Максим Шаттам - Во тьме
Бролен миновал Ньюарк и прибавил скорость еще: на дороге было почти пустынно.
Он злился, что не знает номер Тэйера, напарника Аннабель. Позвони частный детектив в любой полицейский участок с информацией, что шериф маленького городка в Нью-Джерси — опасный психопат, его не стали бы слушать или предложили бы приехать и написать заявление. Никто не отправил бы ночью патрульную машину к дому шерифа по одному телефонному звонку какого-то неизвестного. А застрять в полицейском участке он не мог — время играло против него.
Вдруг его посетила отвратительная тревожная мысль. Воспоминание о том, что однажды уже так было, давно, в кошмаре, который потом непрерывно преследовал его. Смерть невинной жертвы, случившаяся из-за того, что помощь опоздала.
Стрелка спидометра добралась до отметки «180 км/ч». Он чувствовал в кобуре тяжесть «глока». Не колеблясь, Бролен был готов пустить его в ход. Даже если для него это обернется тюрьмой. Он убьет Мердока, следствие обязательно назначит баллистическую экспертизу, и результаты полностью совпадут с теми, которые присутствуют в деле об убийстве Лукаса Шапиро.
Городской пейзаж постепенно стал уступать место заснеженным полям и обледеневшим деревьям.
Филиппсбург, казалось, расположен на верху эскалатора, но которому приходится взбираться против движения.
Вцепившись в руль, Бролен изо всех сил давил на педаль.
73
Аннабель хотела бы никогда его не слышать.
Больше ни за что и никогда она не хотела бы слышать, как смеется Мердок. Прерывистым смехом безумца, наслаждающегося произведенным на собеседника эффектом. Ему нравилось жить подобными мгновениями, ломать человека по-своему, превращать его сознание в ничто.
— Жизнь, Аннабель, это ирония. Катастрофы проистекают из благих намерений — вот единственный урок, который надо извлечь из истории. Возьмите, например, эту несчастную Рейчел, которую повсюду, как хорошая ищейка, разыскивает ваш частный детектив. Знаете что? Я выбрал ее потому, что она залетела — об этом мне рассказала ее сестра. Сестра и подруга, Меган Фаулет. Если бы Меган не поведала мне о том, что ее сестренка беременна, Рейчел никогда бы тут не очутилась! Такова прекрасная ирония бытия!
Он засмеялся над собственной шуткой — она ему невероятно понравилась. Стоны Аннабель подтвердили его уверенность: да, она почти готова. Еще немного, и он продемонстрирует ей всю свою гениальность. Чудесное изобретение, позволяющее сводить с ума любого. Разумеется, он действовал довольно эгоистично, собираясь показать свою выдумку той, что шла по его следу, однако как здорово ввергнуть ее в безумие, поиграть с ее рассудком.
Он решил выложить ей все начистоту и добавил:
— Я думал, что, обнаружив скелеты в вагоне, вы все поймете. Должен признать, для меня это было сильным ударом. Теперь я уверен, что пазл в вашей голове сложился, так ведь? Вскрытые черепные коробки, отсутствующие голени… Все еще нет? Ну же, Аннабель! Вы знаете, что такое рулька? Для ее приготовления великолепно подходит человеческое мясо, срезаемое с кости ниже колена. Ладно, давайте пойдем до конца: вы ведь знаете, что Лукас снабжал мясом несколько магазинов? Он отправлялся на мясной рынок, покупал то, что искал, и возвращался домой, где помещал все купленное в пластиковые контейнеры. Ах, если б вы только смогли представить, что частенько он добавлял к говядине и телятине нечто совсем иное… Кто сможет с уверенностью сказать, что в вашей тарелке — или в тарелке одного из многочисленных людей, похожих на вас, — не побывал кто-то из ваших же… В этом и заключается главное преимущество человеческой плоти: никаких отходов, все можно употребить в пищу!
На сей раз он точно перегнул планку: Аннабель была близка к истерике. И тогда Калибан перешел к действию.
Его голос стал тише, серьезнее. Он больше не играл.
— Справа от вас лежит спичечный коробок, возьмите его. Аннабель с трудом разбирала слова, она была в шоке, но изменение интонации его голоса вынудило ее реагировать. Она вздрогнула. Надо выбраться отсюда прежде, чем она сойдет с ума. Смех Калибана парализовал ее, и хуже всего была звучавшая в нем язвительность. Ей захотелось вымыть рот, выстирать память и ополоснуть душу.
— Точно справа от вас. Не сидите так, протяните руку. Аннабель больше не хотелось оставаться в темноте, она уже не могла сдерживаться. Пошарив справа от себя, она обнаружила коробок. Открыв его, она ощутила легкое трение.
— Аннабель… Все эти люди, которых я захватил… Они… не умерли, Аннабель. Они с вами. Теперь. Вокруг вас. Благодаря мне вы отныне всегда будете вместе с ними.
Нервы у детектива сдали окончательно, она не поняла, что он как будто предупреждает ее; все, чего она желала, — увидеть свет, чуть-чуть согреться. И выбраться отсюда. Аннабель чиркнул;! спичкой.
Запах серы распространился вместе с облачком дыма. Мрак немного отодвинулся в сторону, и занавес ужаса распахнулся.
Пламя разгорелось сильнее, Аннабель подняла голову… Она находилась в середине круглой комнаты. Тесной и низкой.
И тут она увидела их всех. Десятки.
Мужчины, женщины, дети. Все они — или почти все — были здесь.
Стены покрывала содранная с лиц кожа, ее куски наслаивались один на другой; ни кирпича, ни земли, лишь сплошная кожа, растянутые губы и веки. Ее окружало лоскутное полотно, составленное из фрагментов кожи людей, собравшихся здесь как будто бы для того, чтобы выступить судьями на Страшном суде.
Аннабель вздрогнула, пламя качнулось.
И тогда она заметила одно лицо, не похожее на остальные. Более выпуклое в тех местах, где другие казались совершенно плоскими. Бледнее, чем прочие, и менее, чем прочие, лишенное воскового оттенка. Губы не были тускло-фиолетовыми, они казались черными и блестящими. Она узнала это лицо — Рейчел Фаулет.
Аннабель подползла к нему.
Глаза Рейчел вдруг раскрылись.
Страшные глаза.
Аннабель выронила спичку, и мрак жадно поглотил подземелье.
74
Автомобиль вышел из виража, выбросив из-под колес облако снега. Бролен проскочил щит с надписью «Филиппсбург». Старый музей находился на въезде в город, к нему вела труднопроходимая дорога. Бролен ощутил это и помчался дальше на предельной скорости. Он не стал медлить, чтобы проверить, насколько карта, обнаруженная в Интернете, точна.
Проскочив шаткий мостик, машина не вписалась в поворот и увязла в снегу. Бролен не стал пытаться выбраться и выскочил на холод. Хлопья снега едва касались земли: завывавший в ветвях орешника ветер безостановочно относил снег куда-то вбок. Бролен перешел на бег, перепрыгнул через упавший ствол и оказался у подножия холма. Дом был такой же старый, как и на выложенных в Сеть снимках. Окна, словно глаза огромного наука, отражали ночную тьму.
Вытащив пистолет, Бролен добежал до стены дома. Поднявшись на веранду, он через стекло быстро заглянул внутрь. Темно. Ни единого признака жизни.
«Может быть, уже слишком поздно», — шептал голос внутри.
Или они попросту не здесь. Он не разобрал толком, что именно Аннабель сказала ему. Нет, они тут, внизу, под домом, в яме, где раньше находился механизм для вытягивания барж.
Он взялся за ручку входной двери. Заперто. Бролен собрался было воспользоваться своей отмычкой, но передумал. Не время миндальничать. Прикинув, насколько прочна старая дверь, он чуть отступил, а затем резко навалился на нее. Затрещав, дверь распахнулась, на порог посыпались щепки.
Бролен рванулся внутрь и в сторону, держа «глок» наготове.
Где же находится спуск в легендарный подвал? Может быть, снаружи?
Повернувшись, он оказался возле гостиной.
Свободной рукой Бролен вытащил свой фонарик и осмотрел комнату.
Остановился рядом со столиком.
На нем всюду были разложены фотографии жертв Калибана. Здесь же лежали наручники и кобура с «береттой». Оружие Аннабель. Значит, она точно здесь. Бролен сразу же понял, что женщина оставила пистолет не по своей доброй воле. Она попала чудовищу в лапы.
Подойдя ближе, он убедился, что «беретта» заряжена, и положил вместо нее на столик свой «глок».
Оставалось найти способ спуститься вниз.
* * *Эрик Мердок, хотя в эту минуту он ощущал себя скорее Калибаном — явлением, свидетельствующим о том, что каннибализм переживает свое новое рождение, — удалился из склепа душ. Так он назвал свое изобретение. Обычно он по очереди приводил сюда пленников после их долгого пребывания в одной из подземных камер — приводил неоднократно, чтобы сломить любое сопротивление. Убедившись, что человек тронулся рассудком, он надолго запирал его в склепе. Такие заключенные получали в пищу лишь куски человеческой плоти, правда не зная, что именно они едят. Окончательно испугав свои жертвы трепетным рассказом о каннибализме; он избегал любой конкретики — пусть думают, что хотят, и это было хуже всего. Оголодав, они в конце концов съедали все. Редко кому удавалось выбраться оттуда, сохранив остатки разума. Самым убедительным примером была Тэйлор Адамс. И при этом Калибан был настолько осторожен, что ни разу не показал ей собственное лицо, ведь Тэйлор знала его, поэтому ему приходилось быть осторожным — вдруг после своего освобождения она еще что-то расскажет? Особенно ему нравилась мысль приколоть записку к ее груди булавкой. Какая изобретательность!
