Шэрон Болтон - Жертвоприношение
Там было пустынно и гулко. Следуя указателям, я шла по тускло освещенному коридору. Электрические лампочки находились на большом расстоянии друг от друга, некоторые из них перегорели. Продвигаясь вперед, я все время озиралась по сторонам, высматривая выключатели. Мне совсем не хотелось внезапно оказаться в кромешной темноте и шарить по стенам в поисках того, чего там не было.
Наконец коридор закончился. В большинстве больничных архивов царит полный хаос, и больница Франклина Стоуна не была исключением. Архивы размещались в трех подвальных помещениях. Я толкнула дверь, которая вела в одно из них. Там была непроглядная темень. Пошарив рукой по стене, я нащупала выключатель. Свет был тусклым и каким-то мутным. В горле запершило от пыли. Все документы находились в больших коричневых картонных коробках, штабелями сложенных на стальных полках. К счастью, большинство из них были снабжены соответствующими бирками. Я пошла вдоль полок, стараясь держать входную дверь в поле зрения. Сомнительно, чтобы сюда заходили чаще нескольких раз в год. Мне не хотелось думать о том, какая судьба меня ждет, если кто-то захлопнет дверь и запрет ее снаружи.
В этой комнате не было документов акушерского отделения, и я перешла во вторую, точно такую же. На этот раз я подперла открытую дверь одной из коробок. В третьем ряду полок я обнаружила то, что искала. Несколько минут спустя я нашла нужную коробку и поставила ее на пол. В ней были исписанные от руки толстые журналы, в которые раньше заносились те же данные, которые теперь заносятся в компьютер. Мне был нужен июль тысяча девятьсот семьдесят второго года. Двадцать пятого числа в журнале была сделана интересовавшая меня запись. Элспет Гутри, тридцати пяти лет, родила на острове Анст мальчика. Вес три килограмма шестьсот граммов. KT.
Скорчившись над коробкой, я почувствовала, что ноги больше меня не держат, и села на пол. Я сидела в пыли, среди накопившегося годами мусора, и мне было все равно.
Итак, приемных матерей записывали как настоящих. Мне приходила в голову только одна причина, по которой приходилось идти на такой серьезный подлог: с биологическими матерями происходило нечто настолько плохое, что нужно было сделать все возможное, чтобы избежать полицейского расследования. Женщина, родившая Дункана, была убита. Так же как Мелисса. Как и все остальные.
Каждые три года местных женщин похищали, держали в заточении, пока они не выносят ребенка, и убивали почти сразу после родов. Я не знала, что было причиной, а что – следствием. Быть может, старые предания о троу заронили эту безумную идею в голову какого-то маньяка, а возможно, основой для преданий послужили реальные случаи, которые происходили на этих островах в течение многих столетий. Об этих случаях все знали, но сознательно закрывали на них глаза и никогда открыто не обсуждали, потому что это было бы равносильно признанию в том, что острова наводнены монстрами в человеческом обличье.
Я хотела было найти запись о рождении Кенна, но не смогла заставить себя это сделать. Хорошего понемногу.
Снова встав на ноги, я закрыла коробку и поставила ее на полку. Но журнал я сунула под мышку и забрала с собой. Выключив свет и закрыв дверь, я направилась к лифту, но, не пройдя и нескольких шагов, передумала и пошла в противоположном направлении, к лестнице, повторяя про себя, что главное сохранять спокойствие, что мне нечего бояться, что никто не знает, что мне удалось обнаружить, и что пока мне ничего не угрожает. Нужно только не терять головы.
Но как они это делали? Каким образом можно похитить живую женщину, одновременно убедив всех ее родственников в том, что она мертва? Я не представляла себе похороны с пустым гробом. А если кто-то вдруг захочет последний раз взглянуть на покойную и обнаружит внутри лишь розовую обивку или кирпичи?
Поднявшись всего на один этаж, я почему-то запыхалась и остановилась, чтобы передохнуть.
Они не могли в каждом случае использовать двойников – таких как умирающая Кейси Мортон. Хотя бы потому, что нереально найти достаточное количество смертельно больных женщин. Случай с подменой Мелиссы наверняка был исключением из правил. Я снова подумала о гипнозе и обездвиживающих препаратах, а также о том, сколько людей должны участвовать в похищении, чтобы все прошло гладко и никто не задавал лишних вопросов. Наверное, схема была такой. Доктор вводит нужный препарат, констатирует смерть и утешает членов ее семьи. Патологоанатом заполняет бланки всех необходимых анализов и составляет акт вскрытия несуществующего трупа. А родственникам под любым предлогом не позволяют увидеть тело мнимой умершей.
Наконец я поднялась на свой этаж.
Кирстен… Бедняжка Кирстен, моя сестра-наездница. Я стояла на коленях у ее могилы, обрывала увядшие цветы и выдергивала сорняки. Я чувствовала какую-то особую близость с этой женщиной из-за того, как именно она умерла. Но в той могиле не было Кирстен. Она наверняка все еще закопана где-то на моем лугу, потому что именно он стал местом ее последнего упокоения. Прочесывание моего луга со специальной аппаратурой было сплошным жульничеством – как предыдущее, так и самое последнее, сегодняшнее. А если за этим наблюдает сам суперинтендант Харрис… Что ж, тогда мне очень хотелось бы знать, где и когда он родился.
На мгновение мне показалось, что я нашла источник, из которого Стивен Гээр брал своих младенцев, но элементарные подсчеты тотчас же отрезвили меня. Дети, рожденные убитыми женщинами – в среднем два ребенка в год, – никак не могли стать источником тех огромных доходов, которые удалось обнаружить нам с Хелен. Кроме того, все дети, о которых я знала – Дункан, Кенн, Энди Данн и Коннор Гээр – были усыновлены местными семьями. Скорее всего, и остальные тоже. Вполне возможно, что приемные родители платили за усыновление, но никак не те колоссальные суммы, которые поступали из-за границы, – по нескольку миллионов фунтов в год. Кроме того, было бы слишком рискованно похищать женщин, много месяцев держать их в заточении и потом убивать лишь для того, чтобы продать ее ребенка тому, кто больше заплатит. Нет, что бы ни двигало этими людьми, это было нечто большее, чем деньги. Младенцы, которых продавали за границу, поступали из другого источника.
Мой кабинет казался точно таким же, каким был, когда я уходила. Кофе заварился, и я налила себе полную чашку, но при этом расплескала почти столько же. Необходимо срочно взять себя в руки, не то первый встречный сразу поймет, что что-то случилось. Наверное, телефон на моем столе звонил довольно долго, прежде чем я сняла трубку.
– Я уже собиралась звонить тебе домой.
Это была Хелен. Но я пока не могла рассказать ей о том, что мне удалось обнаружить. Сначала нужно было собраться с мыслями. Если я открою рот сейчас, то наверняка буду бессвязно лепетать какой-нибудь вздор.
– Где ты?
– Пока еще на Тронале, но уже уезжаю. Господи, тут такой ветрище… Ты хоть меня слышишь?
Я ощутила приступ паники, настолько сильный, что он был почти болезненным. Я совсем забыла, что Хелен отправилась на Тронал.
– Как ты там? Кто с тобой?
– Тора, я в полном порядке. Скажи лучше, что с тобой? Что случилось?
– Ничего. Честно. Просто устала. – Я старалась говорить как можно спокойнее, чтобы ничем не выдать своего волнения. Сделав глубокий вдох, чтобы выровнять дыхание, я спросила: – Ты что-то заметила?
– Своеобразное местечко. Всего несколько женщин, да и те в основном спят. Парочка младенцев в инкубаторах. Мы еще вернемся сюда утром. Придется несколько дней провести на Ансте.
– Я тебя скоро увижу?
Последовала пауза. Я слышала звук лодочного мотора и свист ветра.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – наконец спросила Хелен.
– Конечно, – ответила я и, решив, что этого недостаточно, добавила: – Я уже еду домой. Мы с Дунканом собираемся поужинать в городе.
– Вот и хорошо, потому что я хочу тебя кое о чем спросить. Утром просто не было возможности. Тебе сейчас удобно говорить?
– Конечно, – ответила я. Сейчас было очень удобно. Удобно делать все, что угодно, лишь бы не надо было думать и двигаться.
Хелен понизила голос.
– Дело в том, что мне уже пора заниматься похоронами Даны. Понимаешь, у нее ближе меня никого нет.
Я это знала. А наш общительный патологоанатом сообщил мне о том, что Дану увезли в Данди. Похороны Даны. Я закрыла глаза и оказалась на грустной и торжественной церемонии. Вместе с другими скорбящими я стояла в старинной, огромной как собор церкви, мягко освещенной высокими белыми свечами. Я чувствовала запах расплавленного воска и ладана, который исходил от высокого алтаря.
– Я понимаю, что вы были знакомы совсем недолго, – доносился до меня издалека голос Хелен, – но… я думаю… в общем, ты произвела на нее сильное впечатление. На меня, кстати, тоже. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была на похоронах.
