Александр Розов - Химера
Норман покрутил в пальцах чашечку и предложил:
— Хочешь, я уйду, оформлю бумаги, и через час вернусь?
— Зачем, полковник? Разве я отказываюсь сотрудничать?
— Твои парни разгромили религиозную выставку, а потом их кто-то убил. Это — терроризм. Ты говоришь: «я не знал, что это — религиозная выставка». Я спрашиваю: «кто знал?». Ты говоришь «один человек», а имя не говоришь. Это укрывательство террориста. Я говорю: «хочешь, чтобы это было написано на бумаге?». Ты говоришь: «не хочу». Тогда я снова спрашиваю: «имя?». Нет имени — нет сотрудничества.
Азиз задумался на несколько секунд, а затем произнес:
— Дауд Самир.
— Не знаю такого, — отреагировал Норман.
— Он старший брат Камала, у которого бизнес в Каире.
— Такого тоже не знаю.
— Он делает духи.
— Что?
— Духи. То, чем мажутся женщины, чтобы лучше пахнуть.
— Ах, духи… — с некоторым удивлением, повторил Норман.
— Да полковник. Фирма называется «Нефер». Год назад Камал купил магазин в Париже. Спроси у своей женщины, она знает.
— Вряд ли. Моя женщина не любит косметику.
— Тогда, может быть, она любит хорошие украшения. Не то, что продают в ювелирных магазинах, а то, что делают руками настоящие мастера…
Полковник Олле покачал головой.
— Азиз, я не беру взяток.
— Я не говорил о взятках, — обиженно отозвался араб.
— Вот и хорошо. Вернемся к Дауду Самиру. Зачем он хотел разгромить выставку?
— Его брата обманул один человек.
— Имя?
— Андрэ Нио.
— Владелец той выставки?
— Да, — подтвердил Азиз, и добавил, — Зачем ты спрашиваешь, если сам знаешь?
— Но Андрэ Нио не занимается косметикой, — заметил Норман.
— Да. Он занимается выставками. Он подкупил человека, которого нанял Камал, и получил вещь, которая стоит больших денег.
— Имя человека?
— Жан Пикар.
— Что за вещь?
— Картинка для рекламы, за которую платил Камал. Он хотел делать на ней деньги.
— И попросил тебя немного попугать нового владельца?
— Предупредить, — уточнил Азиз, — а этот шакал нанял убийц.
— Ты что-то скрываешь, — сказал Норман, — никто не станет убивать из-за таких вещей. Он мог нанять охрану, которая бы просто сдала их в полицию. Это было бы выгоднее.
— Я не знаю, почему он так сделал. Может быть, он сумасшедший расист.
— Он не сумасшедший, — сказал Норман, — Значит, это сделал кто-то другой. Кто имел зуб на твоих парней?
Азиз пожал плечами.
— Кто они такие, чтобы серьезные люди могли иметь на них зуб?
— Может, не поделили с кем-то рынок травки?
— Им нечего было делить, у них ничего не было. За дележкой идут к хозяину, а не к его рабу. Ты понимаешь? Таких сколько угодно. Серьезным людям незачем было их убивать.
— Понятно. Где Дауд Самир?
— Его здесь нет. Он приезжал на три дня. Уже уехал.
— А Камал Самир?
— Он живет в Каире, здесь бывает редко.
— А Жан Пикар?
— Не знаю. Камал сразу его уволил. Но в офисе, наверное, есть его адрес.
10
Новое место работы Пикара Норманн нашел без особого труда, просто воспользовавшись банком данных налогового департамента. Через час он уже предъявил секретарше свой ID и прошел в кабинет, где в удобном мягком кресле у компьютера сидел с чашечкой кофе полный невысокий пожилой мужчина вполне добродушного вида.
— Мсье Жан Пикар?
— Да мсье. Чем обязан?
— Полковник Олле, отдел по борьбе с терроризмом.
— С терроризмом?
— С терроризмом, — подтвердил Норман, усаживаясь в кресло, — Вы знаете человека по имени Дауд Самир?
— Дайте подумать… Да, это брат моего бывшего босса.
— А вашего бывшего босса звали…?
— Камал Самир, владелец компании «Нефер». Сама компания в Каире, здесь филиал.
— Да, я слышал. А, если не секрет, почему вы ушли оттуда?
— Из-за его капризов, можно сказать. Камал вбил себе в голову, что я продал конкурентам разработки по брэнду. Устроил скандал с угрозами… Ну, вы же, наверное, знаете этих арабских коммерсантов. Я даже вынужден был обратиться в полицию. После этого мы, конечно, расстались.
— Брэнд? Это всякие логотипы, картинки и слоганы для раскрутки товара, верно?
Пикар кивнул.
— В общих чертах, так.
— А из-за какого брэнда у вас произошел конфликт с Камалом?
— Новый брэнд «Химера» для его парфюмерии во Франции. Идея, кстати, принадлежала мне. Знаете, женщинам хочется быть таинственными, а для Парижа, химера — это как раз тайна, нечто такое… Ну, понимаете…
— Да, в общем. А конкретно, о каких разработках шла речь?
— Ничего особенного. Несколько пробных эскизов для рекламной продукции.
— Я могу их где-то увидеть?
— Сожалею, но у меня их нет. Может, в офисе филиала что-то осталось.
— А кто выполнял эти разработки?
— Частный дизайнер.
— Какой именно?
— Он мало известен. Известные дизайнеры работают на себя.
Норман очень хорошо чувствовал, когда «клиент» начинает «включать дурака», и это был именно тот случай. Пришлось слегка повысить голос.
— Мне не важно, известен он или нет. Я ищу его имя и адрес.
— Зачем он вам?
— Простите, мсье Пикар, но вам это знать не обязательно. Это тот случай, о котором говорят «меньше знаешь — крепче спишь».
— Простите, как вы сказали?
— Меньше знаешь — крепче спишь… Мсье Пикар, вы нормально себя чувствуете?
— Нет-нет, я в порядке … Просто, иногда давление скачет… Пью много кофе, наверное… Так ведь бывает, да?
По виду Пикара никак нельзя было сказать, что он в порядке. Похоже, он был на грани истерики, причем непонятно из-за чего.
— Конечно, бывает. Не надо нервничать. У вас какие-то проблемы с этим человеком?
— С кем?
— С дизайнером, который выполнял эскизы.
— Да нет, никаких проблем. Мне не очень понравилось то, что он нарисовал, только и всего. Мы расстались мирно, он даже немного на нас заработал. Видите ли, я не мог доказать, что эскизы не подойдут. Это интуитивно чувствуешь. Пришлось просто отказаться от его варианта, без объяснений, а за такой отказ в бизнесе надо платить. Камал сначала раскричался из-за этих несчастных трех тысяч евро, а потом вообразил, что я хочу у него за спиной продать кому-то права на брэнд. Это при том, что на эскизах вообще ни слова не было написано. Просто картинки и все.
— То есть, там что-то было нарисовано?
— Да. Рисунки, фотографии…
— Фотографии чего?
— Просто фотографии.
— Мсье Пикар, какой объект был сфотографирован.
— Объект? В каком смысле?
— То, на что направлен фотоаппарат, когда делается снимок, — сердито пояснил Норман. Он совершенно не понимал, чем так испуган «клиент», и это его раздражало.
— А… Ну… — пробормотал Пикар, — Это… Да, в общем, это был Собор Нотр-Дам.
— Весь собор или какой-то конкретный ракурс?
— Я не помню точно.
— Мсье Пикар, это важно. Представьте себе, что в здание такого размера, как Нотр-Дам, заложены взрывные устройства. Вы понимаете, что найти и обезвредить их несколько проще, зная, какие точки интересовали террористов?
— Взрывные устройства? Уверяю вас, это какая-то ошибка.
— Знаете, так все говорят, пока ничего не произошло. Так было и с вокзалом в Мадриде, и с лондонским метро… В общем, от нас требуют тщательно проверять любую информацию такого рода. Так какой ракурс собора снимал этот дизайнер? И как его зовут?
— Робер Лакомб. Он снимал основную галерею второго этажа.
— Ту, где химеры, правильно? — уточнил полковник.
— Да… Именно там… Где…
«Клиент» был бледен, как полотно. Было ясно, что еще пара вопросов на эту тему, и он грохнется в обморок.
— Мсье Пикар, может быть, вызвать врача?
— Нет, все нормально… Я же говорю, кофе… Давление…
— Не нервничайте, я уже ухожу. Вы очень помогли следствию, спасибо. На всякий случай, вот моя визитная карточка. Звоните в любое время…. Знаете, я попрошу вашу секретаршу принести вам что-нибудь от давления. С этим шутки плохи, я вам точно говорю.
— Да, конечно. Спасибо, офицер.
— Вам спасибо. Всего доброго, мсье Пикар.
У полковника Олле было весьма распространенное среди квалифицированных офицеров разведки качество: сходу запоминать надписи на разнообразных бумажках, лежащих на столе. Так, на столе у Пикара он «срисовал» визитку:
«Психоаналитический центр „Стабилитэ“. Доктор Рене Гранвальд. Высокоэффективная психологическая помощь в сложных жизненных ситуациях, при тревожных состояниях, нервных стрессах и семейных конфликтах. Конфиденциальность гарантируется».
Бизнес у психоаналитика, судя по всему, шел бойко. Приемная выглядела не хуже, чем холл в солидном банке, а девушка за компьютером могла бы запросто участвовать в конкурсе манекенщиц.
