Дэвид Уилсон - Нечестивый Грааль
Филип оглядел окна, выходящие во двор, и с облегчением убедился, что большинство из них еще завешены шторами, а оттуда, где жильцы уже проснулись, никто на него не глазел. Впрочем, его синяя ветровка, защитные штаны и черный чемоданчик при случае убедят любопытных, что он пришел для плановой проверки здания. Наметив нужное окно на пятом этаже, Филип быстро перевернул мусорный бак, встал на него, вытянул на себя пожарную лестницу и полез вверх.
На месте он достал из кармана куртки беспроводную дрель «Дремель», пробурил спиральные ходы вокруг каждого из шурупов внутреннего оконного шпингалета, и они выпали сами собой. Тогда Филип поднял раму и пробрался внутрь. Наткнуться на кого-нибудь в квартире он не опасался: ее обитательница жила одна и в данный момент находилась в больнице скорой помощи, где оправлялась от огнестрельного ранения в плечо. Арман закрыл окно, обильно выдавил на шурупы гель «суперклей» и вставил их обратно в отверстия щеколды на оконной раме. Когда дело будет сделано, он уйдет через входную дверь и захлопнет ее за собой. Таким образом, следов взлома нигде не останется.
Филип включил фонарик «мини-маглайт» и стал шарить точечным лучом по коридору. На свету блеснула красочная литография. Ею оказалась странноватая, немного примитивная роспись по олову, изображающая, как ему вначале показалось, участницу карнавального шествия в «жирный вторник». Арман поискал лучом на картине подпись автора и заметил название, поясняющее, что перед ним — «Дева из Гваделупы». Бегло осмотрев квартиру, он обнаружил немало скульптур, живописных полотен и сувениров в рамках. Было очевидно, что их привезли из Мексики, из Центральной и Южной Америки. Вероятно, белокурая красотка, профессор теологии, не раз наведывалась в края по ту сторону южной американской границы.
Филип проверил ящики и шкафы в каждой комнате. В квартире царил безупречный порядок: все было разложено по местам с почти маниакальной аккуратностью. Конечную цель своего посещения он обнаружил в рабочем кабинете, где находились два стеллажа, компьютер и письменный стол, ящики которого были забиты четко надписанными папками с результатами исследований. Филип не сомневался, что в черном корпусе «Делла» находится главный объект поисков — файлы будущей книги «Подложный Иисус».
Ожидая, пока компьютер загрузится, Филип просмотрел папки в столе и сфотографировал на цифровик некоторые страницы, а также заметки с названиями и адресами. Затем он проверил жесткий диск и вздохнул с облегчением, убедившись, что все его содержимое поместится на одну из припасенных им флэшек. Не медля, он подключил ее к USB-порту и скопировал себе все, что хранилось на винчестере.
Выключив компьютер, Филип убрал все приспособления обратно в чемоданчик. Он дважды проверил, не забыл ли чего-нибудь и все ли осталось на своих местах, и только после этого выбрался из здания. Оттуда он сразу поехал в аэропорт, уже предвкушая полет в Монте-Карло и вознаграждение в двести тысяч долларов наличными. Неплохая зарплата за три дня работы. Странно, но заказчики пожелали, чтобы Хэймар отделалась ранением. Если бы они потребовали убрать ее, это было бы куда проще исполнить: всего-навсего прицелиться точно в сердце.
10
Отец Романо вошел в свой кабинет — и на него немедленно уставились две пары любопытных глаз. Он подошел к столу и тяжело опустился в кресло.
— Ну что? — хором спросили ассистенты.
— Кажется, переговоры сорвались в самом зачатке.
— Вам что, вообще не удалось с ней увидеться? — удивился Чарли.
— Ну почему же, удалось…
Романо некоторое время рассматривал крышку своего письменного стола, медленно покачивая головой. Наконец он поглядел на своих помощников и невесело усмехнулся.
— Оказывается, она даже читала мои труды. Похоже, отзывы вроде «познавательно» и «не смогли расстаться с официозной линией церкви» можно считать окончательным вердиктом.
— Для человека столь независимых убеждений это почти комплимент, — пожала плечами Карлота.
— Увы, дальше все пошло еще хуже. Как только я спросил, что ей было нужно на Гранд-Централ и видит ли она между нами иную связь, кроме преподавания на теологических факультетах, она фактически указала мне на дверь. Сказала при этом, что пишет книгу, от которой церкви едва ли поздоровится, а я, видите ли, священник со связями в Ватикане.
Ассистенты не успели ничего возразить, потому что в этот момент зазвонил телефон. Трубку схватил Чарли:
— Офис профессора Романо. — Он озабоченно покосился на Романо и пробормотал: — Минуточку, святой отец, — затем зажал микрофон ладонью и сообщил: — Это отец Шелдон из Пенсильванского иезуитского центра. Говорит, что срочно.
Романо взял у него трубку:
— Билл, чем обязан?
— Джозеф, ты можешь прямо сейчас приехать в Вернерсвиль?
— Господи, неужели что-то с Тэдом?
— Мне очень жаль, Джозеф. Тэд скончался. Мы только что обнаружили.
Романо почувствовал подступающую дурноту. Сквозь ком в горле он произнес:
— Буду у вас через несколько часов. Сердечный приступ? Я говорил с ним на прошлой неделе — он был совершенно здоров.
На том конце провода помолчали.
— Да, чувствовал он себя нормально… Мы пока… мы еще не знаем причины его смерти. Вызвали коронера.
— Я немедленно выезжаю.
— Это еще не все, Джозеф… — Отец Шелдон снова помол чал. — Мы вызвали и полицию. Ты приедешь и сам все увидишь. Я даже не знаю, как тебе объяснить… Нам кажется, что он умер не совсем естественной смертью.
11
Бритт казалось, что едва ей удалось привести свою жизнь в относительный порядок, как все опять начало разваливаться на глазах. Она никак не могла поверить, что кто-то пытался ее убить. Единственным приемлемым объяснением, придающим толику смысла происшедшему, могла служить ее новая книга. Все началось в тот день, когда в одном из интервью она призналась, что рассматривает в очередном исследовании возможность наличия у Христа родословной. Сам этот факт таил угрозу лишь для одной общественной прослойки — христианских конфессий, и в особенности для всемогущей Римской католической церкви. И все же немыслимо, чтобы Ватикан мог прибегнуть к убийству. Оставались, правда, бесчисленные религиозные фанатики, воображающие, что они исполняют волю Господню.
За время сбора материала для книги на долю Бритт уже выпала чертова уйма всякой путаницы. Она обнаружила невероятное количество непонятных группировок, увлекающихся сомнительными теориями о генеалогии, культах, конспиративных обществах и древних тайнах. Но стоило ей заняться поисками приемлемых доказательств для поддержания или, наоборот, развенчания разнообразных домыслов, как одна за другой посыпались неудачи. Конечно, Интернет значительно расширил ее исследовательские возможности, но — увы! — легкий доступ к нужной информации с избытком перекрывался валом бесполезных сведений.
Беседа с двумя иезуитами окончательно запутала ее. Вестник утверждал, что эти люди располагают прямыми сведениями о Le Serpent Rouge, но предупредил, что священники делятся ими без большой охоты. Чтобы доказать состоятельность своих предположений, ей предстояло самой по крохам вытянуть из них необходимую информацию. Вестник дал Бритт пароли для обоих священников — имена архангелов. Первый был Уриил, что обозначает «огнь Господень», страж над миром и нижними приделами Ада. Второй звался Рафаилом — Господним целителем, или помощником. Вестник уверял, что с помощью этих имен Бритт добьется нужных ответов, но прибегнуть к ним она может лишь в крайнем случае. Отец Хуан Маттео оказался не в меру уклончивым. Испанский проповедник говорил низким, монотонным голосом, останавливаясь на каждом слове. А глаза! Невозможно забыть его глаза: их радужка была столь темной, что сливалась со зрачками. Из глазниц на нее взирали две большие черные сферы.
Бритт спросила священника, как, по его мнению, идея о родословной Христа отразится на всей церкви. Он ответил, что рассуждать об этом не имеет смысла, потому что у Христа нет родословной. Она упомянула об известных ей многочисленных исторических свидетельствах, но отец Маттео уличил ее в ереси. Только тогда Бритт решилась поинтересоваться, как на этот вопрос ответил бы Уриил. В его глазах промелькнул то ли страх, то ли гнев. Священник вперил в нее столь пронзительный взгляд, что она даже содрогнулась, и смотрел так, казалось, целую вечность, поглаживая крест, висящий на груди. Вот-вот, крест… она увидела его как сейчас. Точно такой же был и у Романо. Меж тем всем известно, что иезуиты не носят ни специального облачения, ни крестов особой формы. Бритт потерла ладонью лоб и прикрыла глаза, припоминая события прошлого вечера. Священник, с которым она ужинала, не имел при себе креста — разве что под рубашкой. Он совершенно не походил на отца Маттео — наоборот, был чрезвычайно любезен и отвечал на ее вопросы с обстоятельностью ментора. Когда она затронула тему родословной, он добродушно улыбнулся и веско заметил ей, что человек от природы наделен богатым воображением. Оборотная сторона — дурная сторона — его творческих способностей состоит в неистощимом продуцировании самых разнообразных теорий. Отец Тэд Метьюс не преминул напомнить Бритт, что вера и является теми узами, которые скрепляют собой весь христианский мир. Но, услышав имя Рафаил, и он не смог скрыть своего замешательства.
