня замуж.
Она засмеялась, но голова ее тут же снова пошла кругом от сознания, что он вполне серьезен.
– О, боже.
– Подумай об этом.
Он сжал ее лицо ладонями и поцеловал.
– Едем домой.
Всего лишь импульсивный порыв – заверила себя Лайла. Мужчина не делает предложение женщине, которая только сейчас повредила маячок, установленный одержимым преступником с манией царского величия.
– Порыв, – снова подумала она, потому что их роль в этом извращенном, кровавом и сюрреалистическом кошмаре закончена.
Агенты, работающие под прикрытием, поедут на свидание в Брайант-парк. Они возьмут Джей Маддок и представителей Вазина под арест. Файн и Уотерстон вместе с сотрудниками ФБР арестуют Вазина. Подстрекательство к убийству и наем киллера, и это только начало списка.
Им удалось свалить преступную организацию, причем без сучка и задоринки.
У кого бы не закружилась голова?
И кто бы не нервничал, призналась она себе, бегая по спальне вместо того, чтобы проверить свой сайт, работать над книгой и обновить блог. Но она просто не могла успокоиться.
Люди не переходят от встречи при жутчайших обстоятельствах к взаимным интересам, сексу, любви и свадьбе всего за несколько недель.
Но людям обычно не приходится работать над раскрытием убийств, обнаружением бесценных предметов искусства, летать в другую страну и обратно и добровольно идти в паутину мерзкого паука, чтобы его захватить.
И при этом заканчивать книгу, писать картины, заниматься потрясающим сексом. И красить ванные.
Но ей нравилось постоянно быть занятой.
Как они будут общаться, когда ритм жизни замедлится до нормального? Когда они смогут просто работать, жить и быть самими собой?
Но тут вошел Аш. Он снял пиджак и галстук, закатал рукава рубашки. Взъерошенные волосы и проницательные рентгеновские лучи глаз. Он снова похож на художника. Художника, заставлявшего ее жаждать невозможных вещей. Она и не представляла, что это можно хотеть…
– Все устроено, – сообщил он.
– Устроено?
– У них ордера на арест. Они подождут до времени встречи, а потом будут действовать одновременно. Передача иногда прерывалась, но они достаточно хорошо все поняли.
– Передатчик в лифчике был абсолютным Q.
– Q?
– Тебе определенно необходим киномарафон. Бонд. Джеймс Бонд. Ну, знаешь, Q.
– Ладно, понял. Ты же уже сняла передатчик, верно?
– Нет. То есть сняла. Но вроде как надеюсь, что они забудут попросить его обратно. Хотелось бы с ним поиграть. Очевидно, диктофон в ручке был хорошим отвлекающим маневром, но я, правда, думала, что та женщина нащупает передатчик.
– Даже если бы и так, Маддок у нас. Он отрекся от нее.
Как бы она ни презирала женщину, все же в животе что-то сжалось.
– Знаю. С ней было покончено, как только я рассказала, что она напала на меня, звонила мне и словом ему не обмолвилась.
– И еще не повредил намек на то, что она бы рада сцапать яйцо для себя.
– Он бы просто убил ее. Так что мы еще сделали ей одолжение. Но если честно, я не желала бы никому такого врага, как Вазин. Даже ей.
– Она сама выбрала судьбу, Лайла. Копы захотят от нас показаний. Завтра. Даже если Маддок не сдаст Вазина, у них достаточно улик, чтобы предъявить обвинение. За Оливера, за Винни. За девушку Оливера. Файн говорит, что власти допрашивали Бастоне.
– Вот это прекрасно! Мне он понравился. Буду рада, если они тоже добьются правосудия.
– Сегодня вечером Алекси остается в отцовском доме. Херувим с колесницей завтра отправляется в музей Метрополитен. Мы подождем с объявлением, пока полицейская операция не будет закончена. Но там ему самое место. Где он будет в безопасности.
Теперь все так просто. План почти осуществлен.
– Почти все сделано, – кивнула она.
– В основном, – ответил он, чем вызвал ее улыбку. – Они спрашивали, останемся ли мы сегодня дома, на случай, если Вазин послал кого-то следить за нами. Можно их отвлечь.
– Полагаю, учитывая обстоятельства, это правильно. И я слишком устала.
– Отпразднуем вместе с Люком и Джули завтра, как собирались.
Он подошел к ней, сжал ее руки.
– Пойдем, куда хочешь ты.
Куда угодно, и он не шутил.
– Почему?
– Я бы сказал, потому что мы это заработали.
– Нет, почему? Почему ты спросил у меня то, что спросил? Мы только что провели час, притворяясь людьми, которыми на самом деле не являемся, и стресс был таким, что я едва не заблевала всю твою классическую машину. Потом я под нее полезла, потому что Вазин, возможно, был счастлив увидеть нас мертвыми, независимо от того, настоящие ли мы, или только притворяемся. Не думаю, что это имеет значение.
– Но это одна из причин.
– Ничего не понимаю. Четвертого июля мы даже не подозревали о существовании друг друга, а сейчас, перед Днем труда, ты говоришь о…
– Можешь произнести это слово. Оно не обожжет тебе язык.
– Не знаю, как все это случилось. Я привыкла разбираться в том, как работает тот или иной механизм. Но не знаю, как это случилось.
– Любовь – не сломанный тостер. Ее нельзя разобрать, изучить детали, заменить одну и снова собрать. Ты просто ее чувствуешь.
– Но что, если…
– Попытайся обойтись без «если», – предложил он. – Ты забралась под машину в своем голубом платье. Когда я скорбел, ты дала мне утешение. Ты послала моего отца к черту, когда он был непростительно груб с тобой.
– Собственно говоря, я не…
– Ну почти послала. Ты чинишь шкафы, красишь ванные, расспрашиваешь швейцара о его семье и улыбаешься официантам. Когда я касаюсь тебя, весь остальной мир исчезает. Когда я смотрю на тебя, вижу остальную свою жизнь. Я намерен жениться на тебе, Лайла. Я просто даю тебе время привыкнуть к этой мысли.
Все, что смягчилось в ее душе, пока он говорил, снова застыло.
– Ты не можешь говорить «я намерен жениться на тебе», словно собираешься пойти в китайский ресторан за едой. Может, я не хочу китайскую еду. Может, я аллергик. Может, я не доверяю блинчикам с мясом и овощами!
– Тогда возьмем свинину с жареным рисом. Тебе лучше пойти со мной.
– Я не закончила, – буркнула она, когда он потащил ее из комнаты.
