Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона
– Тогда понятно.
– Турссона незамедлительно уволят.
– Сколько ему лет?
– Честно говоря, не знаю. Я с ним никогда не встречался.
– Не увольняйте его. Он мне звонил, и, судя по голосу, это молодой и неопытный репортер.
– Такие вещи просто нельзя оставлять без последствий.
– Если хотите знать мое мнение, то ситуация, когда главный редактор газеты, принадлежащей семье Вангер, нападает на журнал, совладельцем и членом правления которого является Хенрик Вангер, представляется несколько абсурдной. Получается, что главный редактор Карлман нападает на вас с Хенриком.
Мартин Вангер подумал над словами Микаэля, но медленно покачал головой:
– Я понимаю, что вы хотите сказать. Однако я должен возлагать ответственность на действительного виновника. Карлман является совладельцем концерна и ведет против меня вечную войну, но этот случай гораздо больше похож на месть Биргера за то, что вы его осадили в коридоре больницы. Вы у него как бельмо на глазу.
– Я знаю. Поэтому-то и думаю, что Турссон особо не виноват. Молоденькому временному сотруднику чрезвычайно трудно сказать «нет», когда главный редактор велит ему писать определенным образом.
– Я могу потребовать, чтобы вам завтра принесли официальные извинения на первой странице.
– Не стоит. Это приведет к затяжной борьбе, которая только еще больше осложнит ситуацию.
– Значит, вы считаете, что мне не следует что-либо предпринимать?
– Это бессмысленно. Карлман будет оказывать сопротивление, и вас могут изобразить негодяем, который, будучи владельцем газеты, пытается незаконно влиять на свободу слова и формирование общественного мнения.
– Простите, Микаэль, но я с вами не согласен. У меня ведь тоже есть право формировать мнение. Я считаю, что от этой статьи дурно пахнет, и намерен открыто заявить о своей позиции. Я ведь как-никак замещаю Хенрика в правлении «Миллениума» и в этой роли не могу допустить, чтобы подобные нападки на наш журнал оставались без ответа.
– Хорошо.
– Я потребую опубликования моих комментариев и выставлю Карлмана идиотом. Пусть пеняет на себя.
– Что ж, вы имеете право поступать согласно собственным убеждениям.
– Для меня также важно убедить вас в том, что я не имею никакого отношения к этому позорному выпаду.
– Я вам верю, – сказал Микаэль.
– Кроме того, я не хочу сейчас касаться этой темы, но статья лишь подчеркивает актуальность того, что мы уже вскользь обсуждали. Вам необходимо вернуться в редакцию «Миллениума», чтобы мы могли выступать единым фронтом. Пока вас там нет, вся эта трепотня будет продолжаться. Я верю в «Миллениум» и убежден, что вместе мы в силах выиграть это сражение.
– Мне понятна ваша позиция, но теперь уже моя очередь не согласиться с вами. Я не могу разорвать контракт с Хенриком и на самом деле вовсе не хочу этого делать. Видите ли, я действительно привязался к Хенрику. А эта история с Харриет...
– Да?
– Я понимаю, что для вас это тяжело и что Хенрик возится с этой историей уже много лет...
– Между нами говоря, я очень люблю Хенрика, и он мой наставник, но в отношении Харриет он одержим настолько, что выходит за рамки здравого смысла.
– Начиная эту работу, я относился к ней как к пустой трате времени. Но дело в том, что вопреки ожиданиям мы обнаружили новые обстоятельства. Я думаю, что мы находимся на пороге прорыва и, возможно, сумеем-таки дать ответ на вопрос о том, что с ней произошло.
– Вы ведь не хотите рассказывать, что вы нашли?
– Согласно контракту, я не вправе с кем-либо обсуждать это без личного согласия Хенрика.
Мартин Вангер оперся подбородком о руку, и Микаэль видел в его глазах сомнение. В конце концов Мартин принял решение:
– Ладно, в таком случае наилучший выход – это как можно скорее разобраться с загадкой Харриет. Тогда договоримся так: я буду оказывать вам всяческую поддержку, чтобы вы в кратчайшие сроки смогли удовлетворительным образом завершить свою работу и затем вернуться в «Миллениум».
– Отлично. Мне бы не хотелось сражаться еще и с вами.
– Сражаться со мной вам не придется. Я буду вас целиком и полностью поддерживать. Если у вас возникнут проблемы, можете на меня рассчитывать. Я хорошенько прижму Биргера, чтобы он не чинил никаких препятствий. Попробую также поговорить с Сесилией и успокоить ее.
– Спасибо. Мне необходимо задать ей вопросы, а она уже месяц отвергает мои попытки с ней поговорить.
Мартин Вангер внезапно улыбнулся:
– Возможно, вам с ней надо выяснить кое-что другое. Но в это я вмешиваться не буду.
Они пожали друг другу руки.
Лисбет Саландер молча прислушивалась к разговору между Микаэлем и Мартином Вангером. Когда Мартин ушел, она подтянула к себе газету и пробежала глазами статью, но ее содержание комментировать не стала.
Микаэль сидел молча и размышлял. Гуннар Карлман родился в 1942 году, и, следовательно, в 1966-м ему было двадцать четыре. Он тоже находился на острове в тот день, когда исчезла Харриет.
После завтрака Микаэль посадил своего ассистента-исследователя читать документы: полицейские протоколы по поводу исчезновения Харриет, описание частного расследования Хенрика, а ко всему этому добавил все фотографии аварии на мосту.
Потом Микаэль сходил к Дирку Фруде и попросил его составить контракт, согласно которому они нанимали Лисбет сотрудником сроком на месяц.
Вернувшись обратно, он обнаружил, что девушка переместилась в сад и сидит, углубившись в полицейские протоколы. Микаэль зашел в дом и подогрел кофе, а тем временем немного понаблюдал за ней из окна кухни. Она, казалось, просто пролистывала дела, уделяя каждой странице не более десяти-пятнадцати секунд. Микаэля удивило, каким образом она при таком небрежном подходе к материалам умудряется давать такие подробные и точные заключения. Он взял с собой две чашки кофе и составил ей компанию за садовым столиком.
– То, что ты написал об исчезновении Харриет, писалось до того, как тебе пришло в голову, что мы ищем серийного убийцу? – спросила она.
– Верно. Я записывал то, что казалось существенным, вопросы, которые я хотел задать Хенрику Вангеру, и тому подобное. Ты наверняка заметила, что делалось это довольно бессистемно. Вплоть до настоящего времени я, по сути дела, просто двигался в потемках наугад, пытаясь написать некую историю – главу для биографии Хенрика Вангера.
– А теперь?
– Раньше все внимание исследователей было сосредоточено на острове и происходивших там событиях. Теперь же я убежден, что история началась в Хедестаде, несколькими часами раньше. Это позволяет взглянуть на все дело совершенно под другим углом.
Лисбет кивнула и немного поразмыслила.
– Это ты здорово сообразил насчет тех снимков, – сказала она.
Микаэль удивленно поднял брови. Лисбет Саландер производила впечатление человека, от которого не очень-то дождешься похвалы, и Микаэль почувствовал себя польщенным. С другой стороны, для журналиста он действительно достиг в этом деле небывалых успехов.
– Теперь твоя очередь добавлять детали, – продолжала она. – Чем кончилась история с тем снимком, за которым ты охотился в Нуршё?
– Ты хочешь сказать, что не посмотрела снимки в моем компьютере?
– Я не успела. Мне больше хотелось прочесть, как ты рассуждал и к каким пришел выводам.
Микаэль вздохнул, запустил ноутбук и открыл папку с фотографиями.
– Любопытное дело. В отношении конкретной цели поисков посещение Нуршё оказалось успешным, но результат меня полностью разочаровал. Иными словами, ту фотографию я нашел, но толку от нее мало. Та женщина, Милдред Берггрен, аккуратно вклеивала в альбом и хранила все до единой отпускные фотографии. Среди них была и эта, снятая на дешевой цветной пленке. За тридцать семь лет фотография порядком выцвела и местами сильно пожелтела, но у Милдред в коробке из-под туфель сохранились негативы. Она отдала мне их, чтобы я отсканировал все негативы из Хедестада. Вот то, что увидела Харриет.
Он кликнул на фотографию с номером документа (Наrriet/bd-19.esp).
Лисбет поняла его разочарование. Она увидела снятую широким объективом немного нечеткую фотографию, на которой были изображены клоуны на детском празднике. На заднем плане просматривался угол магазина мужской модной одежды Сундстрёма. На тротуаре, тоже в отдалении, стояли человек десять, в просвете между клоунами и капотом следующего грузовика.
– Я считаю, что она смотрела вот на этого человека. Во-первых, потому, что пытался выяснить, на что она смотрит, при помощи триангуляции, руководствуясь углом поворота ее лица – я точно зарисовал этот перекресток, – а во-вторых, потому, что только этот человек, похоже, смотрит прямо в объектив, то есть на Харриет.
Лисбет увидела нечеткую фигуру человека, стоящего чуть позади зрителей, возле самого угла поперечной улицы. Одет он был в темную стеганую куртку с красными вставками на плечах и темные брюки, возможно, джинсы. Микаэль увеличил фотографию так, что верхняя часть фигуры заполнила весь экран. Изображение сразу расплылось еще больше.
