Нора Робертс - Коллекционер
– Почему я должен довольствоваться меньшим? Ты любишь меня – это написано у тебя на лице, Лайла. Ты любишь меня. Почему же ты должна довольствоваться меньшим?
– Я не знаю, съесть ли то, что на тарелке, большими кусками или смаковать. И что случится, когда еда исчезнет? Откуда ты знаешь, наполнится ли вновь тарелка?
Он молча изучал Лайлу. Очевидно, она не имела в виду эту тарелку. Скорее, какую-то воображаемую. И под едой подразумевала любовь. Обещания. Клятвы.
– Думаю, чем больше ты съешь, тем больше останется, особенно если делишь ее с кем-то. Кстати, мне пришлось разделить чертов кальцоне. Собираешься одна съесть весь сандвич?
Она долго смотрела на него, потом вынула из кармана свой волшебный инструмент и, выбрав нож, стала осторожно разрезать сандвич пополам.
– Так и знал, что ты поймешь.
– Попытаюсь. Если я все испорчу, винить тебе придется только себя.
Она протянула ему сандвич.
– Пока я ходил по делам, звонил мой адвокат.
– Что он сказал?
– Что связался с адвокатом Вазина в Нью-Йорке и передал, что я хотел бы с ним встретиться и поговорить об общем бизнесе.
– Только при этом употребил множество адвокатской белиберды.
– Вне всякого сомнения. Адвокаты Вазина, употребляя свою адвокатскую белиберду, согласились обратиться к своему клиенту.
Это уже шаг к тому, что должно случиться.
– Теперь мы подождем ответа.
– Не думаю, что это займет много времени.
– Ты прав. Он слишком хочет получить яйцо. Но ты использовал не то местоимение. Не ты, а мы хотим встретиться с Вазиным.
– Тебе необязательно…
– Надеюсь, ты не захочешь закончить предложение.
Ничего себе, пинок…
– Ты должна вспомнить, кто он, его происхождение. Он более склонен вести переговоры с мужчиной.
– Да. И платит женщине, чтобы та выполняла за него все мокрые дела.
– Мокрые дела.
Аш пригубил вина и решил, что лучшей стратегией будет сказать правду:
– Он может причинить тебе боль, Лайла, намеренно. Чтобы заставить меня отдать яйцо. Они уже пытались проделать нечто подобное с Оливером и его подружкой.
– Думаю, такой человек, как он, не повторяет своих ошибок. Конечно, он может причинить тебе боль, чтобы надавить на меня.
Она вгрызлась в сандвич. Решительно кивнула:
– Я пойду, ты останешься.
– Ты такая упрямая или пытаешься меня обозлить?
– Ни то ни другое. Хочешь, чтобы я сидела сложа руки, пока ты один входишь в львиное логово. Пытаешься обозлить меня?
Она взяла у него бокал. Выпила.
– Ты можешь говорить о всей жизни. О клятвах и привязанностях, а потом отодвинуть меня в сторону. Мы идем вдвоем, Аш. Если я даю клятву тебе, да и любому, то не могу сделать это, не будучи равным партнером.
Она немного поколебалась, прежде чем заговорить о себе.
– Моя мать ждала. Никто никогда не мог сказать, что она была кем-то, кроме настоящей, сильной жены военного. Но я знаю, как трудно ей было ждать. Как бы она им ни гордилась, как бы верна ни была, ей было очень трудно ждать. Я не моя мать.
– Мы пойдем вместе. Со страховкой.
– Какой?
– Если ты… если кого-то из нас покалечат или убьют, мы оставим инструкции, чтобы яйцо уничтожили.
– Неплохо. Классический прием, но я все думаю насчет твоей идеи уничтожить яйцо. Не то что ты не можешь быть убедительным. Я видела репетицию. Но избалованные дети скорее увидят игрушку сломанной, чем поделятся ею, не так ли? Он может оказаться именно таким.
– Давай разбивай… – задумчиво протянул Аш. – Если я не могу получить его, никто не получит. Об этом я не подумал.
– Может, на случай, если кто-то пострадает, лучше оставить заявление для прессы, где сказать правду? И распорядиться, чтобы яйцо немедленно передали в музей и охраняли. Детали последуют.
– Гораздо более удовлетворительно пригрозить уничтожить его. Но ты права. Более чем надежная страховка.
Он взял у нее бокал и стал пить. Они делили вино, как делили сандвич.
– Верно. Мы поступим именно так.
– Мы?
Он поставил бокал на поднос и сжал ее лицо.
– Ты не желаешь это слышать, но я не позволю, чтобы с тобой что-то произошло. Я сделаю все, чтобы тебе ничто не угрожало, хочешь ты этого или нет. Если что-то случится, если я подумаю, что с тобой что-то может случиться, я нажму эту кнопку.
– Я хочу, чтобы у меня было то же право, если что-то случится с тобой.
– Договорились.
– Чья это будет кнопка?
Он поднялся и стал бродить по комнате. Это должна была быть кнопка Винни, должна была…
– Алекси. Вызов прозвучит из дома моей семьи. Поверь, это можно осуществить. Отец все устроит. И это вполне безопасно.
– Хорошая идея. Умная. Но как мы нажмем кнопку?
– Подумаем.
Он остановился. Выглянул в окно.
– Нужно покончить с этим, Лайла.
– Знаю.
– Я хочу прожить жизнь с тобой.
Не дождавшись ответа, он оглянулся.
– Я собираюсь добиться этого. Но мы не можем начать все вместе, пока это не сделано. Что бы ни произошло с Вазиным, мы покончим с этим.
– Ты о чем?
– Мы не будем блефовать при торговле за Маддок. Нажмем кнопку, если он откажется обменять ее. Выдать. А остальное – дело копов.
– Мы оба знаем, захочет ли она поохотиться на нас. В этом отчасти и все дело.
– Она должна сначала найти нас. Ты можешь писать в любой точке света. Я могу рисовать в любой точке света. Мы можем отправиться куда угодно. При первой же встрече я разглядел в тебе цыганку. Будем цыганами.
– Ты не захочешь этого.
– Я хочу тебя. Снимем коттедж в Ирландии, виллу в Провансе, шато в Швейцарии. Множество новых мест для тебя, множество новых холстов для меня.
И она… каждое утро на кухне. Короткий тонкий халатик и многофункциональный инструмент.
– Рано или поздно ее или схватят, или убьют, – сказал он. – Но пока, если получится не так, как мы задумывали, найдем другой вариант. Посмотри мир вместе со мной, Лайла.
– Я…
Маленький пузырек паники лопнул в горле.
– У меня свой бизнес.
– Мы можем его сохранить, если хочешь. Но подальше от Нью-Йорка. Уедем так быстро, как сумеем. Подумай об этом, – предложил он. – Мир велик. Я собираюсь позвонить Алекси, начать подготовку. А потом ты посидишь для меня час-другой. Может, узнаем, не хотят ли Джули и Люк вместе пойти на ужин. Ненадолго выйти из дома.
– Было бы неплохо. Но тебя не тревожит, что нас не будет дома?
– У него нет причин посылать за нами свою суку, если он хочет встретиться со мной. Посмотреть, что я предложу. В восемь вечера, тебе подходит?
– Прекрасно. Думаю… это… о, боже!
Она прижала пальцы к глазам.
– Его сука.
– Что на этот раз?
– Только не злись. Ты немного пугаешь меня, когда злишься. Потом начинаю злиться я и тоже могу быть немного пугающей. А это и без того страшно.
– О чем это ты, черт побери?
– Она звонила. Маддок. Она мне звонила. На мобильный. Она мне звонила.
Веселое недоумение мгновенно сменилась холодной яростью.
– Когда?
– Пока тебя не было. Но не думаю, что она ждала, когда я останусь одна. Вряд ли это имело значение.
– Почему ты мне не сказала? Черт возьми, Лайла.
– Я собиралась, я… уже взяла телефон, чтобы тебе позвонить, но тут пришел твой отец. И он вовсе не рад был меня увидеть. Эта ситуация сбила меня. А потом ты вернулся… И все просто вылетело у меня из головы. Ну вот, теперь я тебе говорю про этот чертов звонок. Я совсем не пыталась сохранить его в тайне.
Он снова сел, положил руки на ее плечи.
– Перестань. Дыши.
Она глубоко вдохнула, заглянула в его глаза. Он стал растирать ее плечи, и крохотные пузырьки истерии, поднимавшиеся в горле, лопнули и растаяли.
– Я как раз закончила накладывать базовый слой. Телефон зазвонил. Это была она. Она намеревалась испугать меня, и это ей удалось. Хорошо, что это было не по скайпу, и она не видела моего лица. Она спросила, понравилась ли мне Италия. Я попыталась войти в роль Кейли, ну знаешь, что получаешь, то и отдаешь. В свою очередь я спросила, понравилась ли Италия ей и прошлась насчет убийства арт-дилера. Может, не стоило, но ей стало не по себе.
– Дай мне свой телефон.
– Мой… ах, я глупая! Я даже не проверила номер. Все случилось так быстро! Но я записала почти весь разговор. Вспомнила о диктофоне.
– Конечно, записала. И, конечно, вспомнила.
– Потому что никогда не узнаешь, что пригодится. Но твой отец позвонил сразу после того, как она отключилась, и все завертелось.
Она протянула ему телефон.
– Номер не определился, – сказал он, проверив входящие.
– Вряд ли она думала, что я позвоню и мы мило с ней поболтаем. У нее был одноразовый телефон. Все, кто читает детективы или смотрит телевизор, это знают. Она хотела припугнуть меня. И припугнула.
– Что она тебе наговорила?
– Все записано. Можешь послушать.
– Сначала скажи, а потом я послушаю.
– Очень много насчет того, что убьет меня. Я совершенно уверена, что она как-то обозвала меня по-китайски. Но это нужно посмотреть в словаре. Теперь это для нее не работа. Я же все ей испортила и к тому же ее ударила! И напомнила ей об этом. Даю слово, я собиралась позвонить тебе – и в полицию, но тут появился твой отец. А я была в каких-то обносках, и хуже этого ничего не придумаешь.
