Стивен Кинг - Темная половина
— Благодарю вас, доктор Притчард, — сказал Алан. Слова давались ему с некоторым трудом — губы как-то странно онемели.
— Вы расскажете мне, что произошло, когда дело будет закончено, шериф? Я был предельно откровенен с вами и, кажется, заслужил небольшую ответную любезность. Я очень любопытен.
— Расскажу, если смогу.
— Это все, о чем я прошу. А теперь возвращайтесь к своей работе, а я вернусь к своему отдыху.
— Надеюсь, вы с женой хорошо проводите время.
Притчард вздохнул.
— Шериф, в моем возрасте мне приходится затрачивать все больше усилий, чтобы проводить его хотя бы сносно. Мы всегда любили походы с палатками, но на следующий год, думаю, останемся дома.
— Ну… Я действительно очень благодарен вам за то, что вы потратили время и позвонили мне.
— Это было приятно. Я скучаю по своей работе, шериф Пэнгборн. Не по секретам хирургии — я никогда не придавал этому значения, — но по тайне. Тайне разума. Это было очень интересно.
— Могу себе представить, — согласился Алан, подумав, что был бы счастлив, будь в его жизни сейчас поменьше таинственных происшествий. — Я свяжусь с вами, когда… И если, все прояснится.
— Спасибо, шериф, — он помолчал, а потом спросил: — Это очень важно для вас?
— Да. Очень.
— Тот мальчик, которого я помню, был очень мил. Напуган, но мил. Что он за человек?
— Думаю, хороший, — сказал Алан. — Немного холодноватый, слегка отстраненный, но, несмотря на это, неплохой человек. — И повторил: — Я так думаю.
— Спасибо. Не буду больше отвлекать вас от ваших дел. До свидания, шериф Пэнгборн.
Раздался щелчок на линии, и Алан медленно положил трубку. Он откинулся на спинку стула, вытянул свои гибкие руки и сделал на стене, освещенной солнцем, медленно двигающую крыльями большую черную птицу. Ему вспомнилась фраза из «Волшебника страны Оз» и забилась в его мозгу: «Я верю в привидения, я верю в привидения, я верю, верю, верю, я верю в привидения!» Разве Тэд не похож на Трусливого Льва?
Вопрос состоял в том, во что верил он, Пэнгборн? Было проще думать о вещах, в которые он не верил. Он не верил в то, что Тэд Бюмонт кого-то убил. Не верил он и в то, что Тэд написал эту загадочную фразу на чьей бы то ни было стене.
Так как же она там оказалась?
Очень просто. Старик Притчард прилетел на восток из Форт-Ларами, убил Фредерика Клаусона, написал на его стене «ВОРОБЬИ СНОВА ЛЕТАЮТ», потом из Вашингтона перелетел в Нью-Йорк, открыл замок в квартире Мириам Коули своим любимым скальпелем и сделал то же самое с ней. Прооперировал он их потому, что соскучился по тайне хирургии.
Нет, конечно же, это полный бред. Но Притчард был не единственным, кто знал про… Как он это называл? Предшествующий синдром у Тэда. Этого не было в той статье в «Пипле» — что правда, то правда, но…
Ты забываешь об отпечатках пальцев и голоса. Ты забываешь о спокойной и твердой уверенности Тэда и Лиз в том, что Джордж Старк реален; что он жаждет убивать, чтобы остаться реальным. А теперь ты из кожи вон лезешь, чтобы спрятаться от того простого факта, что ты начинаешь считать все это правдой. Ты разглагольствовал с ними о том, что какая это бредовая идея — поверить даже не просто в призрака, а в призрака человека, которого никогда не существовало на свете. Но, быть может, писатели как раз и вызывают призраков; они — наравне с актерами и художниками — вполне признанные медиумы нашего общества. Они создают миры, которые никогда не существовали, населяют их никогда не существовавшими людьми, а потом приглашают нас присоединиться к ним в их фантазиях. И мы это делаем, разве нет? Да. Мы даже платим за то, чтобы делать это.
Алан сцепил ладони, крепко сжал их, отогнул мизинцы и послал в полет по стене птичку, намного меньше прежней. Воробья.
Ты не можешь объяснить стаю воробьев, облепившую бергенфилдскую окружную больницу почти тридцать лет тому назад, точно так же, как не можешь объяснить и того, каким образом у двух людей могут быть одни и те же отпечатки пальцев и голоса, но теперь ты знаешь, что Тэд Бюмонт делил материнскую утробу с кем-то еще. С чужаком.
Хью Притчард упомянул о раннем начале полового созревания.
Неожиданно Алан Пэнгборн поймал себя на том, что раздумывает, не был ли вызван рост этой чужеродной ткани чем-то еще.
Он подумал, не стала ли она расти в то самое время, когда Тэд начал писать.
2Селектор звякнул на его столе, и он вздрогнул. Это снова была Шейла.
— Алан, Фаззи Мартин на первой линии. Он хочет поговорить с тобой.
— Фаззи? Что ему, черт возьми, понадобилось?
— Не знаю. Мне он не пожелал сообщить.
— Господи, — пробормотал Алан. — Только этого мне не хватало сегодня.
Фаззи владел большим куском земли по Городскому шоссе, в милях четырех от Кастл-Лэйка. Когда-то это место было процветающей молочной фермой — в те далекие дни, когда Фаззи еще был известен под добропорядочным христианским именем Альберт и не прикладывался постоянно к бутыли с виски. Дети его выросли, жена бросила его десять лет назад, как паршивую работенку, и теперь Фаззи один восседал на двадцати семи акрах полей, медленно, но упорно возвращавшихся в первозданное состояние. На западной стороне его владений, где 2-е шоссе огибало их на пути к озеру, стояли дом и сарай. Сарай, когда-то служивший хлевом для сорока коров, был большим строением с глубоко продавленной крышей, облупившейся краской и окнами, заколоченными досками от шкафа. Алан с Тревором Хартлэндом — начальником пожарной бригады Кастл-Рока, — последние четыре года ждали, что или дом Мартина, или хлев Мартина, или сам Мартин со дня на день сгорят дотла.
— Хочешь, я скажу ему, что тебя здесь нет? — предложила Шейла. — Только что явился Клат, я могу позвать его.
Алан секунду раздумывал над этим вариантом, потом вздохнул и отрицательно покачал головой.
— Я поговорю с ним, Шейла. Спасибо, — он взял трубку и зажал ее между ухом и плечом.
— Шеф Пэнгборн?
— Да, это шериф.
— Это Фаззи Мартин, с номера два. Похоже, здесь могут быть неприятности, шеф.
— Да?
Алан придвинул поближе к себе второй телефон. Это была прямая линия, соединявшая его с другими службами в здании муниципалитета. Кончик его пальца завис над квадратной клавишей с оттиснутой на ней цифрой «4». Все, что ему нужно было теперь сделать, это поднять трубку и нажать кнопку, чтобы связаться с Тревором Хартлэндом.
— Что там у вас за неприятности?
— Ну… Чтоб я влез в говно по уши, ежели я знаю. Знай я чья это тачка, я б назвал это Великим Угоном. Но я не знаю. Никогда в жизни ее не видал. Но все равно она выехала из моего хлева, — Фаззи говорил с тем ярким, почти карикатурным мэнским акцентом, который превращал простое слово, вроде «хлев», во что-то, звучащее почти как блеянье: «хле-е-е-в».
Алан отодвинул внутренний телефон на место. Бог хранит дураков и пьяниц — это он как следует выучил за годы работы в полиции, — и похоже, хлев и дом Фаззи будут стоять целые и невредимые, несмотря на его манеру разбрасывать повсюду горящие окурки, когда он напивался. «Теперь все, что мне остается, подумал Алан, это сидеть и ждать, пока он не выложит, в чем дело. Тогда я сумею понять — или хотя бы попытаться понять, — произошло ли это в реальном мире, или только внутри того, что осталось от мозгов Фаззи.»
Он заметил, что его руки пустили в полет по стене еще одного воробья, и заставил их прекратить манипуляции.
— Что это за машина, которая выехала из твоего хлева, Альберт? — терпеливо спросил Алан. Почти все обитатели Рока (включая самого Альберта) звали его Фаззи, и пожалуй, Алан тоже попробует так его называть, когда проживет в городе еще лет десять. Или двадцать.
— Говорю же, я никогда ее раньше не видал, — сказал Фаззи Мартин тоном, в котором так отчетливо слышалось: «Олух ты чертов», — словно он произнес эти слова вслух. — Я потому и звоню вам, шеф. Не моя, это точно.
Наконец в мозгу у Алана начала вырисовываться какая-то картина. Когда Фаззи покинули его дети, его коровы и его жена, он практически перестал нуждаться в наличных деньгах — земля досталась ему в чистом виде, не считая налогов, когда он унаследовал ее от своего отца. Те же деньжата, которые водились у него порой, доставались ему разными путями, Алан подозревал, даже был почти уверен в том, что один или два тюка марихуаны появляются в сене у Фаззи в сарае каждые несколько месяцев, и это была лишь одна из маленьких хитростей Фаззи Мартина. Время от времени Алану приходило в голову, что его долг — попытаться как следует прижать Фаззи за хранение с целью продажи, но он сомневался в том, что Фаззи хоть разок курил травку сам, и уж тем более занимался ее продажей — на то он имел достаточно извилин. Скорее всего он получал время от времени сотню — другую за то, что предоставлял место для хранения. А даже в таких маленьких городках, как Кастл-Рок, всегда найдутся дела поважнее, чем прищучивать пьяниц, хранящих травку.
