Питер Джеймс - Убийственно красиво
Веннер стукнул себя в грудь:
— Мне пятьдесят девять лет. Думаешь, я добровольно провел бы оставшуюся часть своей жизни в стране, больше похожей на выгребную яму? Там даже женщины самые безобразные в мире. Мы живем здесь, потому что нам здесь нравится. Но вы, ребята, облажались.
— Как? — рассердился русский.
— Как? — переспросил Веннер, словно удивленный вопросом. — За Миком следили откуда-то из Кейптауна до автостоянки в центре Брайтона…
— Да, — перебил его албанец, — но я от них ушел на парковке.
— Да… А твой чертов «фольксваген» и прочее?
— Все верну.
Проигнорировав его, Веннер гневно обрушился на русского:
— А твой идиот братец привлек внимание полиции, потом разбил машину, после чего в лапы полиции попал ноутбук с нашим фильмом про д'Эта… Тебе не кажется, что это полная хренотень?
Русский молчал.
— Вот что мы сделаем, — сказал Веннер уже более доверительным тоном. — Прямо сейчас снимем мистера и миссис Брайс и избавимся от них. А потом будем смываться отсюда. Сегодня же днем отправимся в Париж. А оттуда уж дальше. О'кей?
Двое молчавших мужчин неохотно кивнули. Потом албанец спросил:
— А где будем снимать?
— Здесь, — решил Веннер. — В этой самой комнате. У меня есть несколько творческих идей. Мистер Брайс причинил нам много неприятностей: пусть пострадает. И хотелось бы мне посмотреть, как ему понравится то, что мы проделаем сначала с миссис Брайс. — Он взглянул на русского: — Роман, тащи их сюда. Развяжи ноги, склей пластырем — люблю его срывать.
И Карл Веннер, неожиданно возбудившись при мысли о том, что он сейчас сделает с Брайсами, замычал песню без слов.
85
— Том!
Услышав настойчивый приглушенный голос Келли, Том поднял глаза. Проклятие! В дальнем конце помещения вновь появился светлый прямоугольник. Кто-то входил — высокий худой мужчина в черном. Восточноевропеец.
Том рухнул на пол, прикрыв телом светившийся наладонник. Быстро нашарил его руками, нащупал кнопку питания, нажал, выключил. Зачем пришел? Ведро вынести? — не совсем к месту подумал он. Крепко прижал к бокам руки, плотно сдвинул ноги, стараясь как можно лучше изобразить то самое положение, в котором лежал связанный. Луч фонаря приближался.
Потом свет ударил в лицо.
— Мистер Брайс, я сейчас поведу вас наверх. Мы сделаем вас с миссис Брайс кинозвездами!
Содрогаясь от ужаса, Том подумал, что теперь в любую секунду мужчина увидит на полу обрывки веревки. Должен увидеть, если не слепой.
— Что значит «кинозвездами»? — спросила Келли надтреснутым от страха голосом.
Мужчина посветил на нее фонариком.
— Хватит болтать! Хочешь быстренько трахнуться? Мистер Брайс, не желаете посмотреть, как мы с вашей женой перепихнемся?
Ужас сразу превратился в ярость.
— Только тронь ее, и я тебя убью! — крикнул Том.
Мужчина повернулся к нему, угрожающе рявкнул:
— Хватит болтать, я сказал! — Наставил фонарь прямо Тому в лицо. — Заткнись. Ты еще будешь мне угрожать!
И опустился на колени. Том услышал треск оторванной липкой ленты, зная, что будет дальше. Сильно щурясь, увидел наклонившегося над ним мужчину. Почуял запах одеколона, острый, пряный, мужской.
Окаменел, понимая, что может нанести только один удар, и все. Досконально не продумал, просто должен был нанести.
Мужчина держал в руках широкую липкую ленту.
— Закрой рот, — велел он.
— Можно высморкаться? — спросил Том.
— Нет!
— Я сейчас чихну!
Тут он почуял легкое замешательство: мужчина заколебался на долю секунды. Этого было достаточно.
Том метнулся в сторону, перевернулся, схватил ведро обеими руками, поднял, повернулся, подставив лицо прямо под луч фонаря. Келли была в безопасности слева, в полной недосягаемости. И он с силой выплеснул содержимое ведерка прямо в горевший фонарь.
Почуял на своих руках несколько жалящих болезненных уколов кислоты, но едва их заметил, оглушенный чудовищным пронзительным смертным воплем.
Фонарь упал на пол. Том только видел, как мужчина пятится назад, закрывая руками лицо. Его надо схватить! Надо схватить, пока не скрылся!
Надо.
Том рванулся вперед, как хороший регбист, помня, что кислота наверняка разлилась по полу, но наплевав на это. У него был единственный шанс. Чуть не вывернув из суставов руки, он умудрился схватить мужчину за правую ногу, прежде чем цепь натянулась до предела. И с силой, которой в себе даже не подозревал, рванул ногу назад.
Мужчина упал на него, корчась, визжа, жалобно воя, хватаясь за лицо руками. Келли тоже вопила:
— Том! Том! Том!..
— Помогите! — вопил русский. — Помогите, помогите, пожалуйста, помогите… — Потом начал просто реветь в агонии, вцепившись в лицо, стараясь вырваться из рук Тома.
Раз он пришел за ними, сообразил Том, у него должны быть ключи от наручников. Он схватил фонарь, изо всех сил ударил мужчину в затылок. Зазвенело стекло, свет погас. Мужчина умолк и остался лежать неподвижно. Одну секунду в помещении слышалось только призрачное шипение, исходившее из его головы, сопровождавшееся зловонным запахом горелого мяса и волос. Том срыгнул: кислота наполнила воздух невидимой каустической дымкой. Келли тоже закашлялась.
Он нашел наладонник, включил, принялся рыться в пиджачных карманах мужчины. Почти сразу нащупал маленькую цепочку всего с двумя ключами и выхватил. Встал, трясясь от шока и страха, не зная, не появится ли еще кто-то в любую секунду, упал на колени, отыскал замок в свете наладонника. Рука так тряслась, что ключ никак не попадал в скважину.
Господи, ну давай же, давай!
Наконец ключ вошел. Только не повернулся. Должно быть, другой, решил Том. Другой каким-то чудом удалось вставить сразу, замок открылся, и через несколько секунд он уже хромал к Келли. Руки теперь жгло по-настоящему, хотя думать об этом не было времени.
Присев рядом, Том поцеловал жену, прошептал:
— Я люблю тебя.
Келли смотрела на него широко открытыми глазами, почти парализованная от потрясения. Он открыл замок у нее на ноге, начал трудиться над тугим узлом веревки, связывавшей ноги. У него снова тряслись руки: крепкий узел, дьявольски крепкий. Не поддается. Том пробовал снова и снова.
— Как ты, милая?
Келли молчала.
— Детка?
Нет ответа.
Потом Келли тихо вымолвила таким тоном, что у него по всей коже побежали мурашки:
— Том, сюда кто-то вошел.
Он поднял глаза. И наткнулся прямо на луч фонаря, светившего из дверей. Услышал укоризненный голос страдавшего ожирением американца:
— А вы глупый мальчик, мистер Брайс. Поистине очень глупый.
Луч, оторвавшись от лица Тома, пробежал по помещению. Через пару секунд он высветит русского на полу. Том, с натянутыми до последнего предела нервами, принял внезапное решение, не имея понятия о возможном исходе, но это было все равно лучше, чем лежать, скорчившись на полу, выжидая, когда американец приблизится.
Он вскочил и рванулся к дверям, целясь прямо в стоявшего в них мужчину в красно-коричневой рубашке. Просто бежал, опустив голову и вопя во весь голос:
— Ты-ы-ы-ы пога-а-аный у-у-ублюдок…
Он смутно видел, как мужчина старается что-то вытащить из кармана. Что-то черное, металлическое. Пистолет.
А потом на бегу врезался головой в живот американца. Все равно что в большую подушку. Услышал шумный выдох, почувствовал в собственной шее острую резкую боль, на мгновение погрузился во тьму. Американец пошатнулся, упал на спину. Том упал вместе с ним, ударившись головой об пол.
Потом его сзади за шею схватила рука, холодная, твердая, больше похожая на железные клещи, чем на человеческую плоть. Выпустив шею, через долю секунды вцепилась в волосы, больно запрокинула голову, перевалила на спину, стукнув об пол затылком, пригвоздила на месте.
Том взглянул прямо в короткое пистолетное дуло и в ледяные глаза за ним.
Мужчина был плотный, мускулистый, со смазанными гелем короткими светлыми волосами, которые торчали иголками, и густо покрытыми татуировкой предплечьями. Он был в белой майке, с золотым медальоном на цепочке, который почти касался лица Тома; от него несло потом. Бесстрастно глядя сверху вниз, он жевал жвачку, перемалывая ее маленькими, на редкость белыми резцами, напоминавшими зубы пираньи.
Американец с трудом поднимался.
— Хотите, я его убью?
— Нет, — выдохнул американец, хрипло отдуваясь. — О нет. Мы ему не позволим так легко отделаться…
Поблизости вдруг послышался шум. Мужской голос крикнул:
— Полиция! Бросьте оружие!
Том почувствовал, как рука, державшая его за волосы, разжалась. Увидел, как противник в ошеломлении оглянулся, потом без колебаний вскинул пистолет, быстро произвел подряд несколько выстрелов. Шум был оглушительный, Том на секунду лишился слуха, ноздри забил запах пороха. Потом стрелявший и американец исчезли.
