Юхан Теорин - Мертвая зыбь
Нильс не имел ни малейшего понятия ни о том, чья это машина, ни о том, кто водитель. Казалось, он был намного моложе Нильса и одет в отглаженную черную полицейскую форму, на ремне — кобура с пистолетом. Мужчина захлопнул дверцу, одернул форменную куртку и молча направился к ним. Он остановился в нескольких метрах от Нильса, посмотрел ему прямо в глаза, а потом произнес:
— Мы никогда не встречались, но я много думал о тебе.
Нильс уставился на него, открыв рот.
— Ты убил моего отца, — сказал полицейский.
Какое-то время Нильс ничего не понимал.
— Нильс, это Леннарт, — объяснил Гуннар. — Леннарт Хенрикссон, его отец был участковым. Ты ведь, наверное, помнишь: много лет назад, ты тогда еще был совсем молодой… вы встретились в поезде, направлявшемся в Боргхольм.
Сын участкового. «Это конец», — подумал Нильс. Он догадался, что сейчас будет. Надо было что-то делать. Нильс видел, как рука Хенрикссона потянулась к кобуре. Нильс отступил в туман и побежал.
— Стоять!
Но Нильс не собирался останавливаться. Он мчался со всех ног. Ловушка едва не захлопнулась, но он все же, кажется, выбрался из нее.
Годы были уже не те, бег давался ему с трудом. Но это была пустошь, его земля. Он пригнул голову как можно ниже и бежал сквозь туман, петляя между кустами, каждую секунду ожидая услышать у себя за спиной звук выстрела. Но выстрела все не было. Похоже, он успел. Нильс изменил направление и затаился за можжевельником.
Где-то позади в тумане он слышал крики. Он рванул дальше, крики стали удаляться.
Внезапно Нильс заметил в тумане неподалеку смутную фигуру. Он остановился и затаил дыхание.
В любую секунду он готов был сорваться с места и убежать. Но это оказались не преследователи, а маленький мальчик. Наверное, лет пяти или шести.
Мальчик был худенький, невысокий. На нем — короткие штанишки, красная рубашка, на ногах сандалии.
Мальчик был прав: Нильса ему действительно опасаться не стоило, он никогда бы не сделал ничего плохого ребенку.
— Привет, — сказал Нильс и перевел дух.
Он старался отдышаться и ничем не напугать мальчика.
Тот ничего не ответил. Нильс покрутил головой, но за ним вроде бы никто больше не гнался. Его скрыл туман. Но ему нельзя было стоять здесь слишком долго.
Он посмотрел на мальчика и на всякий случай негромко спросил:
— Ты один?
Мальчик молча кивнул.
— Ты что, заблудился?
— Кажется, да, — ответил мальчик.
— Ничего страшного… я тут на пустоши все места знаю.
Нильс шагнул вперед:
— Как тебя зовут?
— Йенс, — сказал мальчик.
— А дальше?
— Йенс Давидссон.
— Хорошо. А меня… — Нильс помедлил, думая, какое из имен ему назвать, и наконец решился: — А меня Нильс.
— А дальше? — задал вопрос Йенс.
Это немного похоже на игру. Нильс тихо засмеялся.
— Меня зовут Нильс Кант, — произнес он и сделал еще шаг.
Мальчик стоял на месте. Наверное, ему казалось, что он сейчас находится в странном чужом мире травы, камней и можжевеловых кустов. Больше в тумане ничего не было видно. Нильс попытался улыбнуться, чтобы показать, что все в порядке.
Туман окутывал их со всех сторон, кругом мертвая тишина. Он собирался идти в поселок вместе с мальчиком. Они найдут его дом, а потом Нильс наконец вернется к маме Вере.
Они стояли совсем рядом: Нильс и Йенс, и вдруг совершенно неожиданно из тумана у них за спиной послышался звук мотора. Нильс попытался повернуться и убежать, но не успел.
Машина, коричневый «вольво». Он лавировал межу камнями и кустами и несся прямо на Нильса. Машина не снижала скорость.
Нильс колебался, куда податься: налево или направо.
«Вольво» увеличивался прямо на глазах. Теперь машина казалась огромной. У Нильса была лишь секунда, даже, скорее, доли секунды, чтобы сделать выбор. А потом стало уже слишком поздно. Он просто смотрел, прижимая к себе мальчика, и понимал, что их уже ни что не спасет.
Все исчезло в одно мгновение.
Все затихло.
Потом откуда-то издалека снова послышался звук. Туман, холод, мотор машины, работающий на холостом ходу.
— Ты его достал? — спросил чей-то голос.
— Да, вроде я его видел.
Нильс раскинулся на траве. Правая нога неестественно подогнулась. Но он не чувствовал боли. Машина стояла в нескольких метрах, дверца водителя открыта. Оттуда медленно выбрался полицейский, в руке он держал пистолет.
Затем со стороны пассажирского места вышел Гуннар. Он остановился у машины и осмотрелся вокруг.
Полицейский подошел к Нильсу. Он молчал.
Нильс вдруг вспомнил мальчика, которого встретил в тумане, Йенса. Где он? Йенс исчез. Нильс надеялся, что Йенс Давидссон убежал, целый и невредимый пропал в тумане и направляется сейчас обратно в Стэнвик.
— Это конец, конец, мама. Все заканчивается здесь, на пустоши, — прошептал он.
Нильс очень устал. Может, он и смог бы доползти до Стэнвика, но в какой-то момент понял, что не получится.
Вокруг него собрались мертвые серые тени. Они ждали.
Его отец, младший брат Аксель, два немецких солдата, участковый из поезда и шведский матрос из Нюбру — все.
Молодой полицейский рядом с Нильсом кивнул и сказал:
— Да, это конец.
Он находился в двух шагах от Нильса и держал в руке пистолет стволом вниз. Потом снял его с предохранителя и нажал на курок.
38
Йерлоф шепотом с долгими паузами рассказывал историю гибели Нильса Канта.
Джулии приходилось наклоняться пониже, чтобы ничего не упустить. И вот она выслушала все до самого конца.
Она молча сидела у кровати Йерлофа и долго смотрела на него.
— И это все… было на самом деле? — спросила она. — Все, что ты мне сейчас рассказал? На самом деле? Ты уверен?
Йерлоф медленно кивнул.
— Совершенно уверен, — прошептал он.
— Почему? — спросила Джулия. — Откуда ты все это знаешь?
— Ну… Лунгер мне кое-что сказал… пока ждал, когда я замерзну, — объяснил Йерлоф. — Он мне вроде как объяснил, что все не так просто. Дело было не только в том, чтобы вытянуть из Веры Кант побольше земли и денег. Он сказал про месть, но кто хотел отомстить? Я лежал и думал… И это мог быть только один человек.
Джулия покачала головой.
— Нет, — произнесла она, — не может быть.
— Почему Нильс Кант оказался дома? Кому это понадобилось, с какой целью? — прошептал Йерлоф. — Гуннару Лунгеру это было совсем не с руки. Ему было выгоднее оставить Нильса в Америке… Там он никому и ничем не угрожал, и Гуннар мог год за годом тянуть землю из Веры… Солдатский клад ничего не стоил в сравнении со всей землей, которую тот уже захапал, а со временем мог получить еще больше. — Йерлоф перевел дух. — Нильс был нужен здесь кому-то другому. Расчет оказался точный: Нильс обязательно захочет вернуться домой к матери. И тогда этот кто-то наконец до него доберется и расквитается с ним.
Джулия опять покачала головой. Она вдруг почувствовала слабость и боялась того, что услышит дальше.
— И этот кто-то помог, — продолжал Йерлоф, — так же как Гуннар Лунгер и Мартин Мальм, которые доставили гроб на Эланд. Но этот кто-то должен был находиться поблизости, когда вскрывали гроб. И именно он убедил всех, что там действительно было тело Нильса Канта. И этот кто-то — молодой старательный полицейский.
Йерлоф замолчал, повернул голову и посмотрел на дверь.
Джулия тоже обернулась.
Вернулся Леннарт. Он стоял в дверях, Джулия не слышала, когда он пришел. Леннарт подошел к кровати.
— Ну вот, — сказал он, — шеф мне опять звонил, они наконец закончили разбирательство насчет происшествия в Марнессе, так что я могу начать работать, когда…
Леннарт замолчал и замер, встретив пристальные взгляды Йерлофа и Джулии.
— Что, что-нибудь случилось? — спросил он.
— Мы говорили… про сандалию, Леннарт, — произнес Йерлоф, — сандалию Йенса.
— Сандалию?
— Про ту, что ты у меня забрал… если помнишь? Ты получил ответ от криминалистов? Ты же ее на материк в лабораторию посылал… Они нашли какие-нибудь следы?
Леннарт несколько секунд молча глядел на Йерлофа, потом покачал головой:
— Нет, никаких следов. Они ничего не обнаружили.
— Ты нам сказал, что послал ее в лабораторию, — напомнила Джулия и посмотрела на Леннарта.
— Послал или нет? — спросил Йерлоф. — Мы можем быть уверены в том, что они ее получили?
— Я не знаю… наверное, — пробормотал Леннарт.
Он не сводил глаз с Йерлофа. В его взгляде не было ни злости, ни раздражения, вообще ничего.
— Мне вот что интересно, Леннарт, — начал Йерлоф, — когда ты в первый раз на самом деле познакомился с Гуннаром Лунгером?
Леннарт перевел взгляд на свои руки.
— Я не помню, — ответил он.
— А если постараться.
— Наверное, в тысяча девятьсот шестьдесят первом или шестьдесят втором, — тихо произнес он. — Это было летом, я как раз начал служить в Марнессе. Тогда проникли в его ресторан в Лонгвике, и я туда поехал, мне надо было получить от Лунгера заявление. Мы начали разговаривать.
