Хилари Боннер - Нет причин умирать
Карен была разочарована и сыта всем этим по горло. Было уже почти полшестого. Карен подумала, что можно попытаться найти предлог хоть раз в жизни пораньше уйти домой. Она представила, как здорово было бы свернуться калачиком на диване со своей кошечкой Софи. И выпить несколько стаканчиков джина с тоником. Вряд ли она сможет сделать сегодня что-нибудь толковое.
И только она начала расчищать свой рабочий стол, как дверь ее офиса с шумом распахнулась и в комнату влетел обычно угрюмый сержант Томпкинс. Лицо его было необычайно воодушевленным.
– Они сделали это, босс, черт побери, они это сделали, – кричал он, размахивая перед ней стопкой бумаг формата A4. – Семьи Хэнгриджа, они ведь так и не сдались, а? Они сделали это, босс. Они в конце концов добились открытия публичного расследования. Только что объявили!
Карен сразу же воспрянула духом. Появился маленький шанс, что ее собственное полицейское расследование, пусть даже оно и не стало очень удачным, все-таки тоже может сыграть свою роль.
– Это замечательная новость, Крис, – сказала она.
– Замечательная, не так ли? – продолжал обычно угрюмый детектив с несвойственным ему энтузиазмом.
Родственники погибших солдат, под блистательным водительством возрожденной Маргарет Слейд, с неустанной энергией продолжали вести кампанию за полное публичное расследование смертей своих горячо любимых детей. Карен знала, что они добились активной поддержки более чем ста членов парламента и что их различные демонстрации – у парламента, у министерства обороны и, с неустанной регулярностью, у ворот Хэнгриджа – привели к тому, что их движение не сходило с первых страниц национальных газет все последние шесть месяцев.
И теперь казалось, что британские правящие круги наконец-то отступили. Победа простого народа, подумала Карен. Семьи будут очень рады. Она только надеялась, что расследование будет абсолютно независимым.
– Есть еще кое-что, босс, – продолжал Томпкинс. – Они решили изменить существующие законы, чтобы то, что произошло в Хэнгридже, больше не повторилось. Это все в докладе Минобороны, только что присланном по электронной почте в офис начальника полиции.
Он кинул стопку бумаг, которой размахивал перед Карен, ей на стол. Она с жадностью схватила их. В будущем гражданское расследование всех смертей в армии в мирное время станет стандартной практикой. Должен быть опубликован новый протокол, обеспечивающий полноценное расследование полицейскими силами Соединенного Королевства всех смертей на армейских базах, в отличие от прежде существовавшей практики, касавшейся только случаев очевидного убийства. Кроме того, и королевской военной полиции, и командующим баз запрещалось принимать активное участие в расследовании подозрительных смертей. Для них предусматривалась роль свидетелей.
После того как Томпкинс, бурно радовавшийся, ушел, Карен перечитала положение еще раз, более внимательно. А затем продолжила убираться на своем рабочим столе. Она все равно уйдет пораньше, но ей уже не хотелось свернуться калачиком в обнимку с Софи. Нет. Ее настроение полностью изменилось. В порыве радости она решила, что поедет домой к Келли, чтобы поделиться с ним хорошими новостями. Она понимала, что заявление Минобороны еще неизвестно широкой публике, и была уверена, что Келли будет так же, как и она, рад узнать эту новость. В конце концов, он, должно быть, так же расстроен отсутствием прогресса в полицейском расследовании, как и она, равно как и своим неудачным в нем участием.
За последние шесть месяцев она его почти не видела, за исключением короткой встречи в суде, где он казался совсем другим человеком. И она совершенно не имела от него вестей, что тоже было очень необычно. Несколько раз ей приходило в голову, что, быть может, он все еще смущен тем поцелуем у нее дома. Ее же собственное смущение почти исчезло по истечении времени, сметенное другими переживаниями, большинство из которых было связанно с ее работой. В любом случае инстинкт подсказывал ей, что дело вовсе не в этом.
Было чуть больше шести, когда она подъехала к дому Келли. Он сразу же открыл входную дверь, и, пока он вел ее в гостиную, она сразу разболтала все новости.
– Так что, может, полицейское расследование ничего и не дало, но это настоящий результат, Келли, – с энтузиазмом говорила она. – Семьи добились публичного расследования, и, что бы из этого ни вышло, скоро получит силу новое распоряжение для гражданской полиции, благодаря которому, будем надеяться, ничего подобного Хэнгриджу никогда не повторится.
– Это здорово, – сказал Келли.
Но Карен не заметила ни улыбки на его лице, ни энтузиазма в голосе.
– Да, здорово, – сказала она.
Он грустно улыбнулся. Карен посмотрела на него внимательно. Он очень сильно похудел, но это шло ему. Прежде всего, у него исчезло брюшко. Он не выглядел больным, просто изнуренным. Казалось, у него ничего не осталось от его обычной энергии.
– Келли, что-то не так? – спросила она. – Тебя это действительно не впечатляет? Это на тебя совершенно непохоже.
– Хм. Да. Наверно, я напуган. Я ведь и вправду думал, что меня убьют.
– Я знаю. – Карен решила высказать то, что думала, когда Келли пошел в суде на попятный. – Да, я предполагала, что дело в этом. Но на тебя это так не похоже, Келли, – бояться. На самом деле я никогда не видела, чтобы ты вообще чего-нибудь боялся. Обычно ты просто становишься еще упрямее и решительнее.
Келли легко улыбнулся после этих слов.
– Возможно, все дело в том, что я старею, – сказал он. – Когда становишься старым, тебя намного легче напугать.
– Возможно, – сказала она, все еще продолжая на него смотреть.
Глаза у него были уставшие, а волосы сильно поредели. Она еще раз подумала о его словах – «когда становишься старым, тебя намного легче напугать». Быть может, все действительно так просто.
В общем, она знала Келли в этом настроении. Оно означало, что Джон не собирается ничего рассказывать. Карен решила, что может просто сменить тему.
– Как Дженнифер? – спросила она. – И другие девочки? Должно быть, Паула уже скоро родит.
Келли даже и не подозревал, что Карен знает, что Паула снова беременна.
– У них все хорошо, ребенок должен родиться через пару недель, и это девочка. Паула с Беном собираются назвать ее Мойрой.
Впервые с того момента, как она приехала к Келли, Карен увидела какую-то жизнь в его глазах, и, когда он улыбнулся, его лицо осветилось. Она поняла, что очень рада это видеть. Ей действительно очень нравился Джон Келли. И несмотря на то что она дала себе обещание не думать об этом, она вспомнила об их долгом волнующем поцелуе. Конечно, более неподходящего времени нельзя было и придумать, но сам поцелуй, хоть и шокировал ее, был так приятен!
– Это чудесно, – сказала она с теплотой в голосе. – А как Ник? Как поживает твой красавчик сын?
Келли отвернулся:
– У него тоже все отлично. Я думаю.
– Ты думаешь? Ты что, не знаешь?
– Я не видел его какое-то время.
– Он за границей?
Карен знала, что Ник был крутым предпринимателем, разъезжающим по всему свету, но (как и Келли до того момента, когда узнал ужасную правду) она не имела ни малейшего представления о том, как он зарабатывает себе на жизнь.
– Да. На какое-то время за границей.
Было видно, что Келли не собирается развивать эту тему. Да и Карен было не особенно интересно. Она всегда думала, что сын Келли хоть и несомненно красивый и очень удачливый, но при этом абсолютно пустой молодой человек. Келли она, разумеется, никогда об этом не говорила.
Он снова повернулся к ней лицом, и она заметила, что жизнь исчезла из его глаз. Господи, каким он казался усталым. И если присмотреться, было видно, что он очень худой.
– Послушай, тебя, по-моему, не помешает накормить, – выпалила она, снова движимая каким-то порывом. – Как насчет того, чтобы составить мне компанию за ужином?
Она видела, что он раздумывает. Может, в отличие от нее, он все еще смущен их поцелуем. А может, он не готов рисковать и еще раз попасть в положение, которое может кончиться тем же. А может, он просто не хочет ужинать с ней. Карен ждала.
Наконец он снова улыбнулся.
– С удовольствием, – сказал он. – Чудесная идея. Мне только надо надеть другую рубашку.
Келли ополоснул лицо холодной водой наверху в ванной комнате.
То, что он сказал Карен о Нике, было почти правдой. Ник уехал в Багдад, который казался Келли подходящим для него местом. Там все еще так часто убивали и была такая путаница, что его сын, без сомнений, чувствовал себя как рыба в воде. Келли не хотел и думать о том, чем Ник мог заниматься в Ираке. Он не хотел думать ни о чем из того, чем его сын занимался в своей взрослой жизни. На самом деле он не хотел вообще думать о своем сыне. Никогда.
И это разбило его сердце.
Ник несколько раз звонил из Багдада. Раза два Келли по неосторожности поднимал трубку. Но сразу же бросал ее, услышав голос Ника.
