Ричард Кесслер - Транс
– Нет, Джек, нам следует держать дистанцию. Ты же за это платишь Джекдоу. Он тебя никогда не подводил.
– Тогда где он сейчас? Почему не позвонил? И почему никто не отвечает в Тахое?
– На это наверняка есть какие-то серьезные причины. Чего ты так боишься, Джек?
Крейн перестал метаться по комнате, уставился на Хофф-мана и простер руку в сторону Калифорнийского университета.
– Я боюсь этих сволочей журналистов! Они понимают, что это последний их шанс покопаться в моем дерьме. В крайнем случае – до ноября. Давай-ка порассуждаем, Карл. Что, если Джекдоу завалил все это дело в Вискитауне? Что, если Драммонд и Биил улизнули вместе с пленкой? Что, если "Таймс" все разнюхала об этом "Триц-блиц"? А что, если во время теледебатов кто-нибудь вылезет с вопросом: "Губернатор, вы сделали политическую карьеру как герой войны во Вьетнаме. Не хотели бы вы рассказать телезрителям о трицианопропе и о том, как сто двадцать накачанных лекарством американских солдат, находившихся под вашим командованием, перестреляли друг друга?"
– Этого не случится. – Хоффман замотал головой.
– Почему, черт побери, не случится? – завопил Крейн. – Где Джекдоу? Где Драммонд и Биил? Где, наконец, пленка?
– Даже если такое произойдет – отрицай, все отрицай...
– Да одного вопроса будет достаточно, чтобы уничтожить меня! Ты что, не понимаешь этого? Ведь полно таких сволочей, которые ненавидят Джека Крейна. Они просто захотят поверить, что это действительно было. Неужели ты думаешь, что этих стервятников устроит просто мой отказ отвечать на их вопросы? Если пленка у них, они станут копать дальше. И обязательно докопаются. Тогда-то Бёрн и выведет меня из игры на следующие три недели. На его месте я бы поступил именно так.
– Копай не копай – ничего они не найдут.
– Карл, да ведь дерьмо воняет! Мне придется защищаться! Куда бы я ни пошел, меня везде будут спрашивать про "Триц-блиц". О Господи... – Крейн тяжело опустился на табурет у бара и обхватил голову руками. – Как все могло выйти из-под контроля?
– Хочешь знать мое мнение? Это ты потерял контроль над собой. Слишком переутомился. Такие кампании просто бесчеловечны, и ты устал. Ты поддаешься панике и видишь неприятности там, где их нет. – Хоффман подошел ближе. – Держитесь, господин будущий президент. Осталось всего три недели, и тогда вы сможете отдохнуть. Если они все же нанесут вам удар этим "Триц-блиц", посылайте им ответный удар. Отрицайте, отрицайте, отрицайте... Говорите, что это заговор, инспирированный Бёрном, отчаянный жест отчаявшегося человека, а пленка – дело рук свихнувшегося вьетнамского ветерана, чистая ложь. За всем этим – попытка либерально настроенных средств массовой информации устранить конкурента, запятнать имя победителя, всеми уважаемого героя войны во Вьетнаме, попытка помешать осуществить ему его святую мечту – восстановить прежние ценности американского общества: уважение, дисциплину, уверенность в собственных силах. И во имя Господа Бога нашего – ДЖЕК КРЕЙН НЕ ДОПУСТИТ ЭТОГО!
Крейн медленно повернулся и улыбнулся своему старому другу и помощнику.
– Карл, что бы я без тебя делал? Чем мы сможем отблагодарить тебя? Как насчет шефа ЦРУ или армейской разведки?
Хоффман улыбнулся в ответ:
– Все равно, лишь бы быть вам полезным, господин президент.
Крейн встал со стула, сделал глубокий вздох, расправил плечи и похлопал Хоффмана по руке.
– Пойду приму душ, побреюсь и переоденусь. Приготовь что-нибудь перекусить. Потом – в павильон "Паули". Потрясем как следует старого Милта Бёрна и этих самодовольных дураков либералов. – Он пересек рабочий кабинет и, перед тем как войти в коридор, ведущий в ванную комнату, обернулся. – Приготовь кусок мяса, Карл. Не особенно прожаривай! У меня сейчас огромное желание вонзить зубы в сырую... кровавую... мякоть!
* * *В тот момент, когда Джек Крейн входил в ванную комнату, Карен Биил и Джордж Сёрл выходили из здания газеты "Таймс" в деловой части города. Только что закончилось чрезвычайное совещание старших сотрудников, издательских работников и юристов. Сёрлу пришлось приложить немало усилий, чтобы организовать его. Никому не хотелось прерывать воскресный отдых. Собравшиеся в удивлении слушали рассказ Карен о событиях, происшедших после публикации ее статьи о "Триц-блиц". Сёрл прокрутил запись беседы с Венделом Карри. Целый час шло оживленное обсуждение, но в итоге так ни к чему и не пришли. Карен выслушала много поздравлений, но юристы посоветовали собрать дополнительную информацию об участии Крейна в кровавой бойне, связанной с "Триц-блиц", или по крайней мере найти еще один независимый источник, подкрепляющий показания Карри.
Шагая по тротуару, расстроенная, огорченная и злая, Карен спорила со своим главным редактором:
– Джордж, я прекрасно, черт побери, знаю правила, но в данном случае второго источника не существует. Кроме Крейна, Карри – единственный живой свидетель кровавой бойни. Теперь насчет дополнительной информации. Что ты предлагаешь? Чтобы мы слетали в Эджвуд и попросили их сделать фотокопии своих архивов? Каких архивов? Неужели эти законники думают, что Крейн, вернувшись домой, сел писать отчет о случившемся?
Сёрл сочувственно слушал Карен.
– Я же предупреждал тебя, что именно так все и будет. Конечно, говорят они, рассказ Карри звучит вполне правдоподобно, но Карри может оказаться мошенником. И в одном-то они безусловно правы: если мы напечатаем статью без весомых доказательств, Крейн предъявит нам такой иск, который превзойдет дефицит торгового баланса страны. Есть, кроме того, и соображения политического и экономического характера. Мы посягаем на лидирующего кандидата в президенты страны. Ты только представь себе, какова будет реакция сторонников Крейна на статью, если мы опубликуем ее без доказательств. Или даже с доказательствами! Возможно, его последователи-неофашисты даже подожгут здание газеты.
Карен тяжело вздохнула. Настроение у нее было мрачное.
– Так что же делать? Оставить все как есть? Забыть про "Триц-блиц"? Забыть о Томе Кигане? Забыть про этих несчастных дурачков, которые позволили Крейну и банде сумасшедших химиков экспериментировать на их мозгах?
– Забыть? Да нет же, черт побери! Не беспокойся. Мы обязательно докопаемся, Карен! Это дело одной тебе не осилить, и к тому же, при всём уважении к тебе, ты ведь англичанка. Они бросят на это дело огромное количество людей, перекроют источники, о которых ты не догадываешься и которые даже представить себе не можешь. Но местечко на полосе мы тебе обеспечим. Это уж точно. Он по-отечески прикоснулся к щеке Карен.
– Ты проделала потрясающую работу. – Взгляд его упал на автомобиль, остановившийся у обочины дороги. – А вот лейтенант Гейдж и доктор Драммонд.
Перед тем как выйти из офиса, Карен позвонила Дику Гейджу. Они с Драммондом жили пока у Гейджа, и Дик настоял, чтобы они заехали за Карен.
Провожая девушку к машине, Сёрл взглянул на часы.
– Ты будешь смотреть теледебаты? Они начинаются в восемь.
– Непременно. Ни за что не пропущу. – Карен открыла заднюю дверцу. – Полжизни отдала бы за то, чтобы быть там, в корреспондентском корпусе, и задать Джеку Крейну один-единственный вопрос.
Сёрл улыбнулся.
– Правда? Интересно какой же?
Карен села в машину и приспустила стекло.
– Неужели ему удастся выйти сухим из воды? В нашем распоряжении всего лишь три недели. Как только его изберут, он станет недосягаем.
– В политике три недели – большой срок, – заметил Сёрл. – Никсон в дебатах с Кеннеди потерял все свои шансы за девяносто минут. Может быть, Милтону Бёрну удастся свалить сегодня вечером Крейна.
– А если нет?
– Ну что ж, посмотрим.
Сёрл помахал им на прощание и направился к машине, размышляя, напечатать или нет самую невероятную историю, которая наверняка потрясет Америку на ближайшие пятнадцать лет.
Инстинкт репортера подсказывал ему: что-то должно случиться. Такую информацию ни за что не удержать в тайне. Так или иначе, но она обязательно выплывет наружу.
Но ему хотелось, чтобы сначала она появилась на страницах "Таймс".
* * *Карл Хоффман подождал с минуту, пока Крейн войдет в ванную комнату, затем спустился по коридору, остановился у двери в ванную и прислушался.
Удостоверившись, что губернатор включил душ – он знал, что в ванной тот пробудет минут пятнадцать, – Хоффман вернулся в зал для утренних заседаний, взял радиотелефон, открыл застекленные раздвижные двери и прошел к бассейну. Укрывшись в кустах, он набрал номер. Это был совершенно другой номер, не тот, который он набирал раньше.
– Да? – осторожно ответил Джекдоу.
– Какова ситуация на сегодня?
– Только что звонил Поло. Есть мнение, что наш друг стал серьезной помехой. Пленка у газетчиков, а они так просто с ней не расстанутся. Это только вопрос времени.
