Анри Лёвенбрюк - Соборы пустоты
— Что он тут делает? — пробормотал озадаченный агент.
Ари пожал плечами. Он выпрямился, намереваясь спуститься внутрь каменного круга, но его движение прервала череда невероятных событий, погрузившая их обоих в полное смятение.
Сначала из центра этой странной арены донесся голос Доктора. Такой низкий и мощный, что он казался усиленным, преображенным, перекрывающим даже оглушительные завывания ветра.
— Не приближайтесь, Маккензи! — крикнул Доктор, не сдвинувшись с места.
Как он, стоя к ним спиной, с закрытыми глазами, мог догадаться об их присутствии? Или он заметил их уже давно? Каким образом он в таком шуме мог расслышать их шаги?
— Возвращайтесь! Поверьте, здесь вам больше ничего не добиться, Ари!
В тот самый миг, когда Вэлдон произнес эти слова, солнце, словно по волшебству, прорвалось сквозь тучи и первые его лучи осветили вершину.
Это было потрясающее и фантастическое зрелище.
Одна за другой высокие черные скалы вспыхивали под натиском утреннего светила, и их сверкающая поверхность, казалось, превращалась в золото, будто свинец в самых безумных мечтах алхимика-недоучки. Таинственная игра отражений тысячекратно усилила свет в центре высоких камней, так что ослепленным Маккензи и Вламинку поневоле пришлось закрыть глаза руками.
Ари, стиснув зубы, устоял, но бельгиец, повинуясь инстинкту самосохранения, отступил, чтобы укрыться по другую сторону монолита.
И тут что-то сильно ударило Маккензи в лоб. Камень, брошенный бурей. На миг ему показалось, что он теряет сознание. Ноги подкосились, и он рухнул, судорожно вцепившись руками в неровные края скалы. Голова закружилась, и мир вокруг него качнулся. Кое-как он поднялся в этом вихре воздуха и света и, полуприкрыв глаза, соскользнул на твердую землю, чтобы попытаться догнать Доктора. Нельзя позволить ему сбежать.
Ноги больно стукнулись о каменистую почву. По вискам стекала липкая кровь. Тошнота подступила к самому горлу. И все же он попытался идти, совладать с собой, но у него ничего не вышло.
Сцена, разворачивающаяся в нескольких шагах от него, представлялась ему зыбким и обманчивым сном, обрывочными образами, тонущими в золотистом сиянии солнца.
Он увидел, как Вэлдон, преодолевая ветер, величественным жестом воздел руки над головой. И тут же в его ладонях вспыхнул красный огонь. Кристалл Рубедо. Камень разгорался все ярче и ярче, словно электрическая лампа. Он как будто впитывал в себя весь окружающий свет, поглощая ослепительные лучи, отраженные скалами.
Прикрыв лицо, шатаясь, Ари шагнул вперед. Еще один шаг. Ему послышались крики. Какое-то заклинание. Он разобрал несколько слов: «Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма». Где-то он их уже слышал. Даже рев бури не мог заглушить истерический голос Доктора: «Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших областей мира!»[75] Ари узнал слова из «Изумрудной скрижали»…
Втянув голову в плечи, борясь с разбушевавшейся стихией, он продолжал идти вперед. Всего несколько шагов отделяло его от Доктора, когда у него на глазах свершилось немыслимое и он сам не знал, не повредился ли он рассудком.
Свет, излучаемый кристаллом, вырвался на свободу мощным взрывом, страшным краснозолотым всполохом. Ари инстинктивно зажмурился и скорчился.
Когда он снова открыл глаза, все тело Вэлдона пылало.
Потрясенный Маккензи несколько секунд не мог сдвинуться с места, не способный понять, осмыслить это невероятное зрелище. Ему никак не удавалось объяснить этот феномен, единственным свидетелем которого он стал: его картезианский ум противился мелькавшим в голове сверхъестественным объяснениям. И все же это ему не снилось: Вэлдон, все еще стоявший перед каменным алтарем, горел, покорно ожидая смерти.
Едва стряхнув с себя оцепенение, Ари кинулся к Доктору, хотя и понимал, что ничего не сможет поделать. Оказавшись рядом, он увидел, как рухнуло обугленное тело старика, так и не издавшего ни единого крика.
Ошеломленный аналитик упал на колени. Он и сам не знал, как долго не мог пошевелиться, до глубины души потрясенный этим апокалипсическим зрелищем. Он перестал ощущать ход времени.
Когда наконец к нему подошел Вламинк, солнце поднялось выше, и лучи, отражавшиеся от каменного круга, уже не слепили глаза. Гора приобрела свой обычный цвет.
Агент ССЦ бросился к Маккензи. По распростертому перед ними обгоревшему трупу Вэлдона все еще пробегали язычки пламени, словно блуждающие огоньки, пустившиеся в безумную пляску.
— Что?.. Что случилось? — пробормотал бельгиец.
— Не знаю, — признался Маккензи, переводя на него остекленевший взгляд.
— Он сжег сам себя?
— Не знаю, — тусклым голосом повторил Маккензи.
Ветер постепенно стихал. Буря уходила прочь, унося с собой душу старого Вэлдона. Навечно.
Эпилог
Алкахест
113
Через два дня Маккензи и Вламинк приземлились в Брюсселе.
На обратном пути Ари не произнес ни слова: то, что он чувствовал, нельзя было выразить словами. Все еще не оправившийся от шока, он был подавлен морально и физически. Как это часто случается в конце расследования, он испытывал опустошенность: что-то среднее между baby blues[76] и замиранием сердца, подобие головокружения и тоскливого разочарования. Прильнув к иллюминатору, он уставился в пустоту, блуждая среди воспоминаний, сожалений, страхов и надежд.
Он так глубоко задумался, что Вламинку пришлось окликнуть его, когда самолет приземлился.
Представители Интерпола задержали Робертса на выходе из самолета и отправили в следственный изолятор, пока ССЦ и французская полиция не договорятся между собой. А это не так-то просто будет сделать… Маккензи знал, что следствие затянется на долгие годы. Прокуроры, судьи и адвокаты вступят в нескончаемую борьбу, погрязнув в чудовищной неразберихе, которую СМИ раздуют до невероятных размеров. И вполне возможно, что вся правда так никогда и не выйдет наружу.
Кшиштоф все еще в больнице в Макасе. Его жизнь теперь вне опасности, и скоро его отправят в Париж. Ну а Ирис Мишот с братом уже вернулись во Францию, где Алену окажут необходимую психологическую помощь. Потом они вместе отправятся куда-нибудь поближе к солнышку, они заслужили пару недель отдыха.
Маккензи и Вламинк не случайно возвращались вместе: у них оставалось еще одно общее дело. Это была часть договора, заключенного ими в Эквадоре. И, если честно, на этот раз оба ничего не имели против совместной работы. Словно двое уцелевших в катастрофе, они испытывали потребность держаться друг друга, чтобы набраться уверенности, и доказать самим себе, что все пережитое было реальным, несмотря на отсутствие свидетелей. К тому же все произошедшее за последние дни внушило им взаимное уважение, которое впоследствии могло перерасти в дружбу.
Всего через несколько часов после посадки, исполненные решимости, они уже входили в северное крыло здания Юста Липсия.
Воспользовавшись своей принадлежностью к ССЦ, бельгийский агент потребовал на ресепшене список всех, кто входил в здание 15 июля. Если Робертс ему не солгал, в тот день произошло знаменательное событие, повлекшее за собой разрыв между заместителем генерального секретаря Совета ЕС и французским министром внутренних дел, с одной стороны, и руководителями «Summa Perfectionis» — с другой.
В первую очередь следовало узнать, находился ли замгенсека в этот день в офисе. Хотя Вламинк не имел доступа к расписанию высокого европейского сановника, он всегда мог свериться с записями регистрации входа и выхода посетителей.
Охранник, к которому он обратился за помощью, вдруг нахмурился.
— Что-то не так? — забеспокоился Вламинк.
— Не понимаю… У меня нет никаких данных за этот день.
— Как же так? Их что, удалили?
— Нет. Они недоступны. Подождите, я сейчас кое-что проверю…
Охранник взял телефонную трубку, набрал номер и стал с кем-то советоваться. Затем он несколько раз кивнул, поблагодарил собеседника и повесил трубку.
— Мне… мне очень жаль, — объяснил он смущенно. — Судя по всему, эти сведения засекречены.
Лицо Вламинка потемнело. Он собирался настаивать, но Ари схватил его за плечо и знаком предложил идти за ним.
— Бесполезно устраивать скандал и привлекать к себе внимание, — прошептал он. — К тому же первое подтверждение у нас уже есть. В тот день действительно произошло что-то подозрительное.
— Да… Вот только что?
— Придется поискать другой путь.
Бельгиец на миг задумался.
— Возможно, выход есть…
— Какой?
— Ступайте за мной.
114
Когда ему позвонил охранник, замгенсека тут же понял, что Вламинк что-то раскопал, по крайней мере напал на след. И на этот раз чиновник уже не был уверен, что сумеет выкрутиться. А ведь он, как ему казалось, принял все возможные меры предосторожности. Наверняка их кто-то предал. Это мог быть только Вэлдон или Робертс.
