Миюки Миябэ - Перекрестный огонь
— Вы, случайно, не слышали, о чем они разговаривали?
Официант с сожалением поскреб в затылке:
— Ну не мог же я возле них ошиваться, верно? Они обратили бы внимание. Хозяин всыпал бы мне по первое число. В общем, я мало что расслышал.
— Да, конечно, ничего не поделаешь. Когда они вышли, вы не заметили, куда они направились?
— Нет… Но по-моему, они приезжали на машине. Когда они делали заказ, мужчина сказал, что не будет пить, потому что он за рулем.
— Они расплачивались наличными?
— Да. Вообще-то, они и выпили всего по чашке эспрессо.
К Макихаре снова вернулись сомнения. Официант выглядел разочарованным, словно провалился на экзамене.
— Пара… — пробормотал Макихара. — Похоже, это не она.
— Не забудьте, что кто-то подвозил ее к дому Кадзуки Тады, — напомнила Тикако.
— Но Тада не уверен в этом.
— По-моему, уверен.
— Детектив Исидзу, — повел бровью ее коллега, — что вас так обрадовало?
Тикако порадовалась тому, что Дзюнко больше не одинока. Она была с мужчиной, и они держались за руки. Что-то в ее жизни изменилось. Может быть, поэтому она больше не выглядит одинокой.
— Макихара, молодая женщина может измениться в одночасье. Возможно, юноша прав.
Официант явно приободрился от поддержки Тикако.
— Она правда выглядела совсем иначе — просто вся сияла. А потом еще этот подсвечник с сердечками, заметили?
— Да, я обратила внимание.
— Эта вульгарная дешевка? — скривился Макихара.
— Ну, мне он тоже не больно-то нравится. В общем, она смотрела на него и даже указывала пальцем. С зажженными свечами это выглядело даже красиво. Вообще-то, свечи должны были зажечь только сегодня, но по какой-то причине они горели именно тогда, когда эта парочка сидела у стойки. Потом хозяин набросился на бармена за то, что он зажег свечи раньше времени, но тот клялся, что не прикасался к ним.
Тикако взглянула на Макихару. Тот замер, пристально уставившись на официанта.
— Я что-то не то говорю?
— Нет-нет, отнюдь. Не волнуйтесь. И все же, вы совсем не представляете, куда они могли направиться отсюда? Вы ведь все время наблюдали за ними, так?
— Так-то оно так, смотрел, конечно… Но не все время, у меня ведь своя работа.
— Случайно, не видели его машину?
— Нет. Жаль, что я тогда не подумал об этом, но не видел.
— У вашего ресторана своя парковка?
— Нет, своей нет. Все паркуются на улице, возле счетчиков.
— Много машин было припарковано прошлым вечером поблизости?
— Нет, немного, это ведь был государственный праздник, к тому же последний день перед кануном Рождества. Может, если они еще появятся, я постараюсь разглядеть все получше, — словно извиняясь, добавил он. — Я вам тогда сразу позвоню.
— Было бы здорово, если бы вы записали номер машины. А то, если мы даже приедем быстро, все равно можем их упустить.
— Понял.
Макихара вздохнул и захлопнул записную книжку. Тут официант встрепенулся:
— Если вам нужны номера машин, припаркованных поблизости прошлым вечером, то они нам известны.
— Известны?
— Ну, то есть я не знаю, попала ли туда их машина, но, вообще-то, управляющий записывает все номера машин, припаркованных по соседству с рестораном.
— Откуда вы это знаете?
— Ну, уже порядочно времени прошло с тех пор, как… По-моему, года два тому назад сгорел «мерседес» прямо на улице рядом с нами.
«Тот самый, что подожгла Дзюнко Аоки!»
— Да, помню. И что?
— Ну, это было подозрительное возгорание, так, кажется? Похоже на поджог, но поджигателя так и не поймали. Владелец машины устроил ужасный скандал, наехал на нас. Заявил, что это наша вина. Ну, по закону-то он ничего не мог против нас предпринять. Но хозяину пришлось изворачиваться. Ему удалось все как-то уладить с этим парнем, но с тех пор он очень нервно относится к припаркованным поблизости машинам. В полиции ему посоветовали записывать номера всех машин по соседству, потому что поджигатель мог приехать на машине и может еще вернуться. Сначала мы прикрепили видеокамеру у входа, но нашим клиентам это не очень понравилось, и камеру убрали. Но с тех пор управляющий записывает все номера…
Макихара вскочил на ноги, опрокинув стул:
— Приведите сюда управляющего!
В списке управляющего оказались номера всех машин, припаркованных возле «Сан Парей» со времени открытия ресторана в пять тридцать до закрытия в два часа ночи. Дзюнко Аоки со своим приятелем провели в ресторане примерно полчаса и ушли вскоре после полуночи. Следовательно, список машин можно было сократить до тех, что парковались с одиннадцати до двенадцати.
В этот промежуток парковались всего четыре машины. Просмотрев номера и определив марки машин, они исключили одну, явно принадлежавшую торговой компании. Другая принадлежала юристу, чей офис соседствовал с рестораном; когда они навестили его, оказалось, что он прошлым вечером в «Сан Парей» не заходил и никому не одалживал свою машину. Судя по описанию, спутник Дзюнко Аоки вряд ли пользовался взятой напрокат машиной, так что машину юриста тоже вычеркнули из списка.
Осталось две машины. Обе относились к моделям, популярным среди молодежи, и владельцами обеих оказались мужчины двадцати с лишним лет. Одна была зарегистрирована по токийскому адресу в районе Нерима, а другая, как ни странно, в районе озера Кавагути, в курортной зоне с видом на гору Фудзи, где были в основном летние домики.
— Озеро Кавагути не так далеко отсюда. Я могу проверить оба адреса прямо сегодня. Почему бы вам не отправиться домой? Вам необходимо отдохнуть, — предложил Макихара.
— Хотите от меня избавиться? — укорила его Тикако.
— Сапоги тяжелые, и вашим ногам, должно быть, порядком досталось. Мне нетрудно пройтись по двум адресам. Кроме того, сегодня канун Рождества.
— Меня не слишком увлекает перспектива жевать рождественский пирог дома в компании мужа. А к озеру Кавагути все равно нужно ехать на машине, так? Если вы сядете за руль, я вытяну ноги и отдохну. Так что поехали.
Было около восьми часов вечера.
32
Наступил канун Рождества. Дзюнко Аоки почти все утро провалялась в постели. Проснулась она около половины одиннадцатого и попыталась встать, но Коити затащил ее обратно, и остаток утра они провели в объятиях друг друга.
— Умираю от голода, — заявил наконец хозяин дома, и они, посмотрев на часы, обнаружили, что уже почти полдень.
— Ну, я честно пыталась встать вовремя, — напомнила Дзюнко.
— Мне показалось, что ты недостаточно отдохнула.
— Как тебе не стыдно! — Девушка ударила его по голове подушкой и выпрыгнула из постели.
Коити рассмеялся.
Снаружи весь мир утопал в снегу. Коити предложил прогуляться и пообедать где-нибудь, но Дзюнко не хотелось выходить из дому. Ей предстояло еще возвращаться к себе, переодеваться в соответствии с предстоящей работой, и она хотела продлить ощущение уюта как можно дольше.
Они вместе позавтракали тем, что нашлось в холодильнике. Выяснилось, что Коити частенько готовит для себя дома и что кухня у него неплохо оборудована.
— Я люблю готовить, — объяснил он Дзюнко. — Завтра я накормлю тебя первоклассным обедом.
Девушка сказала, что ей надо съездить домой и переодеться для вечерней работы, но Коити воспротивился:
— Совсем тебе не обязательно ехать. Не уходи.
— У меня ничего с собой нет.
— Купим что-нибудь, только и всего.
— Лишние расходы. — Дзюнко шаловливо щелкнула его по носу. — Хоть ты и богатенький мальчик, но нельзя же так швыряться деньгами!
Коити быстро обошел вокруг стола, схватил ее за руку и притянул к себе:
— Не хочу, чтобы ты уходила. Пожалуйста, останься со мной. Хотя бы только сегодня.
— Но я быстро вернусь. Мы ведь и так будем жить вместе в твоем доме у озера, когда заберем Каори, разве нет?
— Да, конечно, но мне кажется, что, как только ты вернешься к себе, ты забудешь прошлую ночь. Чары нарушатся, ты проснешься, и мы окажемся там, где были до того.
У Дзюнко защемило сердце. Она села к нему на колени и обняла его.
— Этого не случится, — ласково сказала она.
— Случится, вот увидишь, — покачал головой Коити. — Останься у меня.
Девушка открыла было рот, чтобы возразить, но Коити поймал ее губы своими, и она закрыла глаза, отдаваясь восхитительному ощущению поцелуя. Однако в нем присутствовал явный привкус страха — страха одиночества и желания иметь кого-нибудь рядом. «Он боится», — поняла Дзюнко. Прошлым вечером в «Сан Парей» Коити явно удивился тому, что она согласилась поехать с ним. Он выдал себя от неожиданности еще и потому, что она согласилась с такой готовностью.
Наверное, он хотя бы на миг испугался, что «нажал» на нее, сам того не сознавая. Дзюнко была способна сопротивляться его воздействию, и он, строго говоря, знал об этом. И все же испугался. Испугался, потому что привык подчинять своей воле любого. Ему всегда приходилось сомневаться, тянутся ли к нему люди по собственной воле или под воздействием его нажима.
