Вадим Сухачевский - Слепень
– Если по-хорошему – чего бы и не потолковать, – сказал он.
– Нам уйти? – спросила Катя.
– Чего ж это? – отозвался Червленый. – Общий разговор. – Наполнил оба стакана, сам выпил (Юрий покуда воздержался) и, опять ухмыльнувшись, сказал: – А ловко вы моих ребятишек отделали! Вон, Сява до сих пор в больничке чалится. Так-то принимаете гостей…
– Так повежливее надо было, – пожала плечами Полина.
– Правильно, мала́я, – согласился Червленый, – только людишки у меня – сама понимаешь. Время у них не было вежливости обучаться, с малых лет по лагерям, так что уж извиняйте ребяток. А ты, малая, ничего! Ребятки сказывали, умеешь, как птичка, порхать под потолком. Да и все вы так ничего себе, мне б таких пару-тройку…
– Вы говорили – дело у вас, – напомнил Юрий, – так приступайте.
– Вон какой быстрый… Да я, можно сказать, уже и приступил. Слыхали – сберкассу кто-то грабанул? Так вот, там тоже детишки летали под потолком, точь-в-точь как эта малая. – Он пристально взглянул на Полину: – Уж не твои ли, малая, знакомые?
Она только помотала головой.
– Или, может, у тебя обучались? – спросил Червленый. – И сам же ответил: – Знаю, не у тебя, вы тут все не такие будете, я об вас кое-что поразузнал.
– У кого? – напрягся Юрий.
– Не бойсь, не у красноголовых.[11] Знаю, от красноголовых вы сами бегаете. Но оказалось, общие знакомцы у нас имеются.
– И кто ж эти знакомцы?
– А я тебе, чтоб долго не рассусоливать, только три словечка петушиных скажу – ты и сам сообразишь. – Он еще пристальнее взглянул на Юрия и произнес: – Ыш абарак бузык, – после чего снова осклабился, наблюдая за произведенным эффектом.
Эффект, действительно, получился немалый: и Юрий, и Катя, и Полина, и Викентий – все четверо разом вздрогнули, узнав эти знакомые слова. То был лозунг страшных подземных владык, короля нищих и императора помоек, Луки и Фомы, с которыми Катю и Юрия дважды, а Полину и Викентия один раз сводила судьба.[12] По традиции считалось, что подземные монархи владеют языками всех народов и всех стран, где имеются помойки и нищие, то есть всеми языками вообще – существующими или когда-либо существовавшими, правда, проверить это не представлялось возможным, скорее всего это было легендой. А клич этот – «Ыш абарак бузык!» – взятый невесть из какого языка и объединявший их подданных, как Юрий Васильцев сумел понять, означал нечто вроде: «Мы бедные, но мы духовные», в общем, что-то наподобие «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», но только совершенно всеохватное. На основании этого «ыш абарак бузык» можно было сплотить любую голь, будь то здесь, или в гитлеровской Германии, или где-нибудь в угнетенной Африке.
Неужто и Червленый со своими уголовниками тоже числил себя подданным этих монархов?
Чутьем Червленый угадал безмолвный вопрос Юрия и сказал:
– Не боись, четырехглазый, папашкам этим я не служу. Червленый вообще никому не служит – сам себе и король, и император. А вот малявами, бывает, обмениваемся. В общем, кой-какие справочки об вас навел и знаю – серьезные вы ребятки, вон даже прошлых папашек замочили. Вот и пришел сказать – и Сява, и Паленый, и Череп к вам не в претензии. Живите сами по себе, торгуйте своим рыжьем и брюликами. Если от блатных будут какие вопросы, скажите: Червленый самолично дозволил. И вообще дозволил жить самим по себе.
– Мерси, конечно, – встряла Полина, – но мы себе жили кое-как и без дозволения.
Не повернув головы в ее сторону, глядя только на Юрия, Червленый сказал:
– Ты, четырехглазый, тут, я так понимаю, за пахана; так чего эта малая наперед батьки лезет?.. Ладно, коль такие у вас порядки, живите, как живете… Я еще чего хотел: я насчет гавриков этих, что в сберкассе «медведя»[13] взяли… – Он наконец повернулся к Полине: – Слышь, малая. Ежели они кувыркаться умеют, как ты, – так может, и выучка у вас общая? Ты этому у кого обучилась?
Полина хмуро ответила:
– Были учителя… – и на том примолкла.
– Ясное дело – были, – кивнул Червленый. – Ладно, не хочешь говорить – не говори. Душой чую – это тот самый фрей с бородой, что хотел у меня рыжья прикупить; а денежки-то у него откудова? Из того самого «медведя» небось…
Юрий, Катя, Полина и Викентий едва не хором спросили: что, мол, за «фрей». Червленый на это ответил:
– Нахальный фрей, напористый, борода хоть и убедительная, но все равно приклеенная, я это сразу раскусил. И парик был на башке – с этим меня тоже не обманешь. А уж что там у него под бородой и париком – это, я так почему-то мыслю, вам лучше знать… Ладно, бывайте, хозяева, я что имел, то сказал. Ежели что – обращайтесь. – С этими словами, оставив на столе едва початую бутылку, Червленый вышел в начинавшуюся пургу.
Полина вся дрожала.
– Я же говорила – он здесь! – воскликнула она.
– Ничего, и его обломаем, – храбрясь, произнес Викентий.
– Будем пока все держаться вместе, – сказала Катя, – все вместе мы кое-чего стоим.
«Кое-чего» они стоили и каждый по отдельности, а уж вчетвером представляли собой грозную силу, однако Катины слова Полину ничуть не успокоили.
– Слепень тоже кое-чего стоит, – проговорила она. – Боюсь, побольше, чем даже мы вчетвером…
Немыслимо! Полина, несколько раз пережившая смерть, закаленная «невидимка», в прошлом профессиональная убийца, кажется, впервые по-настоящему чего-то боялась! Юрий пытался подыскать слова, чтобы хоть немного успокоить ее, но в этот миг в дверь постучали.
Все четверо вздрогнули, Катя снова приоткрыла свою сумочку, а Викентий под столом обнажил свой наган.
– Войдите, – крикнул Юрий, тоже нащупав в кармане парабеллум. Но когда человек в запорошенной снегом одежде переступил порог, он сразу вытащил руку и удивленно произнес: – Вы?..
Это был Николаев, их спаситель. Впервые Юрий видел его в форме, с красными лампасами, в каракулевой папахе. Оказывается, их ангел-хранитель был генералом!
От Н. Н. Николаева не ускользнули движения их рук.
– Все в сборе? – спросил он, снимая шинель. – И, я смотрю, даже с пушками наготове. Что ж, в данный момент это совершенно правильно. Значит, уже догадались, из-за чего я тут?
– Из-за Слепня? – спросила Полина, лишь с появлением генерала Николаева переставшая дрожать.
– Как всегда, догадливая, – улыбнулся генерал. – Ну еще, конечно, и из-за вас. Хотел об опасности предупредить, но вы, я вижу, и сами уже все знаете. – И со словами: – Береженого Бог бережет, – выключил свет. В наступившем полумраке эти его слова прозвучали особенно зловеще.
Юрий спросил:
– Вы думаете, он может быть рядом?
– Не знаю, не знаю… – протянул Николаев. – От этого можно чего угодно ожидать.
– Он новых «невидимок» сотворил, – торопливо заговорила Полина, – это они сберкассу обчистили.
Николаев кивнул:
– Знаю – я только что от полковника Ничипоренко. Он уже дал распоряжение завтра все силы бросить на прочесывание города, а покуда велел перекрыть все дороги и вокзал. Хотя я не уверен, что это даст какой-нибудь результат.
Полина нахмурилась:
– Он все равно уйдет. У этого гада, у Слепня, знаете какая выучка! И у детишек, если он их обучал, тоже неслабая.
– Да уж могу догадаться, – вздохнул Николаев. – Кстати, до сих пор не могу понять, как эти детишки там, в сберкассе, на миг всех ослепили, может, ты знаешь?
– Тоже мне фокус, – буркнула Полина.
Она раскрыла свою сумочку, что-то из нее достала, потом распахнула сжатую ладонь – и сразу все в комнате ослепли на несколько мгновений от яркой вспышки.
Когда вновь прозрели, Полина объяснила:
– Порошок магния. Это придумали еще японские ниндзя, а Слепень взял на вооружение. Все «невидимки» этот порошок всегда имеют при себе. Проверено: на сорок секунд у всех полное ослепление… А видели бы вы, как этот Слепень владеет рукопашным боем! Но такому надо учиться лет десять, вряд ли он своих детишек всему обучил.
– Да, знаю, опытный… – кивнул Николаев. – Если б он был один, то, пожалуй, и ловить бессмысленно. Одна надежда, что он со своими детишками, с «невидимками» этими, станет уходить; все-таки когда целой гурьбой – то это труднее… Хотя не думаю, что он их станет с собой брать…
– Вы думаете, он их… – Полина не договорила.
– Да, это было бы в его духе, – отозвался генерал. – Тем более что у него наверняка есть запасные «невидимки», прячет их где-нибудь в другом городе, куда и сам намылился. Ему не впервой. И в Ростове, и в Воронеже, где недавно тоже кассы брали, по четыре детских трупа обнаружено.
Викентий процедил сквозь зубы:
– Вот же гад!
Николаев определил это по-своему:
– Да, избытком гуманизма не страдает. Думаю, их участь уже решена.
– Значит, по-вашему, он уже ушел? – спросила Полина с некоторой надеждой. Этого Слепня она боялась больше всех присутствующих.
– Если еще не ушел, – задумчиво проговорил Николаев, – то уйдет не сегодня завтра, по два раза он в одном городе кассы не грабит. В общем, пару дней вам надо соблюдать максимальную осторожность, особенно тебе, Поленька.
