Джереми Лэйн - Когти
— Хорошо, — продолжал Хаскелл. — Джейс был большим другом Франсуазы... Но раньше им был ты, это верно?
— Ну и что? — перебил его Кивер.
— Ты не видел в Джейсе соперника, а, Джордж?
— Ни в коем случае! — ответил Кивер. — Она общалась с Джейсом потому, что работала с ним. Мне очень неприятно, что последние недели он шагу не мог ступить без нее. Тебе так не показалось?
— Конечно, конечно, это вполне возможно, — согласился шериф. — Франсуаза необыкновенно привлекательная женщина. Я не хочу вдаваться в интимные подробности, Джордж, но я вынужден это делать. Речь ведь идет об убийстве. Хорошо, а сейчас я скажу тебе то, о чем ты уже безусловно догадываешься: я не могу разрешить, чтобы сейчас работало казино.
— Как не можешь?
— Нет, Джордж, не могу. Я уверен, что ты меня поймешь, это невозможно после происшедшего ночью. Необходимо, чтобы ты закрыл весь второй этаж. Ты должен прикрыть рулетку, игральные автоматы, «зеленое сукно» и всю эту лавочку! Пока во время расследования никто больше не должен здесь играть. Если хочешь, можешь оставить открытым ресторан.
Кивер молча встал и направился к двери. Хаскелл шел за ним, говоря:
— Джордж, когда ты уйдешь, позови Тома. Я хочу немедленно его видеть.
Вошел Том Лонг. Его глаза блестели от виски, он выглядел усталым и хмурым.
— Я никогда не мог подумать, что такое произойдет, — сказал страховой агент потухшим голосом.
— Да, да, — ответил шериф. — Я хочу, Том, спросить тебя о Рите. Она тебе очень нравится?
— Конечно, ты же знаешь об этом. Но какое отношение это имеет к убийству Джейса?
— Рита и ее мать тебя не очень-то жалуют, — ответил шериф.
— Это неправда! — с живостью возразил Лонг. — Рита не думает так, как ее мать.
— Да, но и у нее есть свое мнение о тебе.
— А! Я знаю, что ты хочешь сказать. Рите не нравится, когда к ней относятся как к ребенку. Это так?
— Ты говорил с ней об этом?
— Ладно, как другу я могу тебе ответить. Но почему тебя интересует такой интимный вопрос, Эд?
— Я хочу выяснить факты, — сказал Хаскелл серьезно. — Все факты. Джейс без ума от матери и, естественно, связывал с ней свои дальнейшие планы. Вы говорили с ним об этом наедине?
— Ты сошел с ума! — воскликнул Лонг.
— Не думаю, — ответил шериф. — Ты же работал на него эти годы, разве не так?
— Да, это так, семь или восемь лет. Я был администратором его второго ресторана. Тогда их у него было только два. Но какое отношение все это имеет к происшедшему?
— Он тебя уволил, это правда? — продолжал шериф.
— Нет. Мы просто разошлись во взглядах, и я расстался с ним, — сказал страховой агент. — Но мы всегда были друзьями.
— Хорошо, — продолжал шериф. — Мне сказали в полиции, что Джейс оформил страховку своей жизни в пользу Франсуазы Бриджеман.
— Что ты хочешь этим сказать?-спросил Лонг. — Он подписал страховой полис на двадцать тысяч долларов, предполагая, что она их получит после его смерти. Но он же не покончил жизнь самоубийством?
— Нет, никоим образом, — ответил шериф. — Но в случае его смерти она получит двадцать тысяч. Хорошо! А Рита об этом знает?
— Я никогда не говорил с ней на эту тему.
— Отлично. Том, это все, о чем я хотел побеседовать с тобой, — заключил шериф. — Когда ты пойдешь, постучи, пожалуйста, в дверь к Франсуазе. Она ожидает меня наверху для разговора.
В ожидании Франсуазы Хаскелл приблизился к черному квадрату окна. Он смотрел отсутствующим взглядом, отыскивая ответы на неясные вопросы.
Вдруг странное видение разогнало его мысли. От удивления его глаза широко раскрылись и он стал пристально вглядываться в темноту. Неведомые существа медленно двигались по земле. Они были огромны и необычны. Создавалось впечатление, что перед клубом расстилалось пастбище.
Что за чертовщина! — подумал шериф, пытаясь получше рассмотреть происходящее. Он вплотную приблизил лицо к стеклу и ничего не мог понять. Какие то животные, похожие на коров, шли рядом. Их дрожащие тени медленно проплывали мимо.
— Вы хотели меня видеть? — приятный голос вывел его из раздумий.
Повернувшись, он увидел Франсуазу Бриджеман.
Он встретил ее с преувеличенным спокойствием, заранее готовый к слезам, по крайней мере к дрожащему голосу. Но Франсуаза хорошо владела собой.
— Да, — сказала женщина, — я совсем недавно узнала, что он застраховал свою жизнь и, в случае его смерти, деньги стали бы моими. Его мучали плохие предчувствия, и он хотел привести в порядок дела и расплатиться с долгами. Но я ничего не желала знать об этом. Он мне говорил, что застраховался на двадцать тысяч.
— Для чего он это сделал, Франсуаза?
— Он сказал, что это лишь маленькая часть того, что он хотел бы сделать для меня.
— У него были враги?
— Не знаю, ни о ком он никогда мне не говорил. У него было много друзей.
— Так. Я понимаю, что вы хотите сказать! Иногда друзья бывают хуже, чем враги?
Франсуаза ничего не ответила на это. Шериф Хаскелл продолжал:
— Вы знаете о каких-нибудь его выигрышах? Кстати, здесь есть коровы?
— Я не знаю, Джейс никогда не говорил мне о коровах, — сказала женщина с удивлением. — Нет, наверное. Помню, что однажды, когда мы ужинали, он принес холодное молоко. Оно здесь всегда есть в молочной. Поэтому мы не держим коров. Почему вы о них спрашиваете?
— Да просто так, к слову, — отрезал шериф.
— Вы что-то не договариваете, — заметила Франсуаза. — Мне не дали посмотреть на тело, но слуга сказал, что лицо Коннерли изуродовано. Как изуродовано? Вы должны мне рассказать о случившемся.
— Я могу это сделать только после того, как будет сделано заключение. А пока идите отдыхайте и позовите, пожалуйста, сюда метрдотеля Легрелла..
Шериф проводил взглядом Франсуазу, когда та проследовала из комнаты. Красивая женщина. Джейс был без ума от нее и его вполне можно понять.
Итак, все говорит о том, что Джейс Коннерли был убит из-за денег, которые имел с собой. Деньги пропали, это да, но тот, кто изуродовал ему лицо, не был обыкновенным грабителем; это был не просто удар, а садистские действия. Иногда из-за ревности делают такие вещи. Возможно, здесь два различных мотива, подумал Хаскелл, преступление совершено из-за страсти, а потом уже, когда Коннерли оказался на земле, убийца обыскал его карманы. Но, может быть, хищное животное спряталось недалеко в лесу? Если принять такой вариант? Что это был за дьявол?
Арди Легрелл появился в комнате.
— Я вам нужен? Если вы намерены спрашивать меня долго, то это бесполезно. Я не могу добавить ни одного слова, кроме того, что уже рассказал, — выпалил он.
— Вы можете не отвечать, да мне это не так уж важно, — сказал Хаскелл. — Я только хочу знать, какие отношения у вас с Франсуазой?
— Отношения между мной и Франсуазой? — переспросил Легрелл. — Я что-то не понимаю.
— Вы отлично меня понимаете. Вы не числитесь среди ее многочисленных поклонников. Разве вы в ней не заинтересованы? Почему вы порвали с ней?
— Я не порывал с ней. Мне она всерьез нравилась. Она очень обаятельная женщина, мы с ней несколько раз встречались, но на этом все и кончилось. Между нами, ничего нет.
— Что вы почувствовали, когда мистер Коннерли стал ухаживать за ней?
— Ничего я не почувствовал, — сказал Легрелл. — Почему я должен что-то почувствовать, хорошее или плохое, если, меня это не касается? Я просто ничего не замечал.
— Не увидели ли вы в нем соперника? Метрдотель издал выразительный возглас, чтобы под-черкнуть всю бессмысленность вопроса, и продолжил:
— Послушайте, шериф, вам очень хочется сделать из меня Отелло? Она говорила вам, что я ревную?
— Я задал вопрос, вы на него не ответили, — сказал шериф. — Пока все. Можете идти.
Арди Легрелл поспешно удалился. Тут же вошел Эван Табор.
— Видишь, Эд, — начал фабрикант. — Все очень сложно и запутано. Я так взволнован, что ничего не могу решить, мне все кажется нереальным. Не знаю даже, для чего я пришел! Что я еще могу сказать об этой кошмарной ночи?
— Я ожидал, что дело окажется темным, — сказал Хаскелл, — но сейчас мне уже так не кажется. Теперь, что касается той расписки, в которой сказано, что ваша фабрика переходит к Коннерли. Эван, где эта расписка?
Лицо фабриканта побледнело.
— Я не знаю! — в отчаяньи воскликнул он. — Вы хорошо искали в его карманах? Ее там нет?
— Да, ее там нет, — сказал шериф. — Мы не нашли ее ни там, ни в другом месте. Я думаю, что вы можете что-нибудь добавить по этому поводу.
— Что-нибудь добавить? Я ничего не знаю, кроме того, что вы мне сейчас сказали. Откуда я могу о чем-то знать? Вам же известно, что я весь вечер просидел с вами за столом, а потом поехал домой и находился там до тех пор, пока вы меня не вызвали.
Табор тяжело перевел дыхание.
— Эван, — сказал Хаскелл, — я знаком с вами достаточно давно и всегда считал вас порядочным человеком. Мы оба знаем об этом. Но произошло непредвиденное, и что касается вас, я хочу, чтобы вы говорили мне только правду. Я уже объяснил вам очень многое и хочу знать, в чем же я ошибся. Поэтому я и позвал вас, несмотря на то, что знаю, где вы были вчерашней ночью. Но вы не находились всю ночь за карточным столом. Вы два раза вставали, и никто не знает, куда вы уходили. Двое свидетелей утверждают, что во второй раз вы отсутствовали довольно долго и в течение этого времени вы могли убить Коннерли. В кармане у Джейса была ваша расписка, это официальный документ, независимо от суммы вашего долга в этой игре; и его мы никак не можем разыскать. Ваш автомобиль находился поблизости от места, где убили Коннерли. Вы имели возможность забрать свою расписку. С другой стороны, мы знаем, что оттуда выехал автомобиль и полицейская машина последовала за ним, потому что у него были погашены фары. Но полиция не стала преследовать машину, так как водитель в конце концов включил фары через четверть мили на шоссе. Однако полицейские находились совсем близко от машины, достаточно близко, чтобы запомнить ее номер. И это была ваша машина, Эван, и в ней находились вы. Д сейчас, когда вы приехали сюда, в этой матине на спидометре обнаружена кровь. Таким образом, нам многое известно. Ну, что вы мне на это скажете?
