Джонатан Келлерман - Выживает сильнейший
– Это правда, – отозвался в трубке Жене.
Глава 56
Мой звонок застал Зину еще на рабочем месте.
– С вашей стороны, э, весьма галантно заручиться у дамы подтверждением ее намерений.
– Просто хотел узнать, не вымотала ли вас вечеринка.
– Меня? Никогда в жизни. Наоборот, я лопаюсь от избытка энергии. Хочу приготовить чего-нибудь вкусненькое – пицца, устрицы, салат, фрукты в вине.
– Женщина тоже может быть вкусной.
– О, и я? -Она рассмеялась. – В процессе готовки я, как правило, начинаю шипеть, а иногда стреляю горячими брызгами. Ключ от двери положу в пустой цветочный горшок у входа. Буду ждать.
* * *В половине десятого я облачился в привычный для Эндрю наряд: серая майка, мешковатые серые брюки, спортивная куртка. Побрызгал на шею одеколоном Эндрю и вышел из дома.
На низком, цвета мокрого шифера небе не было ни одной звезды, тяжелый воздух пропитан влагой.
По Ла-Бри я выехал на Сансет. Залитый неоновыми отсветами бульвар пробуждался к кипучей ночной жизни, в которой сияющее марево огней так легко принять за свет надежды. В западной оконечности этот свет мерк, здания по обеим сторонам стояли мрачные, на погруженных в неясную полутьму перекрестках царило гнетущее спокойствие.
Неспешно ведя машину, около десяти вечера я въехал на пустынную, петлями поднимавшуюся по склону холма улицу Лириков.
Рондо-Виста была кладбищенски тиха. У дома Зины перед закрытым гаражом стояла принадлежавшая, по-видимому, хозяйке машина – розовый «тандерберд» пятьдесят восьмого года, весь в царапинах, с выгоревшим парусиновым верхом.
Окно комнаты мягко светилось. Готовит атмосферу?
Я выбрался из машины и направился к дому. У двери склонился к пустому цветочному горшку, с необъяснимым волнением идущего на первое свидание любовника нащупал рукой ключ.
Из дома доносилась негромкая музыка – ленивый перебор струн электрогитары, прекрасная романтическая мелодия «Лунатика» в исполнении Санто и Джонни.
Как Зина угадала? Я помнил песню с детства – она стала хитом, когда мисс Ламберт еще на свете не было.
Ключ легко повернулся в замке. Должно быть, она ждет внизу, в спальне, чтобы встретить меня насмешливым предложением познакомиться со своим зоопарком.
Я увидел ее в гостиной.
Стоявший в углу торшер заливал комнату призрачным голубоватым светом.
Театр.
Абсолютно голая, она лежала на кушетке, обнимая рукой высокую подушку. «Обнаженная Маха» Гойи. Широко раскрытые глаза полны страсти, изящное, совершенных пропорций тело плавает в жемчужной дымке. Розовые напрягшиеся на маленьких грудях соски кажутся несоразмерно большими, черные волосы разметаны. Разведенные в стороны ноги открывают взору светлый – краска? – треугольник. Другая рука расслабленно покоится на плоском животе.
До ноздрей донесся запах устричного соуса, хотя дверь в темную кухню была закрыта.
Значит, никакого вступления. Как, черт побери, выбраться из этого...
– Привет, – негромко проговорил я.
Она не ответила, не шевельнулась.
Я приблизился и склонил голову. Наши лица разделяло всего несколько сантиметров, когда глаза заметили идущую вокруг ее шеи полоску. Тонкая медная проволока так глубоко впилась в горло, что различить ее было почти невозможно.
Огромные в своей неподвижности голубые зрачки. Не страсть, не томная нега, а удивление. Последнее удивление.
Повернувшись, чтобы бежать, я почувствовал чьи-то крепко сжавшие мой локоть пальцы.
Боль от удара коленом в поясницу электрическим током обожгла позвоночник. Ноги подкосились.
На шею – на моюшею – легли руки, и я ощутил всплеск новой, абсолютно иной, нечеловеческой боли. В затылке что-то взорвалось. Я...
Глава 57
Водителем присланной за Майло машины был Эрнест Бодри, красивый и невозмутимый угольно-черный тридцатилетний гигант, набожный баптист с жесткой щеткой подстриженных волосок к волоску усов и мощным, неохватным загривком, шершавой от частого бритья кожей напоминавшим поверхность асфальта.
Синий «форд» без номера, той же модели, что и у Майло, только поновее и намного чище, стоял у входа в полицейский участок. Держась вплотную к Майло, Бодри спустился с крыльца и открыл дверцу.
– Ты очень любезен, приятель.
Ответа Майло не услышал. Гигант хлопнул дверцей и уселся за руль.
С машиной Бодри управлялся мастерски. Вождение было его коньком. Мальчишкой он мечтал стать профессиональным гонщиком, пока не услышал от кого-то, что среди них нет и никогда не было ни одного чернокожего.
Из включенной рации слышался речитатив, сообщавший на полицейском жаргоне последние новости очередной ночной схватки стражей закона с силами зла. Не обращая внимания на бубнящий динамик, Бодри выехал со стоянки на автостраду 405.
– В центр? – спросил его Майло.
– Угу.
– Что там за сборище?
Молчание. Бодри и сам ничего не знал, да и знал бы, у него хватило смекалки держать информацию при себе. Ведущая в сторону аэропорта магистраль была забита едва ползущими в обе стороны потоками транспорта.
Майло повторил вопрос.
– Понятия не имею, сэр. – Они продвинулись вперед метров на десять.
– Работаешь у Уикса?
– Да.
– В бригаде водителей?
– Да.
– За все годы работы ко мне ни разу не присылали машину с шофером. Похоже, сегодня повезло, а?
– Похоже. – Левую руку Бодри опустил на подлокотник дверцы, касаясь руля лишь указательным пальцем правой.
Застывшие вокруг них автомобили медленно тронулись с места.
– О'кей, я немножко расслаблюсь. – Майло откинулся на спинку.
– Конечно.
Он вытянул ноги и прикрыл глаза. По-черепашьи медленно, но уверенно «форд» двигался вперед. Бодри бездумно смотрел сквозь ветровое стекло.
– О Господи... – послышался внезапный стон. – Де-е-ерьмо...
Бросив взгляд вправо, Бодри увидел, что его пассажир, уже выпрямившись, раскачивается из стороны в сторону.
– Не могу... Боже, я не могу... – слова переходили в хрип. Стерджис сложился пополам, одна рука его царапала грудь, другая судорожно пыталась ослабить узел галстука.
– Что такое?
– Живот... В груди тесно... Изнутри распирает – наверное, съел какую-нибудь дрянь за обедом. О-о... Господи...Да ведь не роды же у меня...
Майло рывком выпрямился, как будто пронзенный со спины ударом шпаги. Раскрытый рот хватает воздух, пальцы мертвой хваткой вцепились в борт пиджака. С треском отлетела пуговица, ударившись о приборную доску.
– С вами...
– Да, да, только гони быстрее к Паркер-центру, может, у них есть... я не знаю... О черт!
Ноги дернулись, уперевшись коленями в виниловую обивку дверцы. Веки Стерджиса плотно сомкнулись, сведенное гримасой боли лицо посерело.
– С вами такое уже случалось? – стараясь говорить спокойно, спросил Бодри.
Майло лишь застонал в ответ.
– Сэр, вы были в...
– О-о! Выпусти меня... А-а-а! – Майло выгнул дугой спину и прикусил губу; до водителя донеслось его тяжелое прерывистое дыхание.
– Я отвезу вас в госпиталь.
– Нет, только выпусти меня...
– Не могу, сэр. Ближе всего, наверное, будет «Сидарс», это напрямую, через Робертсон-стрит. Потерпите!
– Со мной все в поряд... О-о!
Бодри направил машину в крайний левый рад и прибавил скорости, поднеся ко рту микрофон рации, чтобы сообщить в офис.
Кабинет Уикса молчал. Неудивительно, ведь водителю приказали доставить Стерджиса непосредственно в конференц-зал на пятом этаже, где шло какое-то совещание всяких шишек. О номере установленного там телефона Бодри не имел никакого понятия. Попробовать связаться с ними через Паркер-центр? Не пойдет, сказано было ясно, что задание доставить Стерджиса – штука конфиденциальная что-то вроде расследования на самом высоком уровне, как бы дав этим понять: ему доверяют не только баранку машины, его готовят к более важной и ответственной миссии...
Стерджис продолжал стонать, раскрывая рот, как рыба, вытащенная из воды. Не дай Бог, помрет прямо в машине – толстый, неповоротливый, видно, ни разу в жизни не занимался спортом, жрет всякую дрянь. Не помрет! Это сама удача привалила к Бодри, вот он, шанс отличиться! Впереди продвижение по службе, чистенький новый домик для детишек и Долорес, которой не придется лить слезы из-за того, что ее мужу разнесет голову пулей какой-нибудь долбаный наркоман. Нет, сейчас у него отличная и спокойная работа. Брат жены начинал так же и успел дослужиться до сержанта – несмотря на все расистские порядки, царившие в Управлении. Родственники в один голос уверяли Эрнеста, что с его сметкой и внешними данными он сможет пойти далеко. Сидя за рулем, нарабатываешь связи – глядишь, поставят возить Шефа.
Но, с другой стороны, может быть, шоферская работа – это проклятие,злой рок? Может, припадок Стерджиса – дурноепредзнаменование? Хорошо бы он поскорее пришел в себя, только бы сердце не отказало. Газы расперли – чепуха, не смертельно, лишь бы задышал ровнее.
