Лев Пучков - Солдатский талисман
— Простите?
— Какого именно таланта? У меня много талантов. Я хорошо играю на флейте, сносно владею саксофоном, выращиваю потрясающие цветы — даже переписываюсь по этому поводу с десятком знакомых голландцев и французов, тоже двинутых на этой почве. Я хорошо перевожу классиков с четырех ныне употребляемых языков, чуть хуже обстоит дело с древнеегипетским, латынью и санскритом. Весьма посредственно читаю лекции — студенты спят, мастерски принимаю экзамены и зачеты… Впрочем, довольно. Какого именно таланта вы почитатель?
— Да вот… — тут я поневоле смешался. — Право, затрудняюсь.
— Вы не с моего факультета, — сделала вывод плешь, сверкнув на меня очками. — Какого черта вам нужно? Напоминаю — взяток я не беру. Я мог бы бросить к чертовой матери ваш замшелый ретроградный универ и жить припеваючи только лишь на одни гонорары за свои переводы. А помимо переводов ежегодно минимум в полутора десятках странах выходят мои две-три книжонки по филологии, историографии, эстетике, этике и куче других идиотских наук, батенька. Так какого черта вам нужно?
— Я любовник вашей супруги, — скромно признался я, — Елены Владимировны. Пришел пообщаться.
— Прх-кх-кх-кх-хк… — Плешь поперхнулась — оказывается, она, помимо всего прочего, еще и пила сок из высокого стакана — и явила моему взору свое закономерное продолжение: всего профессора. Он выскочил из кресла и принялся обходить стол, направляясь в мою сторону: в брюках со спущенными подтяжками, носках, расстегнутой белой рубахе, пола одна которой торчала из штанов совсем не величаво.
«Щас бросится!» — подумал я, опасливо отступая к двери.
— А-а-а-а! — неопределенно протянул профессор, подходя ко мне вплотную, снимая очки и близоруко щурясь. — Так вот вы какой — е…рь… оуэмм… e…pb-истре-битель. Аа-гаа-а!
— Перехватчик, профессор, — осторожно поправил я, следя за руками своего визави. — Это нехорошее слово, как правило, используется в сочетании с «перехватчиком». Но вы знаете — мы уже целый год с Еленой Владимировной не поддерживаем…
— Так какого черта вы приперлись? — воскликнул профессор. — Вопрос остается открытым независимо от выявленных обстоятельств. Какого черта, перехватчик? Вы не вздрагивайте — я вас бить не собираюсь. При всех моих вышепоименованных достоинствах, батенька, я имею два большущих недостатка. Я стар и плохо вижу. Вот так. А посему и обошел стол, чтобы рассмотреть вас как следует. Не каждый день, знаете ли, приходят вот такие… оуэмм… перехватчики.
Вволю насладившись лицезрением моей скромной персоны, профессор возвратился в свое кресло, кряхтя натянул туфли, заправил рубашку и накинул на плечи пиджак. Я тоже его рассмотрел — отнюдь не урод, не хромой и не горбатый, каким описывала его своенравная Элен. Нормальный старый еврей — плешиво-кучерявый, огромный лоб, благородные, в общем-то, черты лица, небольшого роста, но интеллектом мощным так и веет, несмотря на напускную простоту, простецкость наигранную — мостик между дремучим сознанием студентов-недоумков и светилом науки.
Я про таких типов читал. Студенточки юные, наверно, прутся от него и мечтают хоть разок полежать на столе в профессорском кабинете, широко раздвинув ноги и поглаживая ручонками шаловливыми его лоснящуюся от пота плешь, ритмично совершающую обратно-поступательные движения. А может, и не только мечтают. Но зрелая львица Элен им помыкает — она давненько миновала восторженный студенческий комплекс обожания…
— Какого черта, батенька? — напомнил профессор, почувствовав себя официальнее. — Мне работать надо — я сейчас стряпаю очередную дрянную монографию по семантике. Знаете, есть такая дрянная научка — семантика. Семасиология… Вы в курсе, что это за дрянная научка?
— Где Елена Владимировна? — вкрадчиво поинтересовался я-не хотелось мне обсуждать с профессором тему его монографии по какой-то там экзотической семаси… тьфу, зараза, — по семантике, в общем.
— А-а-а-а! — обрадовался профессор. — Так вы эту стервочку потеряли?! И ко мне приперлись, стало быть… Ну вы наглый, перехватчик! Знаете, вы мне даже интересны: я первый раз общаюсь с таким… оуэмм… с таким экземпляром. Как вы думаете — я справлюсь с вами, если попытаюсь своими силами выкинуть вас из кабинета?
— Ну что вы, профессор! — я поторопился внести ясность. — Я ничего такого предосудительного не совершал. Мы уже целый год не поддерживаем с Еленой Владимировной…
— Я, хоть и стар годами, в душе вечно молод, — настырно продолжал профессор. — Каждый день утром бегаю по пять километров по парку. Эспандер жму. Делаю гимнастику Стрельниковой. А вы, батенька, на вид имеете средние кондиции. И чего Элен в вас такого нашла? Кроме того, вы на чужой территории, чувствуете себя виноватым — дух ваш подавлен, сломлен дух… Нет, мне все же кажется, что я с вами вполне справлюсь.
— За мной охотится ФСБ. — Я счел нужным форсировать события — воинственный профессор, чего доброго, мог на самом деле попытаться выкинуть меня из кабинета, и на этом беседа наша исчерпала бы себя. — Помимо ФСБ за мной охотится одна могучая интернациональная преступная группировка. Помимо этой группировки меня ищет целый чеченский клан.
— Врете? — сощурился из-под очков профессор — в глазах его, однако, я прочел живейшую заинтересованность. — Краски сгущаете, пытаетесь персонифицировать в своем неказистом лице всю прикладную героику романтико-приключенческого плана… Зачем? Зачем вы мне все это врете? Впечатление желаете произвести? Зачем?
— Это правда, — печально вздохнул я. — Я бы много отдал, если бы это было не так. Но это не суть важно — я просто пытаюсь вам объяснить всю серьезность ситуации.
— Если не врете хотя бы наполовину, тогда понятно, почему Элен вас выбрала, — подмигнул мне профессор. — Эта стервочка шпиономанка — вы в курсе? У нее бзик на всем секретном. Прогрессирующая мания…
— Ей угрожает опасность, — невежливо оборвал я профессора. — Где она сейчас? Нам необходимо встретиться.
Я понимаю ваше состояние, но вы все же ей не чужой человек, поэтому…
— Откуда я знаю, где эта… оуэмм… где эта б…дина может сшиваться?! — воскликнул профессор. — Удрала с очередным е…рем и это… оуэмм… и трахаются себе где-нибудь на Лазурном берегу. Да — именно так. Она меня в свои постельные игрища не посвящает! Это уже не в первый раз — как надоест, прибежит обратно. Как облезлая кошка, отодранная во все доступные места! Ммм-да… И недоступные — тоже…
— Стыдитесь, профессор, — укоризненно произнес я, внимательно наблюдая за мимикой своего визави: врал он, как бледно-серый выложенный конь! Глаза опустил, ногти начал зачем-то рассматривать, указательным пальцем носа коснулся шесть раз, очки поправил трижды. Не умеет врать — знает он, где находится Элен.
— Вы, профессор, такой интеллектуал, светило российской и мировой науки — и так похабно выражаетесь! Это не вяжется с вашим обликом.
— А мне нравится! — вызывающе скрестив руки на груди, воскликнул профессор. — С такими типами, как вы, только так себя и нужно вести — иного вы не заслуживаете. И вообще — я вам сказал: не знаю я, где Элен, — убирайтесь к чертовой матери. А то выкину!
— Я отниму у вас буквально две минуты, — просительным тоном произнес я. — Сто двадцать секунд. А вы, пожалуйста, внимательно слушайте и не перебивайте — я потом сразу же уйду. Вы даете мне две минуты?
— Извольте, — барственным жестом отпустил профессор. — Я вас внимательно слушаю, перехватчик. И засекаю время — через две минуты начну выкидывать. Валяйте — вон часы на стене, наблюдайте за секундной стрелкой.
— Мы не виделись год, — торопливо начал я. — Примерно за неделю до Нового года мы встретились вновь. Я зашел исключительно по делу: видите ли, дело в том, что в этом городе мне просто…
— Некому более было засадить! — злорадно взвизгнул профессор. — И вы, движимые похотью, заскочили к бывшей подружке, а она тут же с готовностью раскинула ножки — прямо на матах, в спортзале, и вы драли ее там, как облезлую кошку, а она при этом верещала, как… как какое-то неприличное животное. И сперма, сперма, сперма — было очень много спермы повсюду! Вы извергались, как вулкан, оргазм был невероятно долгим и непереносимо сладким…
— Вам нужно обратиться к сексопатологу, — мрачно резюмировал я. — Вы, профессор, отняли у меня двадцать секунд — я это вычту из отведенного времени.
— Валяйте вычитайте! — разрешил профессор, с победным видом поглаживая плешь. — Но я прав — вы ее оуэмм… драли на матах?
— Я нашел кое-какие дискеты и притащил к Элен, потому что знаю, что у нее есть компьютер, — проигнорировал я последнее предположение. — А обратиться мне более не к кому — в этом городе за мной следят, я уже говорил. Так вот, я оставил дискеты — на них были файлы с паролями. Элен обещала повозиться с ними, попытаться подобрать пароль. Через несколько дней я позвонил ей — она сказала, что подобрала пароль и можно прийти забрать дискеты. Я пошел. Но неподалеку от вашего дома меня изъяли.
