Борис Шпилев - Бандитский век короток
— Заболеваю я, что ли? — стуча зубами, пробормотал Гром. Он поднял воротник и вытянул из кармана мятую пачку сигарет, по привычке подозрительно косясь на стоящие у подъезда старенькие «Жигули»-«копейку» с тонированными стеклами. Алексей зажал в зубах сигарету, но на ветру спичка погасла, не успев загореться.
Чертыхнувшись, Гром отвернулся, сутулясь, подставив ветру спину, скрыл в ладонях трепетный огонек и поэтому не увидел, как за его спиной бесшумно опустилось затемненное стекло.
Глава 3
— Когда был звонок? Почему не сообщили сразу же? — задушенным, свистящим шепотом сквозь зубы процедил Магомедов. Лицо бизнесмена побагровело от гнева, он рванул ворот шёлковой сорочки и бросил в рот таблетку валидола.
— Вчера вечером, в 22.15, — съёжился секретарь. Избегая встречаться взглядом с Магомедовым, молодой человек рыскал глазами по сторонам, словно искал в просторном кабинете место, способное укрыть его от хозяйского гнева. Ничего, по-видимому, не найдя подходящего, секретарь потупился и, глядя на носки своих сверкающих туфель, забормотал:
— Нурсултан Дамирович, но вы же сами вчера распорядились, что у вас важная встреча и чтобы не беспокоили вечером…
— Распорядился, да?! — с усталой ненавистью посмотрел на секретаря дагестанец. — А я тебе, козлу, не говорил, что вся информация по Лобанову должна поступать ко мне немедленно, в любое время дня и ночи? — Магомедов поморщился и помассировал левую сторону груди.
Вчерашняя встреча с деловыми партнерами, по обыкновению плавно перешедшая в бардак с девками, сауной и неумеренными возлияниями, сегодня напоминала о себе мучительной головной болью. Сердце то принималось бешено колотиться, то норовило остановиться совсем.
Магомедов поднял больные глаза от лежащей перед ним записки на застывшего в почтительной позе молодого человека:
— Информацию проверили?
— Дважды, — быстро кивнул секретарь. — Наши люди в милиции и в банде Крота подтверждают факт передачи кассеты.
— Значит, так. — Магомедов попытался сосредоточиться, но мысли разбегались, пульсировала боль в затылке от предчувствия непоправимой беды. — Направь наших лучших людей в этот долбаный городишко. За Лобановым круглосуточное наблюдение. Охранять, как меня. В случае угрозы его жизни мочить гадов, не думая. Деньги, оружие, крыша — на твоё усмотрение. На всё про всё тебе сегодняшний день. Лобанова предупрежу сам… если он ещё жив. Пока свободен. — Секретарь бросился к двери, и Магомедов крикнул ему вслед: — И помни, урод! Если не уберёжешь его, ты труп!
* * *Бывшие спецназовцы братья-близнецы Вадим и Илья Черенки хотя и числились оперативными уполномоченными, но работали не на закон, а исключительно на майора милиции Виктора Михеевича Рулева. Их преданность майору не знала границ и имела простое объяснение.
По окончании срочной службы, наглотавшись вдоволь пороховой гари, пролив по приказу Отечества немало своей и чеченской крови, братья вернулись в свой подмосковный городок, где и были благополучно этим самым Отечеством забыты.
Пузатые коммерсанты, опасливо кося заплывшими жиром глазками, наотрез отказывали в работе мрачноватым, широкоплечим братьям. Вадим и Илья получили несколько разовых предложений от бандитов на предмет ликвидации неких граждан, но, подумав, благоразумно отвергли их.
В конце концов они устроились охранниками в фирму по торговле недвижимоетью, которую вовсю трясли рэкетиры. Испуганный директор наобещал Вадиму и Илье золотые горы. Черенки взялись за дело, и вскоре братва, пообломав зубы об их чугунные кулаки, оставила фирму в покое.
Директор, воровато пряча глаза, заявил братьям, что денег в фирме нет и выплатить им обещанное он не в состоянии. Огорченные отказом, братья сгоряча сильно помяли директора и вновь нанятую им охрану. Оказавшись в камере предварительного заключения, откуда им светила прямая дорога в зону, Черенки попались на глаза майору. Он по достоинству оценил братьев, замял возбужденное было против них уголовное дело и пристроил в свой отдел, платя им неплохую зарплату.
Привычные к военной дисциплине, братья не задавали лишних вопросов и служили не за страх, а за совесть.
Они молча выслушали подробные инструкции майора по охране Грома, сдали Рулеву свои удостоверения и табельное оружие, получив взамен тяжелые «стечкины» со спиленными номерами, так же молча вышли, рассовывая по карманам пачки денег и запасные обоймы.
* * *Ожидая Тихомирова у подъезда и стоя на Пронизывающем ветру, Гром сражался с отсыревшей сигаретой. Прикурив с третьей попытки, он с удовольствием затянулся и услышал, как запиликал в кармане мобильник. Поднеся трубку к уху, Алексей услышал заглушаемый треском голос Магомедова.
— Слушаю тебя внимательно.
— Гром, алё, Гром, это ты? Ты жив? Не слышу тебя! — кричал в трубку Магомедов.
— Наверное, жив, раз с тобой разговариваю, — рассмеялся Алексей. Он покрутился на месте, пытаясь избавиться от помех в трубке, и увидел открытое окно в задней дверце «копейки», где маячил неясный силуэт в салоне. — Пациент скорее мёртв, чем жив, — прошептал он.
— Что ты говоришь?! Не слышу! — надрывался Магомедов.
— Слышь, Дамирыч, я тебе Позже перезвоню, — непослушными губами проговорил Гром, выключил телефон и неторопливо пошёл к «Жигулям», чувствуя смертный холод в груди, ожидая увидеть вороненый «ствол». Он шел и лихорадочно прикидывал так и этак, на чем же он спалился. Магомедов, видимо, знал на чём, раз обрадовался, что Гром ещё жив. Он звонил, чтобы предупредить.
Алексей подошел уже к самой машине, а выстрела все не было. У Грома словно гора упала с плеч, когда из полумрака салона он услышал такое знакомое:
— Здорово, дядь Лёш.
— Олежка, мать твою! — Гром вытер со лба выступивший холодный пот и бессильно привалился к машине.
— Дядя Лёша, тебе что, плохо? — испугался Олег Жданов.
— Нет, блин, мне хорошо, — искренне ответил Гром. — Пациент скорее жив, чем мёртв!
— Чего? — вытаращил глаза Олег.
— Так, ничего. Ты что, другого места для встречи не нашел? Под окнами у Жирдяя светишься и меня светишь?
— Я не знал, где тебя искать, вот и решил….
— Ладно, все понятно. Вечером позвонишь мне по этому телефону. — Гром написал на пачке сигарет несколько цифр. — А сейчас уезжай отсюда.
— Но… Дядя Лёша, я знаю, где Оля! Я тебя ждал. Одному мне не справиться.
— Хорошо, Олежек. Вечером ты мне всё расскажешь, а сейчас уезжай. Быстро! — прошипел Гром, увидев выходящего из подъезда шефа.
Тихомиров, явно чем-то сильно расстроенный, проводил взглядом машину Олега.
— Это кто? — подозрительно спросил он.
— Фиг его знает. — Алексей пожал плечами. — Я у него прикурить попросил.
— Что-то я раньше этот рыдван здесь не видел. — Тихомиров плюхнулся на заднее сиденье и снова покосился вслед уехавшей машине.
Чтобы отвлечь его, Гром спросил:
— Что за спешка с утра в субботу, шеф? Я сегодня в «Красный фонарь» к Светке собрался.
— Думаешь, у меня в выходной день дел нет? — пробурчал Тихомиров. — Он обиженно сопел, глядя в окно. — С утра позвонил Крот. Велел, чтобы ты привез меня к нему на дачу. — Тихомиров поежился. — Я ещё никогда не слышал, чтобы он так орал. Чего я такого натворил? Не знаю!
«Зато я, кажется, знаю, — подумал Гром. — Дело все сильнее пахнет керосином. Похоже, ехать мне туда никак нельзя».
«Мерседес» уже выехал из города и уверенно мчался по заснеженному шоссе. Заприметив на обочине торговый павильон, Гром похлопал себя по карманам.
— Глеб Федорович, сигареты кончились, я мигом, а?
— Давай быстрее, шеф ждать не любит.
— Понял! — Алексей резко свернул к обочине.
— Шоколадку мне купи! — крикнул ему вслед Тихомиров.
Зайдя в павильон, Гром быстро осмотрелся. Кроме него, в маленьком закутке никого не было. Заглянув в окошко, Алексей увидел тощего, флегматичного очкарика, погруженного в чтение эротического журнала.
Гром бросил на прилавок десять долларов:
— Мне шоколадку и ножик.
Не моргнув глазом, тощий сунул в карман деньги и выложил на прилавок большую плитку шоколада в яркой обёртке. Покопавшись под прилавком, он добавил к ней небольшой складной нож.
Выйдя из магазина, Гром присел у переднего колеса «Мерседеса». Надев на руку перчатку, чтобы ладонь не скользила по пластмассовой рукоятке ножа, Алексей изо всей силы вогнал лезвие в упругую резину.
— Ты чего там застрял? — высунулся в окно Тихомиров.
— Колесо прокололи, Глеб Фёдорович. — Гром протянул ему шоколадку.
— В жопу её себе засунь! — Тихомиров выскочил из машины и забегал взад-вперёд по обочине.
— Без ножа режешь, Серега! Шеф велел быть у него к десяти. Запаску менять долго? — Ничего не понимавший в машинах, Тихомиров уставился на спущенное до обода колесо.
