Алексей Антонов - Ёж
Я взглянул на часы и обнаружил, что время начало подкатывать к пяти вечера, мне надо было найти жилье на всю неделю, что я рассчитывал провести тут. Через неделю меня ждал обратный путь, и я надеялся, что припасов мне хватит на всю дорогу, в противном случае придется охотиться, что я крайне не любил, но выбирать между голодной смертью и охотой не приходилось. В каждом человеке живет жестокий хищник, готовый ради своего выживания применять не только силу, но и свой разум, именно потому мы превалируем над неразумными тварями, населяющими наш зеленый шарик.
Через час я нашел славную квартирку в хрущевке с уцелевшей дверью, которую в последующие ночи регулярно баррикадировал. Надо сказать, что все убранство в этой двухкомнатной квартире говорило о том, что хозяева покинули ее так же спешно, что и люди из того самого частного дома, в котором я побывал. Тут не было накрытого ужина, но присутствовала разостланная постель со смятыми и покрытыми пылью подушками. Будто хозяева спали в тот момент, когда случилось нечто, заставившее их уйти из Ежа.
Глава 5
На пятый день своего пребывания в Еже я обнаружил недурственный склад припасов. Здесь были продукты в виде различных солений и консервов, также я обнаружил три новеньких и смазанных ружья с полным боекомплектом, которого бы хватило на месяц беспрерывной пальбы, и три новых карабина, укомплектованных в той же серьезной степени, что и ружья. В тот момент я понял, что задержусь в Еже на куда более длительный срок. Кто был обладателем этого склада, для меня осталось загадкой. Я обнаружил его в одном из частных домов, от остальных его отличали лишь размеры. В доме было два этажа, с достаточно большой мансардой, большой двор и наличие в гараже, помимо УАЗика, вездехода. По моему разумению, тут жил староста либо какой-то управляющий. И запасы, что я обнаружил, предназначались населению в случае крайней необходимости.
Я продолжал строить различные теории по поводу исчезновения населения Ежа, но, к сожалению, в голове не возникало ни одной светлой мысли. Вспоминалась история в устье реки Туры, где исчезла небольшая деревушка. Славка ездил туда в одиночку, и без труда выяснил, что на деле деревня состояла из одного двора, все остальные жители либо умерли, либо разъехались по родственникам. Последний дед, что остался в деревне, попросту преставился, и населенный пункт перестал существовать, не сохранилось даже названия.
Я крайне надеялся на то, что мне не придется лицезреть братскую могилу жителей города, но подобная вероятность существовала. Правда, до сих пор я не обнаружил ни одного трупа, хотя облазил почти весь город вдоль и поперек.
Мысли, мысли, мысли, они бродили в моей голове уже не столь ровными колоннами, как это было в первый день моего пребывания в городе. Нет, мой рассудок не помутился ни в коей мере, однако отсутствие людей, живого общения и гнетущая обстановка Ежа сбивали меня с толку. Я уже готов был поверить в то, что в один из прекрасных дней, а именно шестнадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто четвертого года, перед тем самым магазинчиком приземлилась тарелка с зелененькими человечками на борту. И эти самые зелененькие братья по разуму, а может, вовсе и не братья, забрали жителей города с собой, дабы поглумиться над их физиологией с помощью хирургических приспособлений. Или, наоборот, сделать их богами на своей далекой Альфа Центавре.
Славки чертовски не хватало мне в нынешнее время, и я все чаще и чаще вспоминал о нем. Ранее я бывал в длительных кампаниях в одиночку, и я не могу сказать, что это хоть как-то сказывалось на моем рассудке. В Еже было все иначе, здесь каждый квадратный сантиметр казался мне враждебным, каждый миллиметр хранил вселенские тайны. Все это сводило меня с ума, и я порой начинал опасаться того, что сам сгину в этом проклятом месте…
…Седьмой день. Я стою перед массивными воротами лесопилки, дорога здесь асфальтирована, но даже это не спасло ее от вездесущей растительности. Градообразующее предприятие Ежа, построенное в далекие, еще дореволюционные времена. В те годы лес сплавляли по реке, обработанные же доски пускали пароходами. В советское время торговать лесом стали с японцами, сплав по реке прекратился и начался его массовый вывоз грузовиками, каждую зиму без остановки между Ежем и Екатеринбургом, в те времена Свердловском, сновали грузовики, а уже из столицы области ценный груз отправлялся за границу. Здесь я надеялся найти ответы на свои вопросы.
Ворота были открыты, и я без труда попал на внутренний двор, как и во всем городе, здесь царило полное запустение. Несколько ГАЗиков шестьдесят шестых стояли у небольшого ангара, сделанного из оцинкованного листа. Чуть поодаль раскорячился мощный УРАЛ, он был в несколько лучшем состоянии, нежели его собратья по несчастью, думаю, при определенном желании его можно было даже завести. Пара вездеходов красовалась здесь же, очевидно, лесорубы передвигались по тайге именно на них, это были мощные ГАЗы, на мой взгляд, семьдесят первые, а может, и другой модификации, в этой технике я разбирался слабовато. Дальше шли ангары, сделанные так же на скорую руку, но и в Еже действовало правило: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Видимо, в этих ангарах располагались сами цеха лесопильни. Почти на самом въезде я увидел синенькое одноэтажное здание с решетками на окнах, подозреваю, это и было управление, а возможно, и бухгалтерия в одном лице. Я направился прямо к нему: если где и была документация последнего периода, то она должна была быть там. Что немаловажно – официальная документация, которая могла пролить свет на последние дни существования города. Дверь, как и многие двери в Еже, была не заперта, чему я немало подивился, как-никак строитель здания взял на себя труд установить решетки в окнах, но кому они нужны, если двери тут вообще не запираются. Хотя я не совсем прав, двери магазина были когда-то заперты, их просто взломали бесцеремонными выстрелами в упор.
Внутри управления стоял тяжелый воздух, за все эти годы его не коснулось свежее дуновение ветерка. Однако, в отличие от всего виденного мною ранее, тут прогулялся кто-то похлеще ветерка. Столы были перевернуты, бумаги разбросаны по полу. В углу стоял огромный стационарный сейф, времен Николая второго, чуть выше двери сейфа на небольшой плашке красовались цифры изготовления, это был тысяча девятьсот третий год, и фабрика-изготовитель, название прочесть было невозможно, буквы за время поистерлись. На самой же двери красовались четыре достаточно свежих следа от пуль, пару дыр от коих я обнаружил в соседних стенах, похоже, это был карабин. Два других отверстия я не нашел, возможно, срикошетившие пули застряли в мебели, а я не был экспертом, прибывшим на место преступления, и желания искать их не было. Меня интересовали совсем другие детали, кусочки прошлого, которые позволили бы мне восстановить картину произошедшего целиком. Но чем больше я находился в Еже, тем больше понимал, то, что тут произошло, не поддается никакой логике, это выходило за рамки реальности, и я опасался того, что до сути мне не докопаться. Я поковырялся в бумагах, но ничего интересного не обнаружил, отчеты, сметы, расчеты по зарплате, по сути, одна документация, которая обрывалась цифрой шестнадцатое сентября. Хотя кое-что тут было, записи о том, что посыльный вертолет в этом году весьма задерживается и лесопильня не может получить комплект ремдеталей для того, чтобы запустить один из цехов, вышедший из строя еще зимой. Так вот этот самый вертолет должен был прилететь в двадцатых числах сентября. Весьма странная история, надо сказать, с этими летчиками-вертолетчиками. Вертолеты летали из города Инта – единственного крупного города на этой линии. До Ежа воздухом лететь было порядка двух часов, естественно, линию закрыли, как только Еж пропал с карт земли, но летчики-то остались, и именно с ними я собирался поговорить еще загодя, до своего путешествия в заброшенный город. Однако я не смог найти ни одного человека, который был знаком с этими людьми, будто они никогда и не летали в Еж. Ничего толкового мне не удалось добиться и от начальника станции, тот разводил руками и ссылался на пропажу документов тех времен в сгоревшем архиве. Так что мне не удалось поговорить с теми людьми, что снабжали Еж посылками да продуктами. Сейчас же мне стало хоть чуть-чуть, но ясно, почему от меня скрывали эту информацию. Вертолет в Еже был уже после того, как исчезло его население, дату исчезновения я, можно сказать, знал доподлинно. Что увидел здесь летчик? Почему это так старательно скрывали, я не знал. Но все эти вопросы лишь разогрели мои неуемные аппетиты любопытства. Я готов был носом рыть землю, лишь бы узнать, что тут произошло и что произошло с тем пилотом, который побывал в этом городе в первые дни исчезновения его населения.
Я уже было собрался уходить с лесопильни, обремененный новыми вопросами, когда, как в классике жанра, обнаружил синенькую тетрадь, весьма пошарпанную. В тетради велись различные записи о неполадках, а также записи о том, как эти самые неполадки решались в течение времени. Здесь была уделена строчка и тем самым запчастям, которые должны были доставить вертолетом, но она меня мало заинтересовала. Я обратил внимание на последнюю запись, она была об экстренной остановке всех цехов ввиду отсутствия подачи охлаждающей жидкости, а именно воды. Поступление коей прекратилось шестнадцатого числа утром, странное совпадение, не правда ли? По крайней мере, эта зацепка наводила меня на следующую цель, коей была водонапорная станция, располагавшаяся в полукилометре от лесопилки. Станция стояла на берегу небольшого искусственного водохранилища. Сегодня я уже туда не попадал, так как время неумолимо приближалось к вечеру, а быть застигнутым ночью на улицах Ежа мне не очень-то хотелось…
