Мэг Гардинер - Гонки со смертью
Голова моя шла кругом, но я тем не менее сообразила, что мы находимся не в вестибюле лаборатории «Примакон», а на одном из недостроенных этажей.
Собрав остатки сил, я кое-как повернула голову и сплюнула кровь на пол. При этом я испачкала руку в крови, и она оставляла на полу полосатый бурый след, когда Суэйзи волокла меня по коридору. Я пыталась сопротивляться, медленно сгибая ноги в коленях.
Тогда Суэйзи остановилась, присела на корточки и приставила мне к животу электрошокер.
— Это устройство безобидное, от него не умирают. Как правило. — Глаза ее смотрели безжалостно из-за стекол очков. — Сейчас меня больше всего интересует, как такая штука действует на утробный плод на трехмесячном сроке.
Я перестала дышать. Лицо Суэйзи самодовольно просияло.
— Так я и думала. — Она поднялась. — Вставай! И ползи сама!
Я с усилием поднялась на четвереньки, почти не чувствуя рук и ног — они были словно бамбуковые палки.
В голосе ее звучало откровенное злорадство.
— Сначала я все не могла понять, чего это твой женишок так беспокоится о твоем здоровье. А потом вспомнила, как ты шарахнулась в прошлый раз от двери, увидев на ней значок радиации. Это навело меня на раздумья.
По отблескам аварийного освещения и эху, гулявшему по стенам, я поняла, что мы находимся на одном из этажей, выходящих на атриум. Я заметила клочья пакли, ведра с краской, строительные леса, голую некрашеную кладку и провода, свисающие с потолка. Суэйзи схватила меня за шиворот и приставила к плечу электрошокер:
— Давай быстрее!
Я ползла в сторону окна, за которым мерцали огни небоскребов и бульвар Уилшир извивался змеей до самого побережья. Я чувствовала, как ко мне постепенно возвращается координация. Хорошенько собравшись, я могла бы даже перекатиться через бок. Но пока не понимала, способна ли встать на ноги, хотя сбить эту гадину с ног могла попробовать. Вдохнув полной грудью, я оперлась на руки.
— Больно прыткая! — сказала она и снова ударила меня током.
Придя в себя, я обнаружила с обеих сторон рта струйки кровавой слюны. Огни за окном кружились. Я застонала от боли, да еще поняла, что обмочилась.
От звона в ушах трещала голова. Когда в мозгу немного прояснилось, я поняла, что Суэйзи обезопасилась, примотав мои руки скотчем к какому-то стальному столбу. Лицо ее, наполовину затененное, было исполнено зловещей решимости.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я считаю, что события приняли несчастливый оборот, — сказала она.
Я пошевелила ногами, но упереться было не во что. Я лежала на спине с вытянутыми за голову руками, а Суэйзи еще крепче приматывала их к столбу. Руки болели и уже начали неметь.
— По мне, так лучше бы оставить тебя в живых.
«Тогда остановись!» Я хотела это сказать, но язык и губы не слушались.
— Однако дело зашло слишком далеко, и мы с тобой тут ни при чем. — Она продолжала обматывать мои руки скотчем. — Вот твой отец понял бы, о чем идет речь.
— Н-нет! — промычала я.
Ее движения были сосредоточенны и обстоятельны — даже лицо заблестело от пота.
— От него тебе достались хорошие гены. Если допустить, что ты оказалась устойчива к сыворотке протеинового агента, то вы с Джесси могли бы народить с полдюжины высококачественных ребятишек.
Я сглотнула кровавый сгусток.
Суэйзи отбросила в сторону скотч и подергала путы, проверяя их надежность. Она намотала липкую ленту в сантиметр толщиной. Попробовав пошевелить руками, я почувствовала острую резь в запястьях. В общем, меня намертво привязали к столбу.
Она встала, вытирая ладонью лоб.
— И ты была бы не первой. Кое-кто из твоих одноклассников имел прекрасных, здоровых детей. Эбби Хэнкинс, например.
Упоминание Эбби отдалось в голове болью. Я закрыла глаза, подавив в себе крик.
— У ее дочери Дульси коэффициент интеллекта сто пятьдесят две единицы по шкале Стэнфорда-Бинета, а на дошкольном собеседовании она рассуждала почти как гениальный ученый.
Услышав ее шаги, я открыла глаза. Оказалось, что она уже сидит за раскладным столом, выкладывая на него разные предметы, среди которых был и «глок» Джесси. Мне вспомнился совет Тима Норта.
Первое правило, если в тебя собрались стрелять: имей при себе пистолет.
Первое правило, если на тебя идут с ножом: имей при себе пистолет.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Тебе знакома этимология слова «тератогенезис»? Обычно его переводят как «создание чудовищ». В медицине его используют для обозначения субстанций, вызывающих неправильное развитие утробного плода. — Откинув с лица выбившуюся прядь, Суэйзи подошла ко мне. — Греческий корень «терато» переводится как «чудовище», «зверь». — Она опустилась на корточки рядом со мной, глаза ее лихорадочно блестели. — Но он означает еще и другое, а именно — «чудо».
Она скользнула взглядом по моему телу. Я попыталась согнуть колени.
— Ты ведь поверила в эту сказку, не так ли? Что, дескать, Койот убивает женщин, которые подверглись воздействию протеинового агента. А злые дяди из государственных служб пытаются замести под ковер свои огрехи. — Она усмехнулась: — Как наивно!
И задрала мою блузку. Я попробовала вывернуться, но ноги после электрошока не слушались.
— Нет! Если бы только можно было открыть экспериментальную программу по выведению таких детишек, это было бы настоящим прорывом в науке. Ты только представь — подлинный тератогенезис! Чудо-дети!
Она положила руку мне на живот. Рука была теплая.
— Но моя задача — вернуть ситуацию в нормальное русло. Люди, зараженные протеиновым агентом, представляют собой опасность для генома человека. Когда появились признаки эпидемии, альтернативы не стало.
Она погладила мой живот.
— Эти люди были обречены. Ты понимаешь? А ведь они бесконтрольно размножались! Их дети будут представлять собой опасность, если не наблюдать за ними. Те, кто выживет, станут Койотами, только никто не будет ими руководить и управлять, никто не сделает воинами. Они понесут в себе смертельную угрозу.
Рука ее, сухая и теплая, все гладила мой живот.
— А что касается воинов… — В ее голосе зазвучали благоговейные нотки. — Если бы ты только видела Кай на вершине ее возможностей! Она была изумительным творением! — покачала головой Суэйзи. — Но вышла слишком далеко за рамки своей миссии. Я должна осадить ее, и это — лучший способ заманить сюда.
«Да ты просто боишься, что полиция доберется до Койота! Боишься, что она заговорит или предстанет перед судом!» — подумала я.
Речь давалась мне с трудом, но я все-таки выговорила:
— Ты просто спасаешь свою шкуру и шкуры тех, кто поручил тебе это!
Она снова ядовито усмехнулась:
— По-моему, ты не совсем понимаешь. В тебе слишком много от матери, я думаю.
Суэйзи сняла с шеи цепочку с висюльками. Они позвякивали и блестели. Это оказались армейские номерные знаки и осколочек от снаряда. Она провела этим осколком по моему животу, расстегнула джинсы и положила чертово ожерелье мне на трусы. Потом встала, вынула из кармана мобильник, нажала нужную кнопку и сделала фото. Вспышка ослепила меня, но я слышала, как она набирала номер, и по пискнувшему сигналу поняла, что Суэйзи кому-то послала это фото.
Потом я увидела ее уже за столом. Она взяла шприц для подкожных инъекций и повернулась ко мне.
— Нет! Не надо! — ужаснулась я.
Она посмотрела на меня изумленно, потом фыркнула.
— Это не для тебя. — И убрала шприц в карман белого лабораторного халата.
Если укол предназначался не мне, значит, Койоту, и я, конечно же, догадалась, что там были не витамины. Она положила «глок» в другой карман и взяла электрошокер.
— Я буду кричать, — предупредила я. — Кто-нибудь все равно меня услышит.
— Да. Когда ты закричишь, я услышу. И узнаю, что можно заходить обратно.
И ушла.
Оставшись одна в темном помещении, освещенном только мегаваттами лос-анджелесских огней, я все поняла. Это же была древняя игра. Я — коза, привязанная к колышку на поляне, чтобы заманить в ловушку хищника. А охотники ждут в укрытии.
Где-то в темноте захлопнулась лестничная дверь.
Я попробовала освободить руки, но не сумела. Тогда подогнула под себя ноги и попыталась перевернуться, чтобы сесть. И это не вышло.
Сначала я прислушивалась к звукам здания, потом начала кричать. Но дыхания не хватало, и вместо крика из груди вырывался лишь какой-то хрип. Я заставила себя замолчать. Я слышала шум транспорта на бульваре Уилшир — он казался очень и очень далеким, этот металлический шелест. Ловила все звуки, которые издавало здание, — скрипы, щелчки, тарахтение работающих агрегатов. И еще какое-то гудение.
Лифт!
Я сжала ноги и попробовала свернуться калачиком. Закусила губу, чтобы не кричать и не стонать. Я вспомнила про Келли Колфэкс, которую нашли на полу кухни, искромсанную ножом между ног и даже внутри. Живот я ни прикрыть, ни защитить не могла. Цепочка Койота, засунутая под трусы, поблескивала зловещими побрякушками. Гудение лифта стало громче. Потом он остановился, и я услышала, как разъехались двери.
