Алла Авилова - Откровение огня
— Мне нечего прятать. Что мне надо — это спокойно собраться.
Сергей поднялся. Похоже, что он был разочарован. Попрощавшись до завтра, семинарист оставил Наташу одну.
«Напрасно я отказалась от Никольской церкви», — пожалела Наташа. Среди ее вещей была одна, которую стоило бы поберечь. «А! — отмахнулась она от беспокойной мысли. — Будь что будет! „Откровение огня“ — это прошлое. Во всех смыслах — прошлое. Теперь для меня главное совсем другое».
Группа нашла себе пристанище в селе Нахабине Курской Губернии. На его окраине стояла пустой бывшая школа. Там и обосновались Наташа, Ирина и Сергей с разрешения нахабинского помещика Куликова, дед которого первым в уезде занялся образованием крестьян. Прогрессивный Куликов-внук, успевший построить в Нахабине новую школу, симпатизировал социалистическим идеям. Ему понравилось, что энергичные, толковые красильщики хотели не только основать дело, но и научить крестьян «экономической грамоте». Помещик посоветовал им как можно меньше афишировать их «экономический кружок» во избежание неприятностей со стороны уездных властей, которые относились подозрительно ко всякой просветительной работе среди крестьян. Наташа пообещала Куликову, что они будут проводить занятия под видом вечеринок.
Лучших условий для работы было не придумать, и ячейка смогла открыть свой кружок уже через неделю после приезда в Нахабино. Для занятий приспособили бывшую классную — большую комнату, где раньше размещалось по тридцать-сорок детей. Теперь здесь собирались каждый вечер шесть-восемь мужиков, большинство — молодые, грамотные, с намерением развернуться. Чаепитие перед углублением в учебный материал было идеальной возможностью завести разговор о жизни.
Некоторое время спустя после начала занятий с крестьянами Наташа, Ирина и Сергей сидели у себя и обсуждали: хорошо ли это, что большинство кружковцев мечтают просто-напросто разбогатеть. Через открытое окно классной раздались громкие бабьи голоса. Ирина выглянула на улицу и сообщила:
— Пять баб. Среди них, по-моему, Катерина, жена Дениса Поелова. Уж не к нам ли?
— С чего бы? — недоуменно воскликнула Наташа.
— К нам, — объявила Ирина. — То ли друг с другом ругаются, то ли нас ругают.
— С чего это им нас-то ругать? — снова удивилась Наташа.
Дверь открылась, и первой вошла неизвестная им полнотелая баба в грязном сарафане, за ней — другие. Среди них и правда была Катерина Поелова — единственная, кто выглядел смущенной. Предводительница в сарафане сказала Сергею:
— Слышь, мужик, выйди — у нас с твоими бабами свой разговор.
— Какой еще разговор? — спросил Сергей.
— Выйди по-хорошему, а то вышибем. Нас тут много, а ты один.
— Оставь нас, свояк, дай нам поговорить, — сказала повелительно Наташа.
Сергей усмехнулся и послушался.
Как только он переступил порог, баба в сарафане закрыла дверь на засов. Наташа с деланным спокойствием обратилась к жене их первого кружковца, кузнеца Поелова:
— Вы чего, Катерина?
— Дивишься, что бабы пришли? К мужикам все небось привыкла, — отвечала вместо Катерины предводительница. — Мы вам, задрыгам, сейчас покажем, как мужиков от семей отбивать!
Прокричав угрозу, она тут же кинулась к Наташе и схватила ее за волосы. К бабе в сарафане присоединились две другие, остальные наскочили на Ирину. Крестьянки били девушек, царапали, плевали им в лицо. Теперь и Катерина рассвирепела, как все. Кричащая, визжащая куча мала барахталась в классной несколько минут, потом рассеялась. Наташа и Ирина остались на полу одни. Там и нашел их Сергей, когда вернулся в избу.
Он опустился на корточки возле Ирины и перевернул ее.
— Господи! — вырвалось у него, когда он увидел ее лицо.
Его «жена» разразилась рыданиями. Наташа задвигалась и поднялась на колени. И у нее были синяки под глазами, а щеки расцарапаны.
— Возьми себя в руки, — сказала она Ирине. — Это борьба, ты знала.
— Борьба — кого с кем? — вскричала Ирина.
— Старого с новым! — ответила Наташа.
Ирина делано рассмеялась. Сергей отвел от девушек взгляд, поджав дрогнувшие губы.
— Мы сами виноваты! — объявила Наташа. — Всю работу направили только на мужиков, бабам же — никакого внимания! Их возмущение мы должны признать справедливым!
Ирина отпрянула от Сергея и забила кулаками по полу.
— Хватит! Хватит! Нас бьют, а мы виноваты?! Что за чушь! И все остальное — такая же чушь! Все! И что народ добрый, и что он всегда прав…
— Ты что, с ума сошла? — вскрикнула Наташа.
— Вон в Покровке на этой неделе один крестьянин другому из зависти амбар поджег…
— Замолчи, я не хочу этого слушать! — перекричала Наташа подругу.
— А почему — «не хочешь»? Потому что сама понимаешь, что мы поверили в чушь?
«Неужели им не больно?» — удивлялся Сергей, державшийся в стороне от перепалки. Наконец повисла зловещая тишина, и Наташа сказала с неестественной отчетливостью:
— Так вот ты какая на самом деле. Вон отсюда! Немедленно!
Сергей вмешался:
— Кончайте сходить с ума!
Наташа не обратила на него внимания.
— Лицемерка! — крикнула она Ирине. — Все твое «служение народу» — лицемерие! Забирай свои вещи и убирайся отсюда! Я не хочу больше с тобой иметь ничего общего.
— Зачем ты гонишь Ирину? — опять вмешался семинарист. — И куда она пойдет в таком виде?
— Я и сама не хочу больше оставаться с этой самодуркой, — заявила Ирина Сергею. — Вместе уйдем, хорошо? Очень прошу, не уговаривай! Я решила. Деньги на поезд есть, что нам еще?
Сергей встал.
— Я пойду к Денису Поелову, договорюсь, чтоб довез до станции.
Ирина вышла из дома вместе с Сергеем и осталась ждать его на улице. Скоро она увидела телегу Поелова, направлявшуюся в ее сторону, и пошла ей навстречу. Здороваясь с Ириной, Денис скорчил гримасу, но ничего не сказал. Сергей, сидевший рядом с ним, соскочил с телеги и помог «жене» забраться на его место. Поцеловав ее три раза в щеки, он проговорил:
— Благополучно доехать!
— А ты?! — опешила Ирина.
— Нельзя в этих обстоятельствах оставлять Наташу одну, — сказал невозмутимо Сергей. — Ты же сама понимаешь.
— Нет! — вскричала Ирина. — Я ничего не понимаю!
Сергей дал Поелову сигнал трогать. Лошадь дернулась с места и пошла. Ирина очумело уставилась на оставшегося на дороге Сергея. Он махал ей рукой.
На следующий день Наташа готовилась к очередной «вечеринке». Глядя перед собой, она говорила, чеканя каждое слово:
— Русский мужик не эгоист, не хищник, он природный социалист… — Здесь Наташа запнулась и посмотрела в лежащий на столе листок с текстом.
— Не каждая девушка отважится, как ты, выступать с разбитым лицом, — заметил наблюдавший за ней с кровати Сергей. Они находились в бывшей учительской, служившей группе общей жилой комнатой.
Наташа усмехнулась.
— Ты по-прежнему недооцениваешь крестьян, — сказала на это Наташа. — Я уверена, что происшедшее не помешает, а наоборот, еще больше сблизит нас с крестьянами. Они почувствуют, что мы ничем не поступимся ради нашего дела. Самоотверженность и преданность — заразительны.
Мужики начали собираться еще до назначенного для «вечеринки» времени. Сергей перебрался в «классную», как только там появились первые гости. Наташа прислушивалась из «учительской» к гулу голосов и гадала, сколько же человек пришло. Сергей заглянул к ней и сообщил:
— Народу собралось полно.
— Сколько? — нетерпеливо спросила Наташа, не придавая значения его озабоченному лицу.
— Уже четырнадцать человек.
— Это в два раза больше, чем в прошлый раз! Ага, я тебе говорила! Они хотят дать понять, на чьей они стороне!
— Здесь, я думаю, другое… — начал Сергей и недоговорил: открылась дверь, и в проеме появился Миша Мочкин, один из постоянных кружковцев.
Он посмотрел на Наташу, сморщился и пропел: «О-го-го!»
— Тебе чего? — одернул его Сергей.
— Да вот заждались. Что ж хозяйка-то не идет? — игриво отвечал Миша.
— Иду, иду! — поднялась с места Наташа.
Ее появление в классной было встречено свистом и шуточками.
— Эй, мужики, кончай зубоскалить! Вы что, за этим пришли? — одернул балагуров Сергей.
— А за чем же? Посмотреть пришли! — сказал кто-то из новых, и все засмеялись.
Наташа стукнула кулаком по столу.
— Я не против, смотрите, — сказала она. — Я, кстати, и не против ваших баб. Пусть, если хотят, приходят в следующий раз, я на них не в обиде. Те пять баб, что на нас набросились, просто темные, они не понимали, что делали…
— Может, они и темные, да и ты больше не белая! — возразили ей из публики. И опять был общий смех.
— Посмеялись и хватит! — крикнула Наташа. — Сейчас переходим к делу. Кто пришел только ради потехи, пожалуйста, уйдите и больше нам не мешайте.
