Дин Кунц - Черные реки сердца
С опаской взглянув на него, она инстинктивно проверила, заперта ли дверца.
Ее подозрительность не оскорбила его. Она прекрасно знала нравы этого города, и ее осторожность была вполне понятной.
Он крикнул, чтобы она могла услышать его через закрытое окно:
– Вам не нужна помощь?
В руках у нее был радиотелефон.
– Я позвонила на станцию техобслуживания. Сказали, что пришлют кого-нибудь.
Рой взглянул на поток машин, двигающихся в восточном направлении.
– И давно вы уже ждете?
Чуть помедлив, она ответила:
– Целую вечность.
– Я вам сменю колесо. Вам не нужно выходить из машины или давать мне ключи. Я знаю эту машину – я ездил на такой. Там у вас есть кнопка замка багажника. Нажмите на нее, чтобы я смог достать домкрат и запаску.
– Вас могут сбить, – сказала она.
На узкой обочине было маловато места для маневра, а машины проносились совсем рядом.
– У меня есть аварийные фонари, – ответил он.
Прежде чем она успела что-либо возразить, Рой вернулся к своей машине и вытащил из аварийного набора все шесть лампочек. Он распределил их вдоль шоссе за пять-десять метров от «Кадиллака», перекрыв первый ряд.
Конечно, если выскочит пьяный водитель, то тут не спасет никакая предосторожность. А в наше время, кажется, трезвых намного меньше, чем одуревших от наркотиков или алкоголя.
Нынче век полной социальной безответственности – именно поэтому Рой и старался, где это было возможно, проявить себя добрым самаритянином. Если хотя бы один человек зажжет свечу, то в мире станет намного светлее. Он искренне верил в это.
Женщина нажала кнопку, и крышка багажника приподнялась.
Рой Миро чувствовал себя сейчас гораздо счастливее, чем весь этот день. С улыбкой на губах делал он свою работу, несмотря на проливной дождь и ветер и грязные брызги от пролетавших мимо машин. Чем больше трудностей, тем больше тебе воздается. Когда он пытался отвернуть тугую гайку, ключ сорвался и больно ударил его по руке. Вместо того чтобы выругаться, он засвистел и продолжал насвистывать, пока работал.
Когда он закончил, женщина немного опустила окно, так что ему не пришлось кричать.
– Все в порядке, – сказал он.
Она с растерянным видом принялась было извиняться за то, что сначала не очень-то доверяла ему, но он прервал ее, заверив, что прекрасно ее понимает.
Она была чем-то похожа на мать Роя, и от этого его настроение стало еще лучше. Она была очень симпатичной, лет пятидесяти с небольшим, возможно, старше Роя лет на двадцать, с рыжевато-каштановыми волосами и голубыми глазами. Его мать была темноволосой с глазами цвета ореха, но и мать, и эту женщину роднила какая-то аура необыкновенной доброжелательности и благородства.
– Вот визитная карточка моего мужа, – сказала она, протягивая ее сквозь щель над приспущенным стеклом. – Он бухгалтер. Если вам когда-нибудь понадобится помощь в этой области, то вы получите ее бесплатно.
– Я не так уж много сделал, – сказал Рой, беря карточку.
– В наше время встретить такого человека, как вы, – просто чудо. Мне бы надо было звонить не на эту проклятую станцию, а Сэму, но он допоздна работает у клиента. Похоже, мы все работаем круглые сутки.
– Экономический спад, – посочувствовал Рой.
– Господи, когда же он кончится? – посетовала она, роясь в сумочке, как будто искала еще что-то.
Он прикрыл карточку ладонью, чтобы она не промокла, и повернул ее к свету, падавшему от ближайшей лампочки. У мужа этой женщины была контора в Сенчури-Сити, квартиры там стоили баснословно дорого, так что немудрено, что бедняге приходилось работать с утра до ночи, чтобы держаться на плаву.
– А вот моя карточка, – сказала женщина, вынимая ее из сумочки и протягивая ему.
Пенелопа Беттонфилд. Художник по оформлению помещений, 213-555-6868.
– Я работаю дома. Раньше у меня была своя контора, но теперь, при этом спаде... – Она вздохнула и улыбнулась ему через полуоткрытое окно. – Тем не менее, если я могу быть вам чем-нибудь полезна...
Он вытащил из бумажника одну из своих карточек и протянул ей. Она еще раз поблагодарила его, закрыла окно и уехала.
Рой пошел назад к своей машине, собирая по дороге лампы, чтобы больше не мешать движению.
Усевшись в машину и снова двинувшись на восток в сторону своей гостиницы в Вествуде, он был счастлив, что сумел сегодня зажечь свою свечу. Иногда он переставал понимать, осталась ли у современного общества хоть какая-нибудь надежда, или же оно постепенно скатывается вниз, в пучину насилия и стяжательства; но затем ему встречался человек типа Пенелопы Беттонфилд, с ее милой улыбкой и аурой доброты и благородства, и он чувствовал, что все же можно еще на что-то надеяться. Она доброжелательный человек и отплатит за его доброту, проявив доброту еще к кому-нибудь.
Однако, несмотря на встречу с миссис Беттонфилд, его благодушное настроение вскоре испарилось. К тому времени, как он съезжал с основной автострады на дорогу, ведущую в Вествуд, его охватила печаль.
Повсюду наблюдались признаки социальной деградации. Надписи, сделанные аэрозольными красками, обезображивали остатки стены вдоль отходящего в сторону шоссе, покрывали некоторые дорожные знаки, делая их непонятными, – и все это было в окрестностях города, который раньше не ведал о подобном тупом вандализме. Мимо промелькнул какой-то бездомный, толкающий перед собой тележку с жалкими пожитками под проливным дождем, лицо его было лишено всякого выражения, он был похож на зомби, бредущего по лабиринтам ада.
У светофора рядом с машиной Роя остановилась машина, набитая злобного вида юнцами, – бритоголовые, с блестящими серьгами в одном ухе, они с подозрением воззрились на него, очевидно, пытаясь решить, не похож ли он на еврея. Они осыпали его грязной бранью, старательно произнося ругательства, чтобы он мог если и не расслышать, то прочитать их по губам.
Он проехал мимо кинотеатра, где шла сплошная дрянь. Насилие и жестокость в самом диком ее проявлении. Извращенный и грязный секс. Эти фильмы снимали известные студии, и в них играли знаменитые актеры, но все равно это была грязь.
Постепенно его мысли под влиянием встречи с миссис Беттонфилд приобрели другое направление. Он вспомнил, что она говорила о спаде, о том, как много им с мужем приходится работать, о тяжелом экономическом положении, из-за которого ей пришлось закрыть свою контору и продолжать работать на дому. А она – такая приятная дама. Он расстроился из-за того, что ей приходится переживать финансовые трудности. Как и все, она является жертвой системы, пленницей общества, заполненного наркотиками, оружием и лишенного доброты, сочувствия, преданности высоким идеалам. Она заслуживала лучшего.
К тому времени, когда Рой добрался до своей гостиницы, ему уже расхотелось идти к себе, с тем чтобы заказать ужин в номер и лечь спать – как он планировал раньше. Он проехал мимо гостиницы, добрался до бульвара Сансет, свернул налево и немного покрутился на перекрестках.
Наконец он остановил машину у обочины в двух кварталах от университета, но двигатель выключать не стал. Он перебрался на пассажирское сиденье, где руль не мешал ему действовать.
Телефон был заряжен, он выдернул вилку из зажигалки.
С заднего сиденья взял кейс. Открыл его и вытащил компьютер со встроенным модемом. Присоединил его к зажигалке и включил. Засветился экран дисплея. На нем появился основной перечень, из которого он сделал выбор.
Он подключил сотовый телефон к модему, который и соединил его со сдвоенным компьютером «Грей» в его конторе. Через несколько секунд включилась связь, и пошел обычный перечень вопросов, начавшийся с трех слов, которые засветились на экране: «Кто сюда подключен?»
Он нажал на кнопки, указывая свое имя: «Рой Миро».
«Ваш номер?»
Рой дал свой личный номер.
«Пожалуйста, сообщите ваш личный код».
«Пух», – набрал он. Это имя симпатичного героя книжки – любителя меда, неунывающего медвежонка – он в свое время предпочел для кода.
«Предъявите, пожалуйста, отпечаток большого пальца правой руки».
В правом верхнем углу экрана появился белый квадрат, сантиметров по пять в длину и высоту. Рой прижал к нему большой палец и подождал, пока датчики монитора смоделируют рисунок его кожи, направляя на нее пучки лучей. Через минуту раздался негромкий сигнал, свидетельствующий о том, что проверка закончена. Когда он убрал палец, в центре квадрата остался четкий черно-белый отпечаток. Еще через несколько секунд изображение исчезло – оно было закодировано и по телефонной связи передано на компьютер в конторе, где электронное устройство сравнило его с оригиналом, хранившимся в файле, и подтвердило.
Рой имел доступ к гораздо более сложной технике, чем обычный служащий с окладом в несколько тысяч долларов и адресом ближайшего магазина электронной техники. Электронные устройства, подобные тем, что были в его кейсе, равно как и программы, заложенные в компьютер, не продавались широкой публике.
