Анри Лёвенбрюк - Бритва Оккама
— Ты боишься связать себя обязательствами? Может, она не та, кто тебе нужен, Ари.
— Нет, папа, нет. Она та, кто мне нужен. Никого лучше ее у меня не было и не будет. Она безупречна. Красивая, изумительно красивая, нежная, забавная, умная, сильная. У нее есть голова на плечах, но она способна ее потерять. Она трогательная, хрупкая и в то же время сильная…
— Тогда скажи ей, что ты ее любишь, и будь с ней.
— Я не уверен, готова ли она это услышать. Я ее очень разочаровал.
— Тогда сражайся, сынок, чтобы ее вернуть.
— Я попробую.
— Как там ее зовут?
— Долорес.[44]
— Какое грустное имя.
— Я зову ее Лола.
— Так куда лучше, — улыбнулся старик.
Ари потер лоб, затянулся сигаретой и отхлебнул виски. Какими странными и редкими были минуты, когда они менялись ролями, минуты, когда его отец вновь становился отцом! И какими прекрасными они были!
Они молча докурили, затем Ари взял отцовскую руку в свою ладонь и сильно сжал.
— Начала нет, — прошептал старик.
Они долго сидели так, держась за руки, не говоря ни слова, а просто обмениваясь взглядами.
И вдруг Джек повернулся к сыну и посмотрел ему прямо в глаза:
— Ари?
— Да, папа?
— А девочка?..
— Какая девочка? Лола?
— Нет-нет, Мона. Что с ней?
Ари вытаращил глаза. Ему показалось, что сердце у него остановилось.
— Что… Ты о чем?
— Что стало с Моной Сафран?
Потрясенный Ари вскочил и присел на кровать рядом с отцом. Он положил дрожащие ладони на его руку:
— А ты… Разве ты был с ней знаком?
— Ну конечно.
Ари терялся в догадках.
— Но… Как?
Старик неопределенно махнул рукой, словно то, что он сказал, не имело значения.
— После моего несчастного случая… Я не хотел, чтобы это был ты, Ари. Тогда Поль попросил ее. Она и заняла мое место. Мона Сафран…
В голове у Ари все смешалось. Он попытался разобраться в услышанном. Но ему все не верилось. Казалось, что это сон. Или очередной бред отца. Пустые выдумки. Однако…
— Ты… Ты входил в ложу, папа?
Старик прикусил губы, затем его взгляд снова устремился в потолок.
— Безупречные типы те, кто сам себя не знает.
Ари сильнее сжал его плечо:
— Папа! Ответь! Ты входил в ложу Виллара из Онкура?
— Надо разобраться с чертовой больницей, — хрипло отозвался Джек. — Жратва — просто помои.
— Папа! Отвечай же!
Старик тяжело вздохнул, и на глазах у него выступили слезы.
— Можно представить себе стихи, которые обрели небесное тело и где живут счастливые семьи, — прошептал он с рыданиями в голосе.
Ари сдался. Он понял, что его вопросы ранили отца, и не хотел причинять ему новые страдания. Он уронил руки на кровать. Потом склонился к отцу, прильнул щекой к его голове и сжал его в объятиях. Так он и замер, пытаясь ни о чем не думать. Через несколько минут дыхание Джека выровнялось. Ари медленно встал, прикрыл спящего отца одеялом и бесшумно вышел из комнаты.
В гостиной он рухнул в кресло. Сделал несколько глотков виски, невидящим взглядом следя за картинками, сменяющимися на экране маленького телевизора. Ему трудно было переварить то, что он услышал, то, что он понял. Всю жизнь его отец был полицейским. Ни разу он и словом не обмолвился о том, что входит в Гильдию мастеров. Чепуха какая-то! Но ведь Джек не мог все это придумать! Раз уж он знал Мону Сафран, значит, был компаньоном и членом ложи. Хотя бы в одном Ари был уверен: это объясняет его тесную дружбу с Полем Казо. Но почему он никогда ему ничего не говорил? Как мог он так долго хранить подобную тайну? Чтобы не нарушать устав ложи Виллара из Онкура. Полное молчание. Или просто хотел защитить его? И все же Ари почувствовал невольную обиду.
Словно тяжелая ноша перешла к нему по наследству. Смерть Поля, смерть шести компаньонов и отцовское безумие превратили его в стража многовековой тайны. Пусть военная разведка замуровала вход в колодец, послание Виллара из Онкура осталось. Квадраты все еще у него. И однажды ему придется решать, как поступить с ними.
Вдруг его внимание привлекло то, что показывали по телевизору. Выйдя из оцепенения, он брезгливо покачал головой. В новостях передавали репортаж о том, чем закончилось дело Трепанатора. Ари увидел ликующих комиссара Алибера и прокурора Руэ, присвоивших себе все лавры. Его это ничуть не удивило. В глубине души ему было все равно. Этим придуркам конечно же плевать на то, что военная разведка продолжает их дело.
Вдруг он протер глаза и наклонился к экрану. Так и есть, когда показывали беседу министра внутренних дел с прокурором Руэ, на заднем плане мелькнуло знакомое лицо. Где-то он уже видел эти резкие черты, желтоватую кожу, черные глаза. Ну конечно, это он. Их пути не раз пересекались в ходе расследований, которыми занимался Ари. Этот человек — «посвященный», мистик, которого в парижских эзотерических кругах называли Доктором. Ари так и не удалось узнать, кто он на самом деле. Но сейчас он припомнил, что этот странный тип пользовался разными псевдонимами: Маркиз де Монферра, Граф Белламар, Князь Ракоци… Но чаще всего — Шевалье Вэлдон.
Ш. Вэлдон. Имя, упомянутое Депьером.
97
Когда Ари подошел к своему дому на улице Рокетт, у него совсем промокли ноги.
Всю дорогу он задавал себе все те же вопросы. Но он знал, что есть лишь одно возможное объяснение. Одна-единственная гипотеза. И на этот раз надо придерживаться принципа бритвы Оккама.
За всем этим стоял Доктор.
Всеми в этой истории манипулировали. Ложей Виллара из Онкура, братством «Врил», Манселем, Управлением судебной полиции и даже им самим. Всеми.
Так или иначе, анонимному манипулятору удалось проникнуть в высшие государственные сферы, чтобы завладеть делом. Настолько высоко, что Управление военной разведки, а также министр внутренних дел и министр обороны придали расследованию статус государственной тайны. Навсегда поместили его под гриф «совершенно секретно». Дело закрыто.
Теперь лишь одному человеку известна вся правда о тайне Виллара из Онкура. И у этого человека нет имени.
Стоя перед подъездом, Ари поклялся себе, что когда-нибудь найдет его и раскроет его имя. Так же, как и его тайну.
Ари взглянул на памятную табличку с именем Поля Верлена. По спине пробежала дрожь. Заснеженные тротуары казались нереальными, а снежные хлопья, до сих пор кружившиеся в сердце ночи, словно замедляли течение времени.
Он опустил руку в карман джинсов, толкнул дверь и поднялся по покрытой красным линолеумом лестнице.
Здесь все и началось. Он вспомнил, как сбегал по этим ступенькам в то утро, когда позвонил Поль. Горло перехватило. Поднявшись на свой этаж, Ари вынул ключи и вошел в старую квартиру. Бросил взгляд на автоответчик. Огонек не мигал. Сообщений не было.
Ари снял черный плащ, повесил его на вешалку и направился в гостиную. Дойдя до порога, он вздрогнул, увидев, кто сидит на диване.
Задыхаясь, он поднес руку к сердцу. Потом его лицо медленно расслабилось, и он сглотнул слюну. Лола. Вот она, сидит посреди комнаты. И пристально смотрит на него большими печальными глазами.
— Ты… Ты меня напугала, — пробормотал он, шагнув к ней.
— Твои ключи все еще у меня, Ари.
Он остановился в нескольких шагах от нее. Сердце колотилось как бешеное. Он умирал от желания ее обнять, но не осмеливался.
Она нерешительно приблизилась к нему, также испытывая неловкость. Поднесла руку ко лбу Ари и нежно его погладила.
— Ты ранен, — прошептала она своим хрипловатым голосом.
Маккензи слегка наклонил голову:
— Да. Но это пустяки.
Рука Лолы опустилась.
— Я…
Она замолчала, словно не могла подобрать нужные слова. Ари сделал шаг вперед и взял ее руку в свои ладони.
— Мне жаль, Лола. Мне так жаль. Прости за все.
— Я скучала по тебе, Ари.
Не удержавшись, он положил руки ей на плечи и прижал ее к себе. Она обхватила его руками и обняла еще крепче. Они стояли так, не двигаясь, не произнося ни слова. Ари упивался минутой, которой ждал так долго. Терзавшие его мысли рассеялись как дым. Он целиком принадлежал этому мгновению.
Ари нежно приблизил губы к шее молодой женщины. С закрытыми глазами вдохнул аромат Лолы. Потом склонился к ее уху и прошептал самое искреннее и нежное «Я тебя люблю».
Потому что больше нечего было сказать.
Потому что все сводилось к этому.
Я люблю тебя, Лола.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ..
Благодарности
Я начал писать это роман в августе 2006 года, в своем потайном погребе в предместье Парижа, и закончил в октябре 2007-го, между ветром одного из островков Кабо-Верде и красными холмами Минервуа.
В этом путешествии из тени к свету мне помогали многие мои друзья, и особенно мне хочется поблагодарить Эммануэля Балденбергера, Жана-Франсуа Дована, Патрика Жан-Батиста и Фабриса Мацца.
