Джон Коннолли - Черный Ангел
— Знаю. — Я старался говорить спокойно. — Меня больше беспокоишь ты.
Рейчел на мгновение прижалась ко мне, но затем (словно отсчитывала секунды, когда можно будет снова увеличить расстояние между нами) отодвинулась от меня.
— Я всего лишь хочу, чтобы все поскорее закончилось. И хочу, чтобы все эти люди ушли.
Мы не пригласили слишком много народу на крестины. Кроме, естественно, Эйнджела и Луиса, из Нью-Йорка подоспели Уолтер и Ли Кол, основную же часть небольшой компании, ожидавшей церемонию, составляли ближайшие члены семейства Рейчел и некоторые наши общие друзья из Портленда и Скарборо. В общей сложности набралось человек двадцать пять или тридцать, не больше, и почти все после церемонии предполагали вернуться в наш дом. Обыкновенно Рейчел приходила в восторг от такой компании, но с появлением Сэм она становилась все более замкнутой, отдаляясь даже от меня. Я пытался вызвать в памяти события, сопровождавшие первые дни жизни Дженнифер, и хотя она была настолько же крикливой, насколько Сэм тихой, я не мог вспомнить, чтобы мне пришлось тогда столкнуться с чем-то подобным. Ничего невероятного не происходило. Естественно, на Сэм сосредоточилось все внимание молодой матери, вся энергия Рейчел теперь направлялась в одно русло. Я пытался помогать ей всем, чем только мог, и мог бы делать больше, если бы она только захотела. Я смог бы меньше работать, чтобы взять на себя часть домашних забот и дать Рейчел хоть немного времени для отдыха, но казалось, что ее почти раздражало мое присутствие, а с прибытием Эйнджела и Луиса тем утром, похоже, напряженность между нами все больше возрастала.
— Я могу сказать им, что ты плохо себя чувствуешь, — предложил я. — Чуть позже ты просто отнесешь Сэм наверх в нашу комнату и избавишься от всех. Они поймут.
Она покачала головой.
— Это все не то. Я хочу, чтобы они ушли. Понимаешь?
По правде сказать, тогда я ее не понял.
* * *Женщина приехала к автомастерской рано утром. Мастерская размещалась на окраине района, в котором селились если еще не совсем преуспевающие, то уже не опасавшиеся признаться в своем стремлении к успеху. Она добралась на подземке до Куинз, но ей пришлось дважды сменить поезда, так как она перепутала линии. Улицы были более спокойные сегодня, хотя она по-прежнему находила мало приятного даже в этом месте. Лицо саднило, а левый глаз отзывался болью каждый раз, когда она моргала.
Женщине потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после того, как тот молодой парень ударил ее. Не в первый раз на нее поднял руку мужчина, но никогда прежде ее не бил незнакомец, да еще годящийся ей в сыновья. Она чувствовала себя оскорбленной, и в ней закипал гнев, и в первые минуты ей захотелось, возможно, впервые в жизни, чтобы Луис оказался рядом, чтобы она могла пожаловаться ему, а затем наблюдать, как он в ответ размазывает по стенке этого мерзкого сутенера.
В темном переулке она оперлась руками о колени и склонила голову. К горлу подступила тошнота. Руки дрожали, капли пота поблескивали на лице. Она закрыла глаза и начала молиться, пока чувство гнева не ушло, и по мере того, как гнев покидал ее, руки переставали дрожать, а кожа снова становилась прохладной.
Рядом с собой она услышала женский стон и грубый мужской голос, произносивший грязные слова. Она посмотрела направо и увидела две тени, ритмично двигавшиеся на мешках с мусором. Автомобили медленно проезжали мимо. Окна были опущены, на лицах водителей в свете уличных фонарей и фар отражались жестокость и похоть.
Высокая белая девушка пошатывалась на розовых каблуках, ее тело лишь слегка прикрывало некое подобие белья. Подле нее чернокожая женщина облокотилась на капот автомобиля, чтобы привлечь внимание проходящих мужчин. Темп ритмичных толчков на мешках умножился, женские стоны, фальшивые и пустые, стали тоном выше, потом наконец прекратились вовсе.
Прошло несколько секунд, и она услышала шаги. Мужчина вышел из темноты первым. Он был белым, молодым и хорошо одетым. Его галстук сбился набок, и он поправлял руками волосы, чтобы привести их в порядок после своих упражнений.
Она почувствовала запах алкоголя и дешевого одеколона. Он едва взглянул на старуху у стены и повернул на улицу.
За ним через какое-то время показалась невысокая белая проститутка. По виду эта девчушка едва ли достигла возраста, когда по закону можно получать водительские права. Она была одета в черную мини-юбку и топ с неимоверным вырезом. Каблуки добавляли дюйма два к ее крошечному росту, темные волосы были коротко подстрижены, а тонкие черты лица грубо замалеваны дешевой косметикой.
Казалось, боль сковывала ее тело — с таким трудом она шла. Юная проститутка уже совсем было прошла мимо пожилой женщины, когда та протянула руку, нет, не удерживая, а просто умоляя остановиться.
— Извините меня, мисс.
Молодая девушка задержалась. Та, что была много старше, разглядела медленно гаснувший свет в ее огромных синего цвета глазах.
— Я не смогу дать вам денег.
— Мне и не нужно. У меня тут фотокарточка. Прошу вас, взгляните, может быть, вы скажете, не знаете ли вы ее.
Женщина достала из кармана фотографию дочери. После некоторого колебания девочка взяла снимок в руки. Какое-то время она разглядывала его, затем вернула назад.
— Она исчезла.
Пожилая женщина осторожно пододвинулась ближе. Она боялась чем-нибудь спугнуть собеседницу.
— Вы ее знаете?
— Да нет. Я видела ее тут, но она исчезла через день, может, через два после того, как я начала. Я слышала, здесь ее звали Ла Шан, но не думаю, что это было ее настоящее имя.
— Нет, ее зовут Алиса.
— Вы ее мать?
— Да.
— Она вроде бы была хорошей.
— Да, она хорошая.
— У нее была подруга. Серета.
— А вы знаете, где я могу найти ее подругу?
Девочка покачала головой.
— Она тоже исчезла. Мне жаль, но мне нечего больше сказать. Я должна идти.
Прежде чем женщина успела остановить ее, девушка влилась в поток. Женщина последовала за нею, не спуская с нее глаз. Она видела, как юная проститутка пересекла улицу и протянула деньги молодому чернокожему мужчине, который ударил ее, затем снова заняла место рядом с другими проститутками, выстроившимися вдоль улицы.
Где же полиция? Как они могли позволять всему этому продолжаться буквально у них на пороге? Этому рабству, этому страданию? Как полиция могла допустить, чтобы пользовались такой маленькой девочкой, медленно убивая ее? И если они могли допустить все это, неужели их заботила бы судьба другой заблудшей чернокожей девушки, которая упала в эту реку человеческой низости и которую затянул водоворот?
Какой же глупой надо быть, чтобы посчитать, что ей удастся в одиночку найти свою дочь в этом диком и странном городе, в который она решилась приехать. Она все же позвонила сначала в полицию, прежде чем задумала отправиться на север, и рассказала им все детали по телефону. Они посоветовали ей лично подать заявление, как только она приедет в город, и она сделала это. Она внимательно следила за выражением лица полицейского, когда рассказывала ему о своем ребенке, и видела, как оно менялось. Ее дочь для него была очередной наркоманкой, дрейфующей среди опасностей. Возможно, он действительно постарается сделать все возможное, как и обещал, но она знала, что исчезновение ее малютки не могло сравниться по важности с пропажей белой девочки, чьи родители имели деньги или влияние, или хотя бы той, у которой не найти следов от уколов между пальцами рук и ног. Утром она хотела еще раз зайти в полицию и описать им мужчину, который ударил ее, и молодую проститутку, с которой она успела поговорить, но потом поняла, что это ничего не даст. Она нуждалась в том, для кого ее дочь будет значить больше, чем всего лишь очередное имя в постоянно растущем списке исчезнувших людей.
В тот день было воскресенье, но жалюзи, закрывающие центральный вход в автомастерскую, оставались закрытыми лишь наполовину, и внутри играла музыка.
Женщина присела и, пригнувшись, пролезла в тускло освещенное помещение. Худощавый мужчина в рабочем комбинезоне склонился над двигателем большого иностранного автомобиля.
* * *Парня звали Арно. Подле него из двух одинаковых динамиков небольшого разбитого радиоприемника раздавался голос Тони Беннетта.
— Здравствуйте, — нерешительно произнесла женщина.
Арно повернул к ней голову.
— Мне жаль, леди, но мы закрыты.
Он знал, что ему следовало закрыть жалюзи полностью, но ему нравилось, когда снаружи поступало хоть немного свежего воздуха, да и в любом случае он не собирался задерживаться допоздна. Этот «ауди» должен быть готов к утру понедельника, работы оставалось на час, максимум на два.
— Мне нужен один человек.
— Босса сегодня нет.
Женщина подошла ближе, и Арно увидел припухшую щеку. Он вытер руки о тряпку и на время забыл об автомобиле.
