Джон Гришем - Завещание
Разговор то оживлялся, то затухал, но большей частью они молчали. Фил знал, что его другу тяжело далась прошедшая неделя. Нейт уже многое поведал ему о запутанном деле Филанов, так как у них установились приятельские отношения.
– Я собираюсь попутешествовать, – тихо сообщил Нейт. – Поедете со мной?
– Куда?
– Мне нужно повидаться с детьми. Двое моих младших, Остин и Энджела, живут в Сейлеме, Орегон. Сначала, пожалуй, отправлюсь туда. Старший сын оканчивает колледж на северо-западе, в Эванстоне, и еще у меня дочь в Питсбурге.
Это будет приятное путешествие.
– Сколько времени оно займет?
– Недели две. Я буду все время за рулем.
– Когда вы видели их в последний раз?
– Дэниела и Кейтлин, детей от первого брака, – больше года назад. Младших в прошлом году, в июле, возил на игры с участием “Ореолз”. Тогда я напился и не помню, как добрался обратно в Арлингтон.
– Вы по ним скучаете?
– Конечно. Честно говоря, я никогда не уделял им достаточно времени и слишком мало о них знаю.
– Вы ведь много работали.
– Да, но пил еще больше. Меня вечно не было дома. А в те редкие периоды, когда мог взять отпуск, я отправлялся с приятелями в Вегас, играл в гольф или занимался подводной охотой на Багамах и никогда не брал с собой детей.
– Этого уже не изменишь – что было, то было.
– Да, не изменишь. Почему бы вам со мной не поехать?
Мы могли бы говорить часами.
– Благодарю вас, но я не могу уехать. У меня уже выработалась некая инерция труда там, в полуподвале, ее нельзя терять.
Чуть раньше в этот же день Нейт заглянул в полуподвал.
Прогресс был налицо.
Единственный сын Фила двадцати с чем-то лет был бродягой, бросил колледж, перебрался на западное побережье.
Лора как-то проговорилась, что они понятия не имеют, где он сейчас.
– Думаете, ваше путешествие будет успешным? – спросил Фил.
– Не знаю, чего от него можно ожидать. Просто хочу обнять своих ребятишек и извиниться перед ними за то, что был плохим отцом.
– Я бы этого не делал. Они и сами знают, что вы были плохим отцом. Но поехать нужно, необходимо сделать первый шаг к ним.
– Я так позорно провалился перед своими детьми…
– Не стоит все время посыпать голову пеплом, Нейт. Вы имеете право забыть о своем прошлом. Бог уже забыл о нем.
Апостол Павел убивал христиан, прежде чем стал одним из них. Всему есть прощение. Покажите своим детям, какой вы теперь.
Маленькая рыбацкая лодка отплывала от берега кормой вперед, потом развернулась и устремилась в открытое озеро.
Она была единственным пятнышком на его поверхности, и они наблюдали за ней с восторженным интересом. Нейт вспоминал Жеви и Уэлли, которые, должно быть, сейчас плывут по реке на какой-нибудь шаланде, груженной продуктами и прочими товарами. Под мерный стук мотора они углубляются в Пантанал. Жеви наверняка стоит у штурвала, а Уэлли бренчит на гитаре.
Позднее, спустя много времени после ухода Фила, Нейт, усевшись у камина, принялся сочинять новое письмо Рейчел.
Поставив дату: двадцать второе февраля, воскресенье, он написал: “Дорогая Рейчел, я только что провел отвратительную неделю с вашими братьями и сестрами”.
Он подробно описывал их всех, начав с Троя-младшего и через три страницы закончив Рэмблом. Был абсолютно честен, рассказывал об их недостатках и о том вреде, который они могут причинить себе и другим, если получат деньги. Не скрыл и своего сочувствия к ним.
Сообщил, что прилагает к письму чек на пять тысяч долларов для покупки моторной лодки и медикаментов и может прислать еще, а также о том, что, получив наследство, она будет иметь два миллиона долларов в день, и предложил подумать, сколько добрых дел можно совершить на эти деньги.
Отстранив докторов Фло, Зейделя и Тишена, Хэрк Геттис и прочие заговорщики совершили грубую ошибку. Выгнав врачей, они их смертельно оскорбили и нанесли невозместимый материальный ущерб.
Новая команда психиатров получила в свое распоряжение свежесфабрикованные показания Снида, на которых она должна была строить свои выводы. У Фло, Тишена и Зейделя этой информации не было. Когда в понедельник Нейт приступил к их опросу, он придерживался со всеми троими одной линии. Первым был Зейдель, которому Нейт показал видеозапись освидетельствования мистера Филана, после чего спросил, видит ли доктор основания для изменения своего мнения. Зейдель, как и ожидалось, ответил, что не видит.
Запись велась перед самым самоубийством. Восьмистраничное заключение было написано через несколько часов по настоянию Хэрка и прочих адвокатов Филанов. Нейт попросил Зейделя огласить это заключение.
– Есть ли у вас основания изменить что-либо в документе? – спросил он.
– Нет, – ответил Зейдель, глядя на Хэрка.
– Сегодня двадцать четвертое февраля, прошло более двух месяцев после проведенного вами обследования мистера Филана. Считаете ли вы и сегодня, что он находился в здравом уме и, следовательно, подписанное им завещание имеет с медицинской точки зрения официальную силу?
– Да, считаю, – кивнул Зейдель, одарив Хэрка злорадной улыбкой.
Фло и Тишен тоже улыбнулись, довольные тем, что могут сокрушить адвокатов, которые сначала наняли, а потом вышвырнули их. Нейт показал видеозапись и им, задал те же вопросы и получил одинаковые ответы. Каждый вслух прочел свое заключение перед видеокамерой. К четырем часам понедельничный раунд был завершен.
Ровно в половине девятого во вторник в комнату был введен Снид. На нем был темный костюм с галстуком-бабочкой, придававший ему неуместно глубокомысленный вид.
Адвокаты тщательно обдумали его наряд. Они лепили образ и программировали этого свидетеля в течение нескольких недель, но бедолага все равно боялся ненароком сболтнуть лишнее. Каждое слово, каждый слог должны были быть на своем месте, а сам он должен был вызывать полное доверие.
Предполагалось, что он, и только он один, знает правду, и было жизненно важно, чтобы его показания звучали безупречно правдоподобно.
Джош знал Снида много лет. Мистер Филан нередко говорил, что хочет избавиться от этого слуги. Из одиннадцати завещаний, подготовленных для него Джошем, Малколм Снид упоминался только в одном. Согласно тому завещанию, ему полагался миллион долларов. Однако этот пункт был вычеркнут из завещания при ближайшей переделке по той причине, что Снид очень уж назойливо интересовался, сколько получит после смерти хозяина.
Снид всегда был слишком озабочен деньгами, и наличие его имени в списке свидетелей со стороны истцов могло означать только одно – деньги. Ему заплатили за показания, и Джош это знал. Стоило понаблюдать за Снидом последние две недели: новенький “рейндж-ровер”, квартира, только что снятая в доме, где арендная плата превышала восемьсот долларов в месяц, туристическая поездка в Рим первым классом.
Сидя перед видеокамерой, Снид чувствовал себя весьма непринужденно, словно позировал здесь уже целый год. Всю субботу и половину воскресенья он провел в конторе Хэрка, где его снова пытали. Он часами смотрел видеофильмы со своим участием в качестве главного персонажа, исписал десятки страниц своими фантастическими сочинениями о последних днях Троя Филана, а также отрепетировал свою сцену со шлюхой Николетт.
Адвокаты предвидели вопросы о деньгах. Если его спросят, не получал ли он денег за свои показания, следовало сказать “нет”. Это было нетрудно. Никаких неприятностей не ожидалось. Ему просто нужно было забыть о получении пятисот тысяч и ожидании еще четырех с половиной миллионов в случае благоприятного исхода дела, а также о существовании контракта, заключенного с адвокатами истцов.
Лгал же он насчет мистера Филана, почему бы не соврать и насчет денег?
Представившись, Нейт громко и отчетливо спросил:
– Мистер Снид, сколько вам заплатили за ваши показания?
Снидовские наставники предполагали, что вопрос будет поставлен по-другому: “Вам заплатили?” Тогда он ответил бы: “Конечно, нет!” Но услышав конкретный вопрос “сколько?”, он растерялся, не смог найти быстрого ответа, и это его погубило. Хватая ртом воздух и выпучив глаза, он смотрел на Хэрка, который сидел, неестественно выпрямившись, и пялился в никуда остекленевшим взглядом мертвого оленя.
Снида предупредили, что у мистера О'Рейли есть свои домашние заготовки и что, задавая вопрос, он заранее знает ответ. В течение нескольких мучительных минут, пока Снид колебался, Нейт смотрел на него, сурово нахмурившись, слегка склонив голову набок и держа в руке какие-то бумаги.
– Ну же, мистер Снид, я знаю, что вам заплатили.
Сколько?
Снид хрустнул пальцами так, словно хотел сломать их.
Капельки пота выступили в складках кожи на лбу.
– Ну… я… мне не…
– Бросьте, мистер Снид. Вы купили новый “рейндж-ровер” в прошлом месяце?
– Ну… да, если…
– И сняли квартиру с двумя спальнями в Палм-Корт?
