Тесс Герритсен - Считать виновной
– Старик ведь уже в отставке, – прошептал кто-то в переднем ряду. – И вот, вытащили. У него ведь, говорят, слабоумие.
– А еще говорят, что он глух! – бросил в зал Клименко и ударил молоточком по дощечке. – Объявляю заседание открытым.
Слушание началось. Миранда помалкивала, предоставив адвокату делать то, что он считает нужным. За те сорок пять минут, что двое мужчин, одного из которых Миранда едва знала, а другого не знала вовсе, решали вопрос о ее свободе, она не произнесла ни слова. Речь не шла о ее виновности или невиновности – это предстояло определить в ходе суда. Сейчас, на предварительном слушании, предстояло решить другой, неотложный вопрос: можно ли отпустить обвиняемую на свободу до начала процесса?
Заместитель окружного прокурора зачитал список причин, исходя из которых ее следовало оставить за решеткой. Тяжесть улик. Опасность для общества. Несомненный риск, поскольку обвиняемая может сбежать. Жестокий характер преступления, подчеркнул он, указывает на брутальность натуры обвиняемой. Миранда слушала и не верила своим ушам: чудовищем, на которое постоянно указывал заместитель прокурора, была она. Неужели они считают меня монстром? Неужели верят, что я – зло? Неужели думают, что я убью еще кого-то? Вопросы вертелись в голове, а спину жгли неприязненные взгляды собравшихся в зале горожан.
К происходящему Миранда вернулась только после того, как ее попросили, повторно, встать, чтобы выслушать решение судьи Клименко. Едва сдерживая нервную дрожь, она поднялась. Клименко смотрел на нее поверх сдвинутых на кончик носа очков.
– Суд устанавливает залог в сумме сто тысяч долларов наличными или двести тысяч в виде обеспеченной собственности. – Молоток опустился. – Заседание закончено.
Миранда как будто остолбенела. За спиной у нее поднимались и тянулись к выходу зрители, а она стояла, скованная отчаянием.
– Это лучшее, чего я смог добиться, – прошептал Пэлам.
С таким же успехом они могли назначить и миллион. У нее не было не только таких денег, но и каких-либо возможностей собрать их.
– Идемте, мисс Вуд, – сказал бейлиф. – Пора возвращаться.
Покорно, не говоря ни слова, она прошла за ним через зал под любопытными взглядами и лишь у двери задержала шаг и, обернувшись, посмотрела на Чейза Тримейна. Он тоже смотрел на нее, и в какой-то момент в его глазах мелькнуло что-то, чего Миранда не видела раньше. Сочувствие. Мелькнуло и ушло.
Она сморгнула подступившие слезы и вышла вслед за приставом.
Пора возвращаться. В тюрьму.
– Теперь ей не выбраться, – сказала Эвелина.
– Сто тысяч долларов? – Чейз покачал головой. – Не такая уж нереальная сумма.
– Для нас – может быть. Но только не для такой, как она, – фыркнула презрительно Эвелина, и ее красивое, ухоженное лицо омрачила гримаса злобного удовлетворения. – Нет, нет, думаю, мисс Миранда Вуд останется там, где ей и надлежит быть – за решеткой.
– Уперлась и стоит на своем. – Лорн Тиббетс развел руками. – Мы допрашиваем ее уже целую неделю, но слышим одно и то же. Держится за свою версию и не отходит от нее ни на дюйм.
– Не важно. – Эвелина пожала плечами. – Факты ведь остаются фактами, и с ними не поспоришь.
Они сидели на веранде, куда их выгнала жара. Солнце лишь недавно заглянуло в окна, но уже превратило комнаты в духовки. Чейз успел забыть, какими невыносимо душными бывают здесь августовские дни. В его памяти Мэн остался вечно прохладным, отгороженным от тягот лета. Вот тебе и детские воспоминания. Он налил себе второй стакан чаю со льдом и протянул кувшин Тиббетсу.
– Итак, Лорн, что вы сами-то думаете? – поинтересовался Чейз. – Считаете, имеющихся доказательств достаточно для вынесения обвинительного приговора?
– Может быть. Но в доказательной базе есть пробелы.
– Какие пробелы? – строго спросила Эвелина.
Ну вот, – подумал Чейз, – теперь моя невестка больше похожа на себя. Полный самоконтроль и никаких истерик. Не то что в тот первый день, в участке. Собранная, уверенная, такой он и помнил ее со школьных времен. Эвелина, Снежная королева.
– Есть проблема с отпечатками, – ответил Тиббетс.
– Что вы имеете в виду? – удивился Чейз. – Разве их не было на ноже?
– В том-то и дело. Рукоятку начисто вытерли. Честно говоря, я этого не понимаю. Мы ведь говорим о преступлении на почве страсти, понимаете? Женщина пользуется собственным ножом. Импульсивно. Не думая о последствиях. Так зачем же стирать затем отпечатки?
– Должно быть, она смышленее, чем вы предполагаете, – усмехнулась Эвелина. – Вот уже и вас смутила.
– И все же в стандартную модель непреднамеренного убийства этот факт вписывается плохо.
– Есть что-то еще? – спросил Чейз. – Какие-то другие проблемы?
– Сама подозреваемая, – вздохнул Тиббетс. – Крепкий орешек.
– Разумеется, она будет стоять на своем, – пожала плечами Эвелина. – На кону ее жизнь.
– Мисс Вуд прошла проверку на полиграфе.
– Вы проверяли ее на детекторе лжи? – удивился Чейз.
– Она сама на этом настояла. Но даже если бы и не прошла, для нее это ничего бы не значило. Результат такой проверки не принимается судом в качестве улики.
– Тогда почему это на вас так подействовало? – Эвелина даже повысила голос. – Почему вы переменили свое мнение?
– Не переменил. Просто меня это беспокоит. Чейз отвел глаза. Его тоже кое-что беспокоило. Но не факты – интуиция.
Логика, здравый смысл, имеющиеся улики – все указывало на то, что брата убила Миранда Вуд. Но почему ему так трудно в это поверить?
Первые сомнения зародились еще неделю назад, в полицейском участке, когда он случайно увидел ее на допросе. Он слышал вопросы, слышал ответы, невнятные, невразумительные объяснения. Его уверенности в виновности мисс Вуд они не поколебали. Но потом, когда они столкнулись лицом к лицу в коридоре и она посмотрела ему в глаза, Чейз почувствовал, как в нем зашевелились сомнения. Разве убийца смогла бы смотреть так твердо? Разве достало бы виновной смелости предстать перед обвинителем? И даже когда появилась Эвелина, Миранда не стала убегать, прятаться. Вместо этого она сказала нечто совершенно неожиданное. Он любил вас. Я хочу, чтобы вы знали это. Такого от убийцы никто не ждал. Она искренне пыталась утешить вдову. Зачем? Это не принесло ей никаких дополнительных баллов. Ни в глазах полицейских, ни на слушании. Она могла бы просто пройти мимо, сделав вид, что не заметила Эвелину, оставив несчастную женщину со своим горем. Но Миранда поступила иначе, проявив доброту и сострадание.
Этого Чейз не понимал.
– Прямых улик нет, косвенных более чем достаточно, – продолжал Тиббетс. – И судья, очевидно, принял это во внимание. Посмотрите, какой назначен залог. Клименко прекрасно понимал, что таких денег ей не собрать. Так что в ближайшее время мисс Вуд на свободу не выйдет. Если только у нее нет в запасе богатенького дядюшки.
– Вряд ли, – сказала Эвелина. – Она ведь нам не чета. Из тех, бедняков.
Нам не чета, – подумал Чейз. Но и не белая шваль, как говорили в старину. Он сам убедился в этом, наблюдая за ней через стекло. Шваль – это дешевка, те, кого легко согнуть и легко купить. Миранда Вуд – женщина другой породы.
На подъездной дорожке появилась полицейская машина.
Тиббетс вздохнул:
– Ну вот. Не дают человеку покоя. Даже в выходной.
Из машины вышел Эллис Снайп – подтянутый, в новенькой форме. Похрустывая ботинками по гравию, он пересек поворотный круг и подошел к веранде.
– Привет, Лорн. Так и подумал, что найду тебя здесь.
– Эллис, сегодня воскресенье. Не забыл?
– Да, помню. Но у нас как бы проблема.
– Если опять с туалетом, то просто вызови сантехника. Наряд я подпишу.
– Дело не в этом… – Эллис неуверенно посмотрел на Эвелину. – Просто та женщина, Миранда Вуд…
Тиббетс поднялся из-за стола и шагнул к перилам.
– Что еще такое?
– Ей ведь назначили залог, да? Сто тысяч долларов.
– Да, верно.
– Ну вот, кто-то заплатил.
– Что?
– Кто-то внес за нее залог. Мы только что получили судебный приказ отпустить Миранду Вуд.
Пауза растянулась едва ли не на минуту, и оборвал ее низкий, сочащийся злобой голос Эвелины.
– Кто внес залог?
Эллис покачал головой:
– Не знаю, мэм. В суде сказали, что деньги поступили от неизвестного через посредника, какого-то бостонского адвоката. Что делать будем, а, Лорн?
Тиббетс устало вздохнул, потер затылок, переступил с ноги на ногу и, наконец, обернулся:
– Мне очень жаль, Эвелина. Извините.
– Лорн, вы не сделаете этого! – воскликнула она.
– У меня нет выбора. – Он посмотрел на стоящего внизу Снайпа: – Ты получил распоряжение суда? Выполняй. Отпусти ее.
– Не понимаю, – пробормотала Миранда, растерянно глядя на адвоката. – Кто мог это сделать?
– Наверное, какой-то друг, – сухо ответил Рэндалл Пэлам. – Очень хороший друг.
