Т. Паркер - Лето страха
— Ну а я грешил, соответственно, на тебя. В общем, оба постарались на славу.
Мартин снова посмотрел на тело Инга.
— Боже ж ты мой! Слушайте, а может, вам следовало бы на пару отправиться в отпуск? Уехать отсюда, очиститься от всего?
— Так мы и сделаем.
— А на охоту этой осенью поедем?
— Надо будет как-нибудь выбраться, Марти.
Глава 30
Сейчас за окном зима, и мы уже начали забывать случившееся.
Дуют сильные ветра, без конца идет дождь, все старое увядает, а новое ждет своего рождения.
Мэри Инг опознала тело своего единственного сына.
Со смертью Полуночного Глаза наш округ наконец-то вздохнул с облегчением. В память о жертвах убийцы в трех городах округа служили всенощные, в газетах и на телевидении нескончаемым потоком шли специальные репортажи. А надо всем так же, как и в природе, наконец восторжествовал неосязаемый свет человеческого духа.
Несмотря на это, сразу же после гибели Глаза жители округа стали всматриваться в себя так, как никогда раньше не всматривались. Психологи и социологи принялись изучать индивидуальный почерк преступника и причины его аномального поведения. Они не могли найти в прошлом Инга ничего такого, что в полной мере объяснило бы подобное его поведение. Велись традиционные разговоры о биохимическом дисбалансе и социопатических расстройствах личности, но Инг, образ которого постепенно все более проступал в непрекращающихся беседах с его матерью и с людьми, знавшими его, представлялся самым что ни на есть типичным представителем Апельсинового округа, родившимся в семье среднего достатка, учившимся в обычной государственной школе, приобщенным к религии, как и все дети, нашедшим себя в работе в телефонной компании и — не сумевшим (а может быть, и не захотевшим) обуздать свою ярость.
Его ненависть к меньшинствам оставалась труднообъяснимой, хотя небольшой инцидент из времен его учебы в средней школы — робкий Билли влюбился в девушку-мексиканку, а она не захотела общаться с ним — мог бы пролить немного света на причину этого.
Девушка сохранила его любовные стихи. Они были опубликованы на страницах «Журнала». Это — простые, трогательные и даже милые стихи.
Более того, жители округа неожиданно поняли: в сущности, Билли-то был их родным сыном. И, по странной случайности, осознание этого факта совпало с длительным спадом в экономике, в результате чего стали разрушаться семьи, материальные ценности начали постепенно приходить в упадок, а в сердцах большинства людей окрепло ощущение, что «мечта Апельсинового округа» потерпела полный крах.
Пожалуй, впервые на моей памяти — а прожил я здесь всю свою жизнь — тот беззаботный оптимизм, что царил на протяжении десятилетий в этих местах, вдруг рассыпался в прах, а на его месте возникли сомнения в себе и родились вопросы, раньше в голову не приходившие.
В чем-то все мы походили на цветущую женщину, которой врачи только что сообщили, что она больна раком. В глубине души нас всех охватывал ужас. И, хотя теперь мы могли спать с распахнутыми окнами и дверями, а наши ружья и револьверы снова легли на свои тайные места, оставалась вероятность того, что Полуночный Глаз придет к нам через наши же сны или что в нашей собственной среде появится какой-то новый злодей, который начнет все сначала.
Тело Элис Фульц выкопано, исследовано, возвращено Эмбер во Флориду для того, чтобы проводить по-человечески и предать родной земле рядом с родителями.
В тюрьме Грейс продолжала оставаться замкнутой и пугалась всех, кроме меня и Изабеллы.
Мы бываем у нее в те дни, когда Иззи чувствует себя достаточно сильной, — а это теперь случается три или четыре раза в неделю.
Грейс держится так, словно лишь сейчас появилась на свет: ей интересно все, что происходит в мире, и в ее поведении нет никакой фальши.
В конце осени на предварительных слушаниях ей и Вальду были предъявлены обвинения в убийстве. Грейс на этих слушаниях воссоздала картину ночей третьего и четвертого июля. В частности, сказала: в дом они вошли вместе, свою машину Вальд оставил в боковой улочке, чуть ниже дома Эмбер (это объясняло тот факт, что Пэриш видел, как из дома выходила одна Грейс). Вальд принес дубинку в теннисной сумке, висевшей у него через плечо, — подобная экипировка вполне вписывалась в традиции жителей этого района.
Эмбер-Элис они обнаружили спящей. Вальд убил ее, пока Грейс ждала его в гостиной. Только когда они придали месту происшествия видимость сходства с «почерком» Полуночного Глаза, записанный на автоответчик голос Эмбер выдал им ее местонахождение — она звонила Элис из Санта-Барбары и сообщала, что вынуждена задержаться.
Вальду пришла в голову мысль прибегнуть к маскировке и попытаться скрыть сам факт совершения преступления, надеясь вернуться к имитации «почерка» Глаза во время следующей попытки убить Эмбер.
Во второй половине четвертого июля они, также вместе, вернулись в дом Эмбер и сделали все возможное, чтобы уничтожить следы преступления.
Грейс было поручено перевезти тело Элис в мой морозильник, что она и сделала поздно ночью четвертого июля, незадолго до того, как я застал ее поджидающей меня на стоянке около моего дома.
Грейс встречалась и с адвокатами Хэйта, и со своими собственными. По словам Хэйта, все они попытаются использовать ее показания так, чтобы обвинить Вальда в совершении убийства без смягчающих обстоятельств, а моей дочери предъявить обвинение более мягкое. Но для этого Вальд должен отказаться от обвинения Грейс в заговоре, поскольку, если он будет настаивать, газовая камера грозит им обоим.
Впрочем, сам окружной прокурор также склонен добиваться скорее признания вины Вальда, нежели доказывать существование заговора с целью убийства, что, как показывает практика, всегда — более хлопотливое дело.
Обвинение Грейс в совершении убийства со смягчающими обстоятельствами грозит ей тюремным заключением на срок до пятнадцати лет.
Как выяснилось, адвокаты Вальда предприняли попытку оправдать действия своего подзащитного тем, что он якобы был соблазнен мстительной девицей, в результате чего, ослепленный любовью, поддался на ее хитрость и пришел в дом Эмбер. Как и ожидалось, они предпочли умолчать о деталях происходивших там событий.
Как мне показалось, Грейс словно рассталась с какой-то частью своего прошлого, отчего стала более мягкой и даже нежной, смирилась со случившимся и его последствиями.
Мне понадобился почти месяц, чтобы набраться смелости и задать дочери тот самый вопрос, который мучил меня с самой первой минуты, как я узнал о ее любовной связи с Эриком Вальдом: знала ли она о том, что тот пистолет сорок пятого калибра, который Вальд приказал ей похитить из моего письменного стола, предназначался для убийства меня и ее матери?
Пожалуй, это был первый случай со времени ее ареста, когда она полностью «сломалась», а потоки ее слез подсказали мне: Вальд убедил ее в том, что в доме будет одна лишь Эмбер.
Я поверил ей и до сих пор хочу верить в это.
Буквально на следующий день она сообщила мне: она почти готова встретиться со своей матерью.
* * *Эмбер дважды приезжала к нам домой.
Видимо, нет особой необходимости говорить: те подводные течения, которые обычно возникали во время этих ее визитов, не способствовали упрочению близости между мужем и женой.
Эмбер также понимала это. И второй ее визит — кстати, по нашему приглашению, — скорее всего, был последним. На следующей неделе она отправляется в Нью-Йорк.
Я проводил ее к машине, когда она уходила, и между нами вдруг воцарилось неловкое молчание.
— Расс, останься моим другом. Ты же знаешь, никто из нас не молодеет.
— Я знаю. Я постараюсь. Я и сейчас являюсь им.
— Скажи, неужели, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, ты и в самом деле продолжаешь считать меня порочной личностью?
— Нет. Просто ты женщина, которая сама сотворила себя и свою жизнь, и я люблю тебя за это.
— Да, сотворила себя, словно какой-то научный проект. Наспех, шумно и, в общем-то, без особой пользы.
— Просто ты оказалась в невыгодном положении.
— То есть?
— Ты была одна.
Она задумалась над моими словами.
— А знаешь почему? Мне всегда было одной гораздо лучше.
— Я знаю.
— Но ты ведь не исключаешь, что когда-то, в какое-то другое время и в другом месте у нас с тобой могло бы что-нибудь получиться?
— Да.
— Ну что же, очень мило с твоей стороны. Спасибо.
— А это имеет какое-то значение?
— Если мы думаем, что имеет, значит, имеет. Будь осторожнее в Мексике.
— Спасибо, Эмбер.
— И помни, если тебе понадобятся деньги, мое предложение остается в силе.
— Ничего, как-нибудь справимся. Да я вовсе и не это имел в виду.
Она улыбнулась и даже чуточку покраснела. Я поцеловал ее в щеку и распахнул перед ней дверцу машины.
