Эдди Шах - Оборотни
Но мы предполагаем, а Бог располагает.
Воспитанная в атмосфере шестидесятых годов, убежденная сторонница хиппи, Билли тем не менее поддалась искушению ЦРУ, которое тайно, через университетского руководителя, завербовало ее в свою агентурную структуру. При своих исключительных знаниях права и иностранных языков она оказалась идеальным кандидатом для этой организации.
ЦРУ, занимаясь прежде всего сбором информации об иностранных государствах и координируя деятельность всех разведывательных служб страны в целях проведения секретных операций за границей, вербует многих своих сотрудников в различных университетских городках Америки. Если ФБР, ответственное за национальную безопасность, работает методами полиции и открыто подбирает себе служащих, то ЦРУ действует только неявным и даже тайным образом.
Именно так и была завербована Билли Натсфорд, как она именовалась со своей свадьбы. Она еще училась в Беркли, когда ее проверили в ЦРУ и приняли на работу. Билли была зачислена в отдел сбора и распространения информации и осталась на западном побережье, сохраняя и умножая связи в студенческом братстве колледжей и университетов — питательной почве для различных бунтарей и агитаторов. При этом каждый день она ходила на работу в «Мейфейр кэб энд тэкси компани» и даже стала помощницей вице-президента по планированию. Сеть такси, которая раскинулась по всей Южной Калифорнии, открывала превосходные возможности для сбора информации, поскольку некоторые водители сами являлись агентами ЦРУ. Вскоре ее отдел, руководимый непосредственно исполнительным директором Центрального разведывательного управления, был преобразован в Управление внутренней администрации, планирования и обслуживания. Билли в одночасье оказалась, так сказать, нижней веточкой раскидистого дерева, доставленного под контроль заместителя директора ЦРУ по административным делам. Ее послали на компьютерные курсы; в ЦРУ разрабатывались целевые программы сбора и распространения информации, и огромная база данных предназначалась не для помощи ей в принятии решений, а для того, чтобы решать за нее. Она начала сожалеть о своем сотрудничестве с ЦРУ. Ее расстраивало постоянное вмешательство в рабочий процесс случайных людей, как она считала — молодых выскочек. После некоторого колебания она решила, что нужно терпеть и двигаться по выбранному пути в самые верхние сферы.
Неожиданная любовь нарушила ее амбициозные планы.
Она вышла замуж за Питера Вуда, сына преуспевающего владельца похоронного бюро в Сан-Диего. Билли была младше своего избранника на пять лет. Ей нравился житейский комфорт и тот уровень социального общения, который предложил ей муж. Для многих это было нечто недосягаемое, предмет зависти. Но она решила не бросать работу, сохранять свою независимость и индивидуальность, пока у нее не будет детей.
Увы, дети так и не появились. Причина была в Питере, это показали медицинские исследования. Родители Билли умерли, а через двенадцать лет был расторгнут ее брак. В этом не было чьей-то вины, брак наскучил им обоим. Питер стал волочиться за молодыми женщинами, вести жизнь стареющего плейбоя, она же отдалась работе, карьере, которая так и не получилась. Сквозь время, сквозь жизнь она шла со склоненной головой, по-прежнему собирая и распространяя информацию о ребятках в колледжах.
В прошлом осталось светлое будущее, которое вроде бы ей обещалось. Билли Вуд в реальности просто была хорошо оплачиваемым клерком в компании таксистов. И еще рядовым сотрудником той широко раскинутой по миру сети, которая работала на безликую бюрократию Лэнгли.
Ей вдруг вспомнился лежащий на столе меморандум, который на днях поступил из Лэнгли. Просят подготовить доклад по своей секции. На самом деле хотят, чтобы она оправдала свое существование. Знакомый мотив. В поисках сокращения расходов решили закрыть секцию.
Так обстоит дело с заработком на жизнь.
Ею овладело щемящее чувство досады за бессмысленно растраченную жизнь. Как хотелось сделать что-то значительное! Чего-то достичь. Страх за неудачу — вот сегодняшняя реальность. Тошнотворная тоска.
Часы в прихожей пробили семь раз.
Надо кончать это самокопание.
Пора идти на службу.
Телефон в гостиной окончательно привел ее в чувство. Она поспешила к аппарату, не желая, чтобы звонки разбудили Гейри.
— Хэлло, — прошептала она в трубку.
— Билли Вуд? — четко произнес женский голос.
— Да.
— Минутку.
Послышалось потрескивание, телефонистка переключала линию. В спальне было тихо, Гейри не проснулся. Она почувствовала облегчение. Когда раньше времени нарушали его глубокий сон, он становился бешеным медведем.
— Билли? — спросил голос, которого она никогда не слышала раньше.
— Да, — осторожно подтвердила она. Звонок, без сомнения, официальный, может быть, из Лэнгли.
— Говорит ЗДА. — Это был сам заместитель директора по административным делам. До этого она встречала его лишь раз в жизни. Это было много лет тому назад, вскоре после его назначения, когда он посетил Калифорнию, чтобы непосредственно познакомиться с их работой.
— Да, сэр, — почтительно произнесла она и мучительно устыдилась своего тона.
— Все, что вы услышите, никому не должно передаваться. Это ясно?
— Да, сэр.
— Хорошо. Фил Такер из Центра связи с Европой находится по пути в Сан-Диего. Он везет несколько дискеток компьютера. Я хочу, чтобы вы оказали ему посильную помощь. Сделайте все, что он попросит.
— Да, сэр. — Она снова обругала себя за подобострастный тон.
— Это для нас важно. Чрезвычайно. Приложите весь свой опыт. Мой секретарь дополнительно сообщит вам относительно прилета Фила Такера.
— Я постараюсь, сэр, сделать все, что я… — Слишком поздно. Телефон отключился. Она повесила трубку.
Из спальни донеслись медвежьи звуки невыспавшегося Гейри.
Проклятье! Она почувствовала, что это будет тот еще денек.
«Шефердс Буш»
Лондон
— Сарнвингер?
— Пожалуйста.
— О’кей.
Эдем смотрел, как старый китаец за стойкой посыпал кусочки жареного картофеля солью, а затем добавил немного уксуса, Закончив с приправами, он вручил Эдему порцию, завернутую в газету. После всех этих изысканных блюд в лучших ресторанах Лондона простая рыба с картофелем показалась несравнимым удовольствием.
— Великолепно. Благодарю.
Старый китаец в белом халате повернулся к следующему посетителю, а Эдем вышел на улицу.
— Виноват. Я уезжаю, — сказал он наблюдавшему за движением инспектору, который осматривал «Эмму», припаркованную у двойной желтой черты.
— Никогда раньше не брал на учет такую старую машину.
Эдем откинул дверцу вверх. Затем он повернулся к инспектору и предложил ему картофель из своего газетного пакета.
— Не посчитайте за взятку, — пошутил он.
Инспектор засмеялся и взял кусочек.
— Надеюсь, мне не вынесут за это порицание, — сказал он. — Классная машина!
— «Мерседес-Галуинг 300 SLC», 1955 года. Пробег четырнадцать сотен, и еще остается сотни три.
— Гордая осанка для машины такого возраста. Какая скорость?
— Примерно сто пятьдесят.
— И хорошие тормоза?
— Не совсем. Колодки, а не диски. Потому и остается только около трех сотен.
— Небось дорогая?
— Очень.
— Скажите, пожалуйста, и сколько?
— Около четверти миллиона.
— Фунтов?
— Фунтов. Но с такой машиной деньги не в счет.
— Когда есть четверть миллиона на машину, можно позволить себе так говорить. Еще кусочек, а?
Он наклонился к Эдему и взял картофелину.
— А за вами следят, знаете?
— Следят?
— Да. Спокойно, вон серый «ровер» на той стороне улицы. Я видел, как он подтянулся прямо за вами. Когда вы зашли в закусочную, его пассажир вылез и стал наблюдать за вами в окно. Убрался как раз до того, как вы вышли.
— Спасибо.
— Не стоит. А вы не под следствием случайно?
— Нет. — Эдем рассмеялся. — И это не угнанная машина.
— Я и не думал. Впрочем, это не полиция. Я знаю все их непомеченные машины.
— А почему вы мне это говорите?
— А почему бы и нет? Парень, который делит со мной свой ленч, заслуживает одолжения. Даже если он водит машину, которая стоит мою зарплату за всю оставшуюся жизнь.
Инспектор отошел, а Эдем скользнул в машину. Посадка в «галуинг» требует определенных навыков, ловкости владения телом. Он опустил дверцу и стал изучать «ровер» через зеркало заднего вида.
Так и есть, машина армейская.
Он знал, чего они хотят, знал, что они сидят у него на хвосте с того момента, как он вернулся в Лондон. Это его раздражало.
Повернув ключ зажигания, он услышал привычный шум трехлитрового двигателя.
