Юрий Кареткин - Сердце России
— Красивая? — улыбнулся Римлянин.
— Как вы догадались?
— Прелюдия замечательная!
Мужчины рассмеялись.
— Эта женщина собрала массу материалов об истинной истории человечества, и России в частности. Многие из этих материалов ей позволяют публиковать…, чтобы тут же дискредитировать. Но это ее не останавливает! Она рвется в Россию, она знает о Гиперборее, ей нужны конкретные доказательства существования нашей общей прародины, дискредитировать которые было бы невозможно. Она умная и… смелая женщина!
— Эта женщина — ваш агент? — прямо спросил Римлянин.
— Скорее, единомышленник, — лишь секунду подумав, ответил Корсар.
— Как ее зовут?
— Синтия Тейн.
Римлянин взглянул на Мастера.
— Я знаком с ее публикациями, — обращаясь к Роберту Дрейку, заговорил Илья. — Талантливые работы, ничего не скажешь! Ей было бы неплохо начать с раскопок в Аркаиме.
— Она об этом знает. Моя просьба заключается в том, чтобы ее курировали ваши настоящие ученые и были с ней более откровенны, чем с другими журналистами. И я был бы вам крайне признателен, если бы по мере вашего приближения к Контакту, вы позволили бы ей находиться неподалеку от эпицентра событий.
— Что ж, — улыбнулся Римлянин, — без настоящих журналистов нам, так или иначе, не обойтись.
— Действительно, — заметил Бравый, — иначе как благодарное человечество узнает, что сегодня с утра и до самого вечера вас называли "Пал Палыч"?!
Разведчики улыбнулись.
— Ваша просьба принята, Роберт. Госпожа Тейн может отправляться в Аркаим. Дальнейшие ее передвижения будут зависеть от наших успехов.
Мужчины поднялись с травы. Быстро сгущались сумерки. На дальнем краю поляны вспыхнул погребальный костер, послышалась печальная поминальная песнь.
Римлянин вздохнул.
— Знаете, Роберт, — спросил он, пожимая руку полковнику, — как я сумею определить, что ваши усилия в Британии дают результаты и в вашем правительстве начинают активно действовать здоровые силы?
— Интересно…
— Как только у "чукотских оленеводов" начнут изымать исконно британские ценности, вроде английских футбольных клубов.
— О ваших успехах в России мне будет узнать еще проще, — парировал полковник Дрейк. — Как только Ленина, крестного отца всех ваших "политических кухарок", вынесут из Мавзолея вперед ногами и кремируют, а сам Мавзолей иностранцы по камушку разберут на сувениры, я буду знать, что вы — в шаге от победы!
— Можете быть уверены: этот день не за горами! Мастер, — обратился Римлянин к Илье, — зови Омабио, выдвигаемся к вертолету. На прощание с Таней тебе — пять минут!
— Воин, князь! — глядя в глаза своему нечаянному любовнику, сквозь слезы произнесла королева догонов.
Они стояли у порога ее хижины, разведчики и Омабио дожидались Илью у края поляны. Таня обняла возлюбленного за шею и поцеловала.
— Ты никогда меня не забудешь? — с надеждой спросила она, отстранившись.
— Никогда, — пообещал Илья.
— Пусть тотем стоит у тебя дома, будешь иногда колоть его ножом!
— У меня нет дома.
— Посмотри мне в глаза!
Илья прямо взглянул в глаза юной жрицы. Помимо своей воли, провалившись в две бездонные пропасти, разведчик впал в легкий транс.
— У тебя будет дом, очень скоро, — услышал он голос, кажущийся далеким и странным. — Ты придешь к нему через Океан, холодный и страшный. Ты придешь к нему из темных глубин, придешь победителем. Ты придешь к нему и… к своей любви. У тебя будет любовь, Илия, великая, прекрасная Любовь! Ты вновь станешь счастливым.
— Когда? — разведчик едва расслышал собственный, внезапно охрипший голос.
К его горлу вдруг подкатился ком, стало трудно дышать, в глазах закипали слезы.
— Скоро, очень скоро, — в шепоте королевы послышались горькие нотки, — как только листья на ваших деревьях начнут желтеть. С ней ты забудешь всех других женщин, они перестанут существовать для тебя, Илия. Я — тоже…
Илья очнулся. Глаза королевы были безмерно печальны. Разведчик благодарно поцеловал теплые губы чернокожей Богини.
— Прощай, Таня, — произнес он с сожалением. — Тебя я буду помнить всегда!
Королева смотрела вслед уходящему в сумерки мужчине и плакала.
— Воин, князь, — шептала она сквозь слезы, — прощай! Вспоминай меня все-таки…
Глава 20. Накануне Контакта
Машина академика Добродеева остановилась у бетонного забора, огораживающего цилиндрическое здание. Его водитель быстро вышел из машины и распахнул перед ним заднюю дверь.
Академик, не спеша, выбрался из автомобиля, потянулся, размял кисти рук, несколько раз хрустнув пальцами, и сделал несколько шагов по направлению к металлической двери проходной.
— Владимир Петрович, — окликнул его водитель, придержав заднюю дверь и заглянув в салон, — вы забыли портфель!
— Благодарствуй, Витя, — весело сверкнув очками, отозвался Добродеев, — пока он мне не нужен. Я ненадолго, на полчаса.
Академик скрылся за металлической дверью, распахнутой перед ним вооруженным охранником.
Водитель посмотрел ему вслед, сел в салон на заднее сиденье и захлопнул за собой дверцу. Внимательно осмотревшись по сторонам и не обнаружив на стоянке ничего подозрительного, он притянул к себе коричневый потрепанный портфель своего шефа и попробовал замок. Портфель заперт не был!
Это был второй удачный случай за последний месяц: в середине августа при схожих обстоятельствах он обнаружил в портфеле тонкую папку с надписью "Сердце России. Предварительные исследования". Тогда, как на грех, он оставил дома мобильный телефон со встроенным фотоаппаратом и никакой пользы из счастливого стечения обстоятельств извлечь не сумел.
Теперь телефон был при нем!
Водитель осмотрелся еще раз, задержал взгляд на белом минивэне с тонированными стеклами, стоящем неподалеку, и, наконец, решился.
Он открыл портфель и извлек из него плотно набитый картонный скоросшиватель. Более современные и удобные папки для хранения деловых бумаг его шеф почему-то не жаловал. На лицевой стороне скоросшивателя рукой академика было выведено: "Сердце России. Основные результаты исследований".
От волнения водителя прошиб пот. Ему не так давно сообщили сумму, которая будет переведена на его счет в швейцарском банке за любую информацию о ходе исследований артефакта, и эта сумма вертелась у него в голове, как любимая мелодия. А тут — "основные результаты"!
— Удвою сумму! — в лихорадочном возбуждении думал водитель, отщелкивая фотоаппаратом страницу за страницей. — Нет, утрою! — решил он, в конце концов, сфотографировав последнюю, девяносто пятую страницу и убирая скоросшиватель в портфель.
Водворив портфель на место, он вновь взглянул на белый минивэн, вышел из машины, пересел за руль и начал отправку снимков на номер, который знал наизусть и в памяти телефона не хранил.
Когда академик появился в дверях проходной, последний снимок как раз ушел к заказчику. Водитель вытер вспотевший лоб рукавом пиджака и вышел из машины.
— Витя, ты что такой бледный? — как всегда жизнерадостно поинтересовался Добродеев, когда водитель распахнул перед ним заднюю дверь. — И руки трясутся… Ты, часом, не кур воровал?!
— Нет, Владимир Петрович, — выжав из себя улыбку, ответил водитель, — кур я не ворую…
— В интересное время мы живем, Витя, — принялся вслух философствовать академик по дороге в научно-исследовательский институт, которым он руководил. — Все-то мы знаем, все враги у нас — как на ладони! Сегодня в двадцать три часа подъедут к дурацкому круглому зданию, где мы только что были, три «ботаника», пошлют сигнал к звездам, и вообще все счастливо заживут! Мы даже формулу счастья заранее вывели…. Правда, один заполошный студент недавно ее в одну минуту раздолбал, — добавил он огорченно и расхохотался. — Не надо ему, видите ли, никаких денег для счастья! И ведь он прав. Знаешь, почему?
— Почему, Владимир Петрович? — глянув на шефа в зеркало заднего вида, вежливо поинтересовался водитель, внутренне усмехнувшись.
Ему самому денег для счастья требовалось так много, что он уже твердо решил удесятерить первоначальную сумму!
— Потому что «счастье» этого студента сидело напротив него за столом и хлопало синими влюбленными глазенками. И в тот момент им обоим требовалось для счастливой жизни только одно: чтобы весь мир вокруг них провалился куда-нибудь к чертовой матери вместе со всеми своими деньгами и формулами и оставил бы их в покое!
Водитель принужденно засмеялся.
— Удесятерить, пожалуй, многовато будет, — подумал он вдруг. — Упятерить!
По дороге в Техническую Академию Бокаловы заехали в Управление Федеральной Миграционной Службы.
